Если узнает, то не сносить головы нам обоим. Ни мне, ни сенатору».
Вздохнув, он вновь окинул взглядом комнату, в которой вдруг стало тесно, как в клетке. Посмотрел на лицо Элейджа, словно впервые увидев его.
Сенатор медленно гладил подлокотник, а взгляд и чувства были где-то далеко. Но он не был напуган и не был удивлен. Он словно пытался заглянуть вперед, раскрыть двери времени и угадать, что же будет далее, потом. Его не интересовало, ни каким образом его собиралась сместить Локита, ни то, почему предложила его пост его секретарю. Словно для него были ясны оба ответа. Словно он знал. Давно знал.
Внезапно почувствовав взгляд на своем лице, Юфнаресс вздрогнул. Сенатор улыбался, вернувшись из своего виртуального вояжа, и улыбка делала его похожим на старинного загадочного божка, которых он не раз видел в музеях.
— Надеюсь, ты не отказался, — тихо проговорил сенатор, обращаясь к Юфнарессу.
Юфнаресс неопределенно пожал плечами.
— Отказался, — заметил спокойно, — сказал, что мне и так хватает проблем. Она обиделась.
— Пойдешь и извинишься, — усмехнувшись, приказал Элейдж, — скажешь, что было много дел, и что не понимал, что говоришь, и что для тебя большая честь принять это предложение.
— Но...
— Не надо этих «но», Юфнаресс. Иначе, тебе никогда не выйти из этой игры живым. Да, я знаю, — ответил сенатор на немой вопрос, появившийся в глазах секретаря, — и с самого начала знал кто ты, и откуда. Иначе не быть тебе моим секретарем. Прости, Юфнаресс, но я предпочитаю видеть своих противников так, что б наблюдать за каждым шагом. А потом я понял, что ты мне не враг. И не противник. Ты просто не знаешь, как быть....
Стоя в гулком пустынном зале, он чувствовал, что волнение и тревога уходят прочь. Глядя на камни, каплями света застывшие под тонким прозрачным стеклом, любовался их немыслимыми переливами, волшебной, чудной игрой. Камни Аюми лежали на прежнем месте, где лежали столетия до того, как недобрая рука взяла их, как будут лежать еще долго, если, если уцелеет Лига.
От них, даже через стекло, шел какой-то теплый поток, который исцелял, согревал, раскрашивал мир в яркие краски. Глядя на капли синевы, он чувствовал, что вокруг этих камней не зря наросли десятки легенд, что не зря молва связала их и непостижимых, совершенных Аюми. Легенды рождались сами. Стоило только несколько минут постоять рядом, посмотреть на их волшебное сияние.
И вспомнилось утро, раннее, стылое. Эти камни лежали посреди стола в коробочке обитой бархатом, и словно радовались тому, что вернулись назад, на Софро. Сенатор пригласил его подойти, и, подойдя, он замер, не в силах вымолвить ни слова, впервые видя их вот так, первый раз без разделяющей преграды стекла. Взяв их в руки, он поразился их тяжести, и легкости, их ласкающим ладонь, прикосновениям. На ощупь они были нежнее шелка и грани их, острые грани, на которых мерцал свет, не царапали, а ласкали.
Юфнаресс вздохнул, чувствуя спиной, что где-то рядом та женщина, которую он ждал. Он чувствовал ее шаги, даже не слыша их. Леди была где-то рядом, и, верно, рассматривала его, прежде чем подойти. Он на миг закрыл глаза, вспомнив сенатора, его слова, его напутствие. Выбор был сделан и он о нем не жалел. Хотя, мог ли быть иной выбор?
Открыв глаза, он увидел пред собой ее, Локиту, Леди. Ее изучающий взгляд, ее пепельные локоны, прекрасное лицо, кукольные ресницы, нежный румянец на щеках.
Локита куталась в раззолоченный мех, наброшенный на плечи поверх легкого платья, вырез которого ничуть не скрывал изящных линий тела, округлости груди. И, глядя на нее, он не смог не отметить, что, несмотря на нрав гадюки, она хороша, ослепительно хороша, молода, свежа.
Что красота ее почти идеальна. Особенно сегодня и сейчас, когда казалось какое-то темное, вечное беспокойство ушло из глубины ее глаз.
Стоя в пустынном зале с высокими потолками и мягким, рассеянным, ровным светом, он смотрел, как подходит издали, движется к нему Локита, и понимал, что с этого момента все изменилось. Потому, как дальше не может быть колебаний, и с этого момента он должен делать только то, что должен.
