– «Я посвящаю свое выступление Крейгу и Молли». Вот дерьма кусок, скажи?!
Лицо Эшлин стало белым:
– Он посвящает свой номер ее детям? Джой растерянно посмотрела на Теда.
– Я думала, ты как раз об этом рассказываешь… О, черт! Вечно я что-нибудь ляпну.
Эшлин захлестнуло унижение, острое, как два месяца назад.
– Счастливая семья, – мрачно заметила она.
– Долго это не продлится, – уверенно возразила Джой. – Вот увидишь!
– Нет, они останутся вместе, – сокрушенно проговорила Эшлин. – Мужчины всегда остаются с Клодой, уж я-то знаю!
И тут Джой задала неожиданный вопрос:
– А ты скучаешь по Маркусу?
Эшлин задумалась. Эмоций по этому поводу у нее было много, и все неприятные, но тоски по Маркусу среди них, пожалуй, уже не наблюдалось. Злость – да. Грусть, унижение, обида – да. Но скучать по Маркусу, как прежде, она не скучала – ни по его обществу, ни по нему самому.
– Конечно, я забочусь о детях! – возмущался Маркус. – Разве я не посвятил им свое вчерашнее выступление?
– Хорошо, тогда, быть может, почитаешь Молли на ночь?
– Но я занят! Я работаю на двух работах!
– А я вся вымоталась. Невозможно одной крутиться с двумя детьми.
– Ты же сама говорила, что Дилана никогда не было дома, что он все время работал.
– Он работал не допоздна, – надулась Клода.
Она сунула Маркусу в руки «Красную Шапочку» с картинками. Маркус испуганно замотал головой.
– Извини, мне надо хотя бы час позаниматься романом.
Клода посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом.
– Я потеряла мужа из-за тебя.
– А я потерял Эшлин из-за тебя. Так что мы квиты, дорогая!
62
А потом, совсем неожиданно, как это всегда и случается, пришло Рождество. Вся редколлегия «Колин» пила и гуляла почти с самого начала декабря, а двадцать третьего редакция официально закрылась на одиннадцать дней. Келвин назвал это событие «актом милосердия».
Вернулся из Австралии Фелим и слегка удивился тому, что Эшлин не пустила его к себе в постель, однако дуться не стал и подарил ей специально для нее привезенную австралийскую свирель. На Рождество Эшлин поехала к родителям – что заслуживает отдельного упоминания, ибо последние пять лет она всегда оставалась на праздники в Дублине, у родителей Фелима. Оуэн, брат Эшлин, приехал из бассейна Амазонки, сделав маме лучший подарок тем, что не вставил себе в нижнюю губу деревянную пластину, как принято у местных. Прилетела из Калифорнии сестра Эшлин, Дженет, высокая, стройная и очень симпатичная.
Клода праздновала Рождество в одиночестве. Детей Дилан отвез к своим родителям, а она к своим не пошла, потому что они не изъявили желания видеть у себя Маркуса. Впрочем, Маркус в последнюю минуту решил провести этот день со своими близкими.
Лиза отправилась в Химл и была искренне благодарна маме и папе за то, что они были внимательны к ней и деликатны. Все документы по разводу она подписала и отправила адвокату более чем за месяц до Рождества. Теперь оставалось ждать предварительного заключения суда.
В тот вечер, когда Эшлин вернулась домой из Корка, оказалось, что у нее новый сосед, худощавый белобрысый парень. Он сидел у ее подъезда с бутербродом и банкой «Будвайзера».
– Привет, я Эшлин.
– Джордж, – представился он и, заметив, что она смотрит на банку с пивом, поспешил добавить: – Канун Нового года все-таки! Что, уж и выпить нельзя, как все нормальные люди?
– Я не против, – пожала плечами Эшлин.
– Если я бездомный, это вовсе не значит, что у меня проблемы с бухаловом, – продолжал он, чуть успокоившись. – Я просто социальный пьяница, ясно?
Она дала ему фунт и вошла в подъезд, борясь с грозящим захлестнуть ее отчаянием.
В дверь позвонили. Это был Тед, гордый и довольный. Рядом с ним стояла невысокая ладная девушка.
– Ты вернулась! – воскликнул Тед радостно и тут же выдвинул вперед свою спутницу: – Это Шинед.
Шинед протянула Эшлин маленькую ручку и уверенно, как первая ученица, отчеканила:
– Рада с вами познакомиться!
– Проходите, – пригласила удивленная Эшлин: девушка совсем не была похожа на поклонниц Теда.
Тед вошел в гостиную, тщательно поправил диванные подушки и только после этого усадил Шинед.
Она осторожно опустилась на краешек дивана, села, плотно сдвинув коленки, изящно кивнула на предложение Эшлин выпить вина. Тед все это время следил за Шинед ястребиным взором.
– Вы познакомились с Тедом на вечере? – попыталась завязать разговор Эшлин, на четвереньках ползая по полу в поисках штопора. Она точно знала, где оставила его перед поездкой в Корк…
– На вечере? – переспросила Шинед таким тоном, будто впервые слышала это слово.
