Потому-то Лизу, как бейсбольной битой, ударила мысль о том, что в «Колин» о Неделях моды и разговора не заходило. А встреча с Оливером напомнила, что ехать пора.
Да ладно, успокаивала она себя, наверняка все схвачено. Скорее всего, в бюджете предусмотрена служебная командировка для двоих, вот они с Мерседес и поедут. А что, если не предусмотрена? Бюджет по внештатным корреспондентам этих расходов не покрывал даже близко. С такими средствами в отеле «Георг V» и на кофе с круассаном не хватит.
Все больше поддаваясь панике, Лиза постучалась к Джеку и, не дожидаясь приглашения, вошла в кабинет. Шеф, не поднимая головы, корпел над ворохами документов – очевидно, судебных протоколов.
– Недели, – с невольным присвистом выдохнула она. Джек удивленно посмотрел на нее.
– Какие недели?
– Недели моды. Милан, Париж. В сентябре. Я должна поехать!
Сердце у нее колотилось так, что едва не выпрыгивало из груди.
– Присядьте, – мягко предложил Джек, и Лиза тут же поняла, что ничего ей не светит.
– Я всегда ездила, когда работала в «Фамм». Для репутации журнала важно, чтобы мы там показались. Реклама, и вообще, – частила она. – Никто не будет принимать нас всерьез, если мы не…
Джек смотрел на нее, ожидая, пока она замолчит. По его сочувственному взгляду было ясно, что дело дрянь и время тратить нечего, но надежда умирает последней.
Лиза глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
– Так я еду?
– Извините, – прогудел Джек. – У нас нет средств. Во всяком случае, в этом году. Может, когда журнал получше раскрутится, когда рекламы станет больше…
– Но как же я-то?..
Джек покачал головой:
– Денег нет.
И в его тоне, и в глазах было столько искреннего сострадания, что смысл сказанного не сразу дошел до Лизы. Вот она, жестокая правда! Все будут там, абсолютно все, весь свет. И все заметят, что ее нет, и она станет посмешищем. А потом в голову пришла другая мысль, еще ужаснее первой. Может, никто вообще и не заметит ее отсутствия?!
Джек профессионально лил масло в бурные воды, обещал закупить где угодно фотографии с показов, и «Колин» все равно сделает невероятный репортаж, и читатели в жизни не узнают, что главного редактора там не было…
Только тут Лиза поняла, что плачет. Не злыми, капризными слезами, а чистыми и светлыми, которые ничем не унять. С каждым всхлипом из нее выплескивалось неизбывное горе.
«Подумаешь, какие-то дурацкие показы», – говорил рассудок.
Но она все плакала и плакала, и неизвестно откуда всплыло воспоминание, ни с чем совершенно не связанное. Как она лет в пятнадцать, покуривая, шатается еще с двумя девчонками по центру города и жалуется, какое дерьмо эта жизнь.
– Одни старые пердуны, – устало кривится Кэрол, с отвращением разглядывая прохожих.
– И уроды в дерьмовых тряпках, – зло поддакивает Лиза.
– Глянь-ка, вон твоя мать, верно?
По-кошачьи блеснув глазами в опушке ярко-синих ресниц, Андреа кивает гладко причесанной головкой на идущую через дорогу женщину.
Лизе неприятно и стыдно. Действительно, это ее мать, нелепая и кургузая в своем «выходном» пальто.
– Эта? – презрительно кривится Лиза, выдохнув облако дыма. – Да ты что!
А в действительности Лиза сидела в кабинете у Джека и бормотала что-то невнятно, уткнувшись носом в ладони.
– Я столько работала, – повторяла она, – столько работала…
О Джеке она почти забыла и точно сквозь вату слышала, как он роется в карманах, шуршит бумагой, звякает зажигалкой.
– Можно и мне? – попросила она, подняв заплаканное, все в красных пятнах лицо.
– Это вам.
Он передал ей зажженную сигарету, которую она покорно взяла и затянулась с такой силой, будто от этого зависело, будет ли она жить. Шесть глубоких, отчаянных затяжек – и сигарета кончилась.
Джек продолжал рыться в карманах. Лиза равнодушно наблюдала, как он достает из одного кармана лотерейный билет, из другого – рецепт… Наконец в ящике стола нашлось то, что он искал: пачка бумажных носовых платков, которые и были вручены Лизе.
– Жаль, я не из тех, у кого на такой случай всегда есть при себе большой, чистый, белый носовой платок, – сказал он.
– Ничего, обойдусь салфеткой.
Она вытерла соленые от слез щеки. С каждой порцией никотина слезы понемногу отступали, и вот остались только редкие всхлипы.
– Простите, – выговорила наконец Лиза. Она чувствовала себя абсолютно пустой. Она могла бы так еще долго сидеть в этом кабинете, не в состоянии подняться с места.