Вздохнув, он подошел к женщине, запечатлел на узкой ладони поцелуй, чуть более вольный, чем допускалось этикетом. Он не стал смотреть в глубину ее глаз, хоть уже не боялся ее, холодного, затягивающего взгляда. Словно страх умер в глубине его сердца, словно он уже не мог испытывать страха.
Спокойствие, почти полное отсутствие эмоций в глубине поражали его самого, и движения и жесты и мысли казались чужими, словно само тело стало чужим и он наблюдал за этим миром словно бы со стороны, издалека, не присутствуя в нем, лишь рассматривая, как череду забавных картинок.
Локита тихонечко рассмеялась, чувствуя его готовность принести извинения, словно иначе и быть не могло. Смотрела пристально, смотрела, словно насаживая, как бабочку, на булавку своего взгляда, словно пытаясь прочесть и мысли и чувства. Но не было ощущения, которое часто рождалось там, где была она. Не было ощущения, что она — всеведуща. Как бы она не пыталась его в том убедить. И не было ощущения силы, исходящей от ее фигуры. Словно б за несколько дней что-то и сильно изменилось.
Глядя на нее, на ее точеные черты, на маску спокойствия он видел и ее решительность, и бескомпромиссность, и властную надменность. Видел ее гордость, что давно переросла в гордыню. А еще сквозь прекрасную маску просвечивали и ее бесчестье, и следы страстей.
Она поманила его, и он пошел, следом за ней, в сад, к говорливому потоку, что бежал по каменному ложу арыка. Глядя на неторопливые ее движения, исполненные гордости, на королевский разворот ее плеч, он думал, что такой бы могла быть истинная королева, императрица, хозяйка. Но..., Вздохнув, он присел на скамью, заметив жест ее руки.
Сама же Локита осталась стоять, только обернулась, что б лучше видеть его лицо. Потом, неожиданно она рассмеялась, разбрызгивая тихий смех.
— Передумали, — проговорила она, — испугались, Юфнаресс? Но это хорошо, что передумали. Я получила вашу записку. Что ж, только не думайте, что я забуду ваш отказ и вас прощу. Хотя, все зависит только от вас. Может быть, и забуду.
— Как будет угодно Леди, — проговорил он негромко. Лгать было легко, легко и просто, так никогда не было легко говорить правду, глядя в ее глаза. В душе царил штиль, тишина и покой.
— Значит, вы согласны?
Юфнаресс пожал плечами.
— Вы правы, глупо отказываться, исполнителя вы всегда найдете, а, может быть, и меня подставите. Так что, для меня все равно нет выхода.
— А письма? Вы уже не надеетесь на их защиту?
Юфнаресс спокойно улыбнулся.
— Письма, Леди, далеко отсюда. Боюсь, если вы возьметесь за меня всерьез, мне не будет разницы, есть они или нет. Вам, да, вам, они необходимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Вздохнув, он вновь окинул взглядом комнату, в которой вдруг стало тесно, как в клетке. Посмотрел на лицо Элейджа, словно впервые увидев его.
Сенатор медленно гладил подлокотник, а взгляд и чувства были где-то далеко. Но он не был напуган и не был удивлен. Он словно пытался заглянуть вперед, раскрыть двери времени и угадать, что же будет далее, потом. Его не интересовало, ни каким образом его собиралась сместить Локита, ни то, почему предложила его пост его секретарю. Словно для него были ясны оба ответа. Словно он знал. Давно знал.
Внезапно почувствовав взгляд на своем лице, Юфнаресс вздрогнул. Сенатор улыбался, вернувшись из своего виртуального вояжа, и улыбка делала его похожим на старинного загадочного божка, которых он не раз видел в музеях.
— Надеюсь, ты не отказался, — тихо проговорил сенатор, обращаясь к Юфнарессу.
Юфнаресс неопределенно пожал плечами.
— Отказался, — заметил спокойно, — сказал, что мне и так хватает проблем. Она обиделась.
— Пойдешь и извинишься, — усмехнувшись, приказал Элейдж, — скажешь, что было много дел, и что не понимал, что говоришь, и что для тебя большая честь принять это предложение.
— Но...
— Не надо этих «но», Юфнаресс. Иначе, тебе никогда не выйти из этой игры живым. Да, я знаю, — ответил сенатор на немой вопрос, появившийся в глазах секретаря, — и с самого начала знал кто ты, и откуда. Иначе не быть тебе моим секретарем. Прости, Юфнаресс, но я предпочитаю видеть своих противников так, что б наблюдать за каждым шагом. А потом я понял, что ты мне не враг. И не противник. Ты просто не знаешь, как быть....