– Ну, на вечере юмора.
– Нет, нет! – возразила девушка.
– Она никогда не видела меня на сцене и говорит, что вряд ли захочет, – с нежностью глядя на подругу, пояснил Тед.
Вскоре выяснилось, что Шинед и Тед вместе работают в министерстве сельского хозяйства. На рождественской вечеринке, когда, уже выпив, они лихо отплясывали под «Рок вокруг часов», их глаза встретились, и оба сразу поняли, что это любовь!
У Эшлин появилось подозрение, что с появлением Шинед сценическая карьера Теда мало-помалу сойдет на нет. Но если в юмористы он пошел только для того, чтобы найти себе девушку, то, наверно, и жалеть не о чем. Да и Тед, похоже, совсем не расстраивался.
– Сегодня? Тебя опять тянет развлекаться? – спросила Клода. – Но тебя ведь не было дома ни вчера, ни позавчера, ни в среду вечером!
– Мне надо глянуть, там будут новые лица. Это моя работа, я должен пойти.
– А что для тебя важнее? Я или работа?
– И ты, и работа.
– Да, но я не найду никого, чтобы побыть с детьми, ты слишком поздно меня предупредил.
– Ладно, проехали.
Но в девять часов вечера Маркус встал и сказал:
– Ну, я пошел. Концерт поздний, так что я уж потом сразу домой, чтобы тебя не тревожить.
– Ты все-таки идешь?! – изумилась Клода.
– Ну да, я же говорил.
– Нет. Ты сказал – ладно, когда узнал, что не на кого оставить детей. Я думала, ты имел в виду, что без меня не пойдешь.
– Нет, я как раз хотел сказать, что пойду без тебя.
– Эшлин, мне надо кое-что тебе сказать, – сообщил Тед.
– Что?
Был промозглый январский вечер, и Джой с Тедом заявились к Эшлин оба серьезные и строгие.
– Лучше сядь, – посоветовала Джой.
– Сажусь. – И Эшлин плюхнулась на диван.
– Вот и хорошо. А то вдруг расстроишься, – сказал Тед.
– Да что такое?
– Даже не знаю, говорить или нет…
– Говори!
– Знаешь такого Маркуса Валентайна?
– Слышала, кажется. Ну же, Тед, не тяни!
– Так вот, я его видел. В пабе. С девушкой. Это была не Клода!
Воцарилась тишина, затем Эшлин сказала:
– Ну и что? Он имеет право появляться на людях в обществе других женщин.
– Согласен. Но имеет ли он право целовать их взасос при всех?
На лице Эшлин отразилось что-то странное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Лицо Эшлин стало белым:
– Он посвящает свой номер ее детям? Джой растерянно посмотрела на Теда.
– Я думала, ты как раз об этом рассказываешь… О, черт! Вечно я что-нибудь ляпну.
Эшлин захлестнуло унижение, острое, как два месяца назад.
– Счастливая семья, – мрачно заметила она.
– Долго это не продлится, – уверенно возразила Джой. – Вот увидишь!
– Нет, они останутся вместе, – сокрушенно проговорила Эшлин. – Мужчины всегда остаются с Клодой, уж я-то знаю!
И тут Джой задала неожиданный вопрос:
– А ты скучаешь по Маркусу?
Эшлин задумалась. Эмоций по этому поводу у нее было много, и все неприятные, но тоски по Маркусу среди них, пожалуй, уже не наблюдалось. Злость – да. Грусть, унижение, обида – да. Но скучать по Маркусу, как прежде, она не скучала – ни по его обществу, ни по нему самому.
– Конечно, я забочусь о детях! – возмущался Маркус. – Разве я не посвятил им свое вчерашнее выступление?
– Хорошо, тогда, быть может, почитаешь Молли на ночь?
– Но я занят! Я работаю на двух работах!
– А я вся вымоталась. Невозможно одной крутиться с двумя детьми.
– Ты же сама говорила, что Дилана никогда не было дома, что он все время работал.
– Он работал не допоздна, – надулась Клода.
Она сунула Маркусу в руки «Красную Шапочку» с картинками. Маркус испуганно замотал головой.
– Извини, мне надо хотя бы час позаниматься романом.
Клода посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом.
– Я потеряла мужа из-за тебя.
– А я потерял Эшлин из-за тебя. Так что мы квиты, дорогая!
62
А потом, совсем неожиданно, как это всегда и случается, пришло Рождество. Вся редколлегия «Колин» пила и гуляла почти с самого начала декабря, а двадцать третьего редакция официально закрылась на одиннадцать дней. Келвин назвал это событие «актом милосердия».
Вернулся из Австралии Фелим и слегка удивился тому, что Эшлин не пустила его к себе в постель, однако дуться не стал и подарил ей специально для нее привезенную австралийскую свирель. На Рождество Эшлин поехала к родителям – что заслуживает отдельного упоминания, ибо последние пять лет она всегда оставалась на праздники в Дублине, у родителей Фелима. Оуэн, брат Эшлин, приехал из бассейна Амазонки, сделав маме лучший подарок тем, что не вставил себе в нижнюю губу деревянную пластину, как принято у местных. Прилетела из Калифорнии сестра Эшлин, Дженет, высокая, стройная и очень симпатичная.