– Вы ведь знаете, Лиза, они пригласили вас на эту работу, потому что вы лучше всех, – сказал он, передавая ей еще одну зажженную сигарету и закуривая сам. – Никто другой не смог бы сделать новый журнал с нуля.
– Вот только награда странноватая, – заметила Лиза и, не сдержавшись, всхлипнула снова.
– Вы просто чудо, – убежденно продолжал Джек. – С вашей энергией, чутьем, умением руководить… Вы ничего не упускаете. Жаль, что вы не замечаете, как мы вас ценим. На Недели моды вы поедете. Не в этом году, так в следующем.
– Дело не только в работе или в Неделях, – вырвалось у нее.
– Правда?
Джек смотрел на нее с любопытством.
– Я тут встречалась со своим мужем…
– С вашим кем? – Смена эмоций на лице Джека удивила Лизу. Он явно был не в восторге от этой новости. Лиза посчитала это добрым знаком. – Не знал, что у вас есть муж, – сказал он недовольным голосом.
– У меня и нету. То есть да, есть, но мы расстались. – И жалобно добавила: – Мы разводимся.
Джеку было ужасно неловко:
– О господи! Сам я ни разу через это не проходил, поэтому не буду мучить вас советами или… В смысле, расставаться мне случалось, и было нелегко, но, наверное, это не одно и то же. В общем… – Он пытался найти подходящее слово, но ничего достаточно сильного придумать не мог. – Тяжело, ничего не скажешь. Тяжело. Лиза кивнула.
– Да уж! Слушайте, даже не знаю, зачем я вам все это рассказываю. – Выказывая неожиданное самообладание, она высморкалась, порылась в сумке, достала складное зеркальце. – Ну и вид у меня. Как из фильма ужасов.
– По мне, так совсем неплохо….
Быстро обмахнув нос и щеки пуховкой и припудрив запухшие подглазья, она встала.
– Все, пора идти. Орать на одних, ругаться с другими…
– Вовсе не обязательно…
Лиза помедлила, на миг сбросив маску деловой женщины.
– Вы были очень добры ко мне, – сказала она. – Спасибо вам.
42
– Вон тот, высокий, видишь? – сказала Эшлин Клоде, когда они вошли в зал Ривер-клуба.
– Это твой парень? – недоверчиво спросила Клода. – Какой классный!
– Ты так считаешь? – обрадовалась польщенная Эшлин.
И вдруг она почувствовала себя такой же красивой, как Клода. Конечно, Маркуса Клода явно не разглядела как следует, ну и что! А когда он на сцену выйдет…
Была суббота, и в Ривер-клубе собрались звезды, или почти звезды, ирландской сатиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Да ладно, успокаивала она себя, наверняка все схвачено. Скорее всего, в бюджете предусмотрена служебная командировка для двоих, вот они с Мерседес и поедут. А что, если не предусмотрена? Бюджет по внештатным корреспондентам этих расходов не покрывал даже близко. С такими средствами в отеле «Георг V» и на кофе с круассаном не хватит.
Все больше поддаваясь панике, Лиза постучалась к Джеку и, не дожидаясь приглашения, вошла в кабинет. Шеф, не поднимая головы, корпел над ворохами документов – очевидно, судебных протоколов.
– Недели, – с невольным присвистом выдохнула она. Джек удивленно посмотрел на нее.
– Какие недели?
– Недели моды. Милан, Париж. В сентябре. Я должна поехать!
Сердце у нее колотилось так, что едва не выпрыгивало из груди.
– Присядьте, – мягко предложил Джек, и Лиза тут же поняла, что ничего ей не светит.
– Я всегда ездила, когда работала в «Фамм». Для репутации журнала важно, чтобы мы там показались. Реклама, и вообще, – частила она. – Никто не будет принимать нас всерьез, если мы не…
Джек смотрел на нее, ожидая, пока она замолчит. По его сочувственному взгляду было ясно, что дело дрянь и время тратить нечего, но надежда умирает последней.
Лиза глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
– Так я еду?
– Извините, – прогудел Джек. – У нас нет средств. Во всяком случае, в этом году. Может, когда журнал получше раскрутится, когда рекламы станет больше…
– Но как же я-то?..
Джек покачал головой:
– Денег нет.
И в его тоне, и в глазах было столько искреннего сострадания, что смысл сказанного не сразу дошел до Лизы. Вот она, жестокая правда! Все будут там, абсолютно все, весь свет. И все заметят, что ее нет, и она станет посмешищем. А потом в голову пришла другая мысль, еще ужаснее первой. Может, никто вообще и не заметит ее отсутствия?!
Джек профессионально лил масло в бурные воды, обещал закупить где угодно фотографии с показов, и «Колин» все равно сделает невероятный репортаж, и читатели в жизни не узнают, что главного редактора там не было…
Только тут Лиза поняла, что плачет. Не злыми, капризными слезами, а чистыми и светлыми, которые ничем не унять. С каждым всхлипом из нее выплескивалось неизбывное горе.