Стоя в гулком пустынном зале, он чувствовал, что волнение и тревога уходят прочь. Глядя на камни, каплями света застывшие под тонким прозрачным стеклом, любовался их немыслимыми переливами, волшебной, чудной игрой. Камни Аюми лежали на прежнем месте, где лежали столетия до того, как недобрая рука взяла их, как будут лежать еще долго, если, если уцелеет Лига.
От них, даже через стекло, шел какой-то теплый поток, который исцелял, согревал, раскрашивал мир в яркие краски. Глядя на капли синевы, он чувствовал, что вокруг этих камней не зря наросли десятки легенд, что не зря молва связала их и непостижимых, совершенных Аюми. Легенды рождались сами. Стоило только несколько минут постоять рядом, посмотреть на их волшебное сияние.
И вспомнилось утро, раннее, стылое. Эти камни лежали посреди стола в коробочке обитой бархатом, и словно радовались тому, что вернулись назад, на Софро. Сенатор пригласил его подойти, и, подойдя, он замер, не в силах вымолвить ни слова, впервые видя их вот так, первый раз без разделяющей преграды стекла. Взяв их в руки, он поразился их тяжести, и легкости, их ласкающим ладонь, прикосновениям. На ощупь они были нежнее шелка и грани их, острые грани, на которых мерцал свет, не царапали, а ласкали.
Юфнаресс вздохнул, чувствуя спиной, что где-то рядом та женщина, которую он ждал. Он чувствовал ее шаги, даже не слыша их. Леди была где-то рядом, и, верно, рассматривала его, прежде чем подойти. Он на миг закрыл глаза, вспомнив сенатора, его слова, его напутствие. Выбор был сделан и он о нем не жалел. Хотя, мог ли быть иной выбор?
Открыв глаза, он увидел пред собой ее, Локиту, Леди. Ее изучающий взгляд, ее пепельные локоны, прекрасное лицо, кукольные ресницы, нежный румянец на щеках.
Локита куталась в раззолоченный мех, наброшенный на плечи поверх легкого платья, вырез которого ничуть не скрывал изящных линий тела, округлости груди. И, глядя на нее, он не смог не отметить, что, несмотря на нрав гадюки, она хороша, ослепительно хороша, молода, свежа.
Что красота ее почти идеальна. Особенно сегодня и сейчас, когда казалось какое-то темное, вечное беспокойство ушло из глубины ее глаз.
Стоя в пустынном зале с высокими потолками и мягким, рассеянным, ровным светом, он смотрел, как подходит издали, движется к нему Локита, и понимал, что с этого момента все изменилось. Потому, как дальше не может быть колебаний, и с этого момента он должен делать только то, что должен.
Вздохнув, он подошел к женщине, запечатлел на узкой ладони поцелуй, чуть более вольный, чем допускалось этикетом. Он не стал смотреть в глубину ее глаз, хоть уже не боялся ее, холодного, затягивающего взгляда. Словно страх умер в глубине его сердца, словно он уже не мог испытывать страха.
Спокойствие, почти полное отсутствие эмоций в глубине поражали его самого, и движения и жесты и мысли казались чужими, словно само тело стало чужим и он наблюдал за этим миром словно бы со стороны, издалека, не присутствуя в нем, лишь рассматривая, как череду забавных картинок.
Локита тихонечко рассмеялась, чувствуя его готовность принести извинения, словно иначе и быть не могло. Смотрела пристально, смотрела, словно насаживая, как бабочку, на булавку своего взгляда, словно пытаясь прочесть и мысли и чувства. Но не было ощущения, которое часто рождалось там, где была она. Не было ощущения, что она — всеведуща. Как бы она не пыталась его в том убедить. И не было ощущения силы, исходящей от ее фигуры. Словно б за несколько дней что-то и сильно изменилось.
Глядя на нее, на ее точеные черты, на маску спокойствия он видел и ее решительность, и бескомпромиссность, и властную надменность. Видел ее гордость, что давно переросла в гордыню. А еще сквозь прекрасную маску просвечивали и ее бесчестье, и следы страстей.
Она поманила его, и он пошел, следом за ней, в сад, к говорливому потоку, что бежал по каменному ложу арыка. Глядя на неторопливые ее движения, исполненные гордости, на королевский разворот ее плеч, он думал, что такой бы могла быть истинная королева, императрица, хозяйка. Но..., Вздохнув, он присел на скамью, заметив жест ее руки.
Сама же Локита осталась стоять, только обернулась, что б лучше видеть его лицо. Потом, неожиданно она рассмеялась, разбрызгивая тихий смех.
— Передумали, — проговорила она, — испугались, Юфнаресс