Клода праздновала Рождество в одиночестве. Детей Дилан отвез к своим родителям, а она к своим не пошла, потому что они не изъявили желания видеть у себя Маркуса. Впрочем, Маркус в последнюю минуту решил провести этот день со своими близкими.
Лиза отправилась в Химл и была искренне благодарна маме и папе за то, что они были внимательны к ней и деликатны. Все документы по разводу она подписала и отправила адвокату более чем за месяц до Рождества. Теперь оставалось ждать предварительного заключения суда.
В тот вечер, когда Эшлин вернулась домой из Корка, оказалось, что у нее новый сосед, худощавый белобрысый парень. Он сидел у ее подъезда с бутербродом и банкой «Будвайзера».
– Привет, я Эшлин.
– Джордж, – представился он и, заметив, что она смотрит на банку с пивом, поспешил добавить: – Канун Нового года все-таки! Что, уж и выпить нельзя, как все нормальные люди?
– Я не против, – пожала плечами Эшлин.
– Если я бездомный, это вовсе не значит, что у меня проблемы с бухаловом, – продолжал он, чуть успокоившись. – Я просто социальный пьяница, ясно?
Она дала ему фунт и вошла в подъезд, борясь с грозящим захлестнуть ее отчаянием.
В дверь позвонили. Это был Тед, гордый и довольный. Рядом с ним стояла невысокая ладная девушка.
– Ты вернулась! – воскликнул Тед радостно и тут же выдвинул вперед свою спутницу: – Это Шинед.
Шинед протянула Эшлин маленькую ручку и уверенно, как первая ученица, отчеканила:
– Рада с вами познакомиться!
– Проходите, – пригласила удивленная Эшлин: девушка совсем не была похожа на поклонниц Теда.
Тед вошел в гостиную, тщательно поправил диванные подушки и только после этого усадил Шинед.
Она осторожно опустилась на краешек дивана, села, плотно сдвинув коленки, изящно кивнула на предложение Эшлин выпить вина. Тед все это время следил за Шинед ястребиным взором.
– Вы познакомились с Тедом на вечере? – попыталась завязать разговор Эшлин, на четвереньках ползая по полу в поисках штопора. Она точно знала, где оставила его перед поездкой в Корк…
– На вечере? – переспросила Шинед таким тоном, будто впервые слышала это слово.
– Ну, на вечере юмора.
– Нет, нет! – возразила девушка.
– Она никогда не видела меня на сцене и говорит, что вряд ли захочет, – с нежностью глядя на подругу, пояснил Тед.
Вскоре выяснилось, что Шинед и Тед вместе работают в министерстве сельского хозяйства. На рождественской вечеринке, когда, уже выпив, они лихо отплясывали под «Рок вокруг часов», их глаза встретились, и оба сразу поняли, что это любовь!
У Эшлин появилось подозрение, что с появлением Шинед сценическая карьера Теда мало-помалу сойдет на нет. Но если в юмористы он пошел только для того, чтобы найти себе девушку, то, наверно, и жалеть не о чем. Да и Тед, похоже, совсем не расстраивался.
– Сегодня? Тебя опять тянет развлекаться? – спросила Клода. – Но тебя ведь не было дома ни вчера, ни позавчера, ни в среду вечером!
– Мне надо глянуть, там будут новые лица. Это моя работа, я должен пойти.
– А что для тебя важнее? Я или работа?
– И ты, и работа.
– Да, но я не найду никого, чтобы побыть с детьми, ты слишком поздно меня предупредил.
– Ладно, проехали.
Но в девять часов вечера Маркус встал и сказал:
– Ну, я пошел. Концерт поздний, так что я уж потом сразу домой, чтобы тебя не тревожить.
– Ты все-таки идешь?! – изумилась Клода.
– Ну да, я же говорил.
– Нет. Ты сказал – ладно, когда узнал, что не на кого оставить детей. Я думала, ты имел в виду, что без меня не пойдешь.
– Нет, я как раз хотел сказать, что пойду без тебя.
– Эшлин, мне надо кое-что тебе сказать, – сообщил Тед.
– Что?
Был промозглый январский вечер, и Джой с Тедом заявились к Эшлин оба серьезные и строгие.
– Лучше сядь, – посоветовала Джой.
– Сажусь. – И Эшлин плюхнулась на диван.
– Вот и хорошо. А то вдруг расстроишься, – сказал Тед.
– Да что такое?
– Даже не знаю, говорить или нет…
– Говори!
– Знаешь такого Маркуса Валентайна?
– Слышала, кажется. Ну же, Тед, не тяни!
– Так вот, я его видел. В пабе. С девушкой. Это была не Клода!
Воцарилась тишина, затем Эшлин сказала:
– Ну и что? Он имеет право появляться на людях в обществе других женщин.
– Согласен. Но имеет ли он право целовать их взасос при всех?
На лице Эшлин отразилось что-то странное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118