«Подумаешь, какие-то дурацкие показы», – говорил рассудок.
Но она все плакала и плакала, и неизвестно откуда всплыло воспоминание, ни с чем совершенно не связанное. Как она лет в пятнадцать, покуривая, шатается еще с двумя девчонками по центру города и жалуется, какое дерьмо эта жизнь.
– Одни старые пердуны, – устало кривится Кэрол, с отвращением разглядывая прохожих.
– И уроды в дерьмовых тряпках, – зло поддакивает Лиза.
– Глянь-ка, вон твоя мать, верно?
По-кошачьи блеснув глазами в опушке ярко-синих ресниц, Андреа кивает гладко причесанной головкой на идущую через дорогу женщину.
Лизе неприятно и стыдно. Действительно, это ее мать, нелепая и кургузая в своем «выходном» пальто.
– Эта? – презрительно кривится Лиза, выдохнув облако дыма. – Да ты что!
А в действительности Лиза сидела в кабинете у Джека и бормотала что-то невнятно, уткнувшись носом в ладони.
– Я столько работала, – повторяла она, – столько работала…
О Джеке она почти забыла и точно сквозь вату слышала, как он роется в карманах, шуршит бумагой, звякает зажигалкой.
– Можно и мне? – попросила она, подняв заплаканное, все в красных пятнах лицо.
– Это вам.
Он передал ей зажженную сигарету, которую она покорно взяла и затянулась с такой силой, будто от этого зависело, будет ли она жить. Шесть глубоких, отчаянных затяжек – и сигарета кончилась.
Джек продолжал рыться в карманах. Лиза равнодушно наблюдала, как он достает из одного кармана лотерейный билет, из другого – рецепт… Наконец в ящике стола нашлось то, что он искал: пачка бумажных носовых платков, которые и были вручены Лизе.
– Жаль, я не из тех, у кого на такой случай всегда есть при себе большой, чистый, белый носовой платок, – сказал он.
– Ничего, обойдусь салфеткой.
Она вытерла соленые от слез щеки. С каждой порцией никотина слезы понемногу отступали, и вот остались только редкие всхлипы.
– Простите, – выговорила наконец Лиза. Она чувствовала себя абсолютно пустой. Она могла бы так еще долго сидеть в этом кабинете, не в состоянии подняться с места.
– Вы ведь знаете, Лиза, они пригласили вас на эту работу, потому что вы лучше всех, – сказал он, передавая ей еще одну зажженную сигарету и закуривая сам. – Никто другой не смог бы сделать новый журнал с нуля.
– Вот только награда странноватая, – заметила Лиза и, не сдержавшись, всхлипнула снова.
– Вы просто чудо, – убежденно продолжал Джек. – С вашей энергией, чутьем, умением руководить… Вы ничего не упускаете. Жаль, что вы не замечаете, как мы вас ценим. На Недели моды вы поедете. Не в этом году, так в следующем.
– Дело не только в работе или в Неделях, – вырвалось у нее.
– Правда?
Джек смотрел на нее с любопытством.
– Я тут встречалась со своим мужем…
– С вашим кем? – Смена эмоций на лице Джека удивила Лизу. Он явно был не в восторге от этой новости. Лиза посчитала это добрым знаком. – Не знал, что у вас есть муж, – сказал он недовольным голосом.
– У меня и нету. То есть да, есть, но мы расстались. – И жалобно добавила: – Мы разводимся.
Джеку было ужасно неловко:
– О господи! Сам я ни разу через это не проходил, поэтому не буду мучить вас советами или… В смысле, расставаться мне случалось, и было нелегко, но, наверное, это не одно и то же. В общем… – Он пытался найти подходящее слово, но ничего достаточно сильного придумать не мог. – Тяжело, ничего не скажешь. Тяжело. Лиза кивнула.
– Да уж! Слушайте, даже не знаю, зачем я вам все это рассказываю. – Выказывая неожиданное самообладание, она высморкалась, порылась в сумке, достала складное зеркальце. – Ну и вид у меня. Как из фильма ужасов.
– По мне, так совсем неплохо….
Быстро обмахнув нос и щеки пуховкой и припудрив запухшие подглазья, она встала.
– Все, пора идти. Орать на одних, ругаться с другими…
– Вовсе не обязательно…
Лиза помедлила, на миг сбросив маску деловой женщины.
– Вы были очень добры ко мне, – сказала она. – Спасибо вам.
42
– Вон тот, высокий, видишь? – сказала Эшлин Клоде, когда они вошли в зал Ривер-клуба.
– Это твой парень? – недоверчиво спросила Клода. – Какой классный!
– Ты так считаешь? – обрадовалась польщенная Эшлин.
И вдруг она почувствовала себя такой же красивой, как Клода. Конечно, Маркуса Клода явно не разглядела как следует, ну и что! А когда он на сцену выйдет…
Была суббота, и в Ривер-клубе собрались звезды, или почти звезды, ирландской сатиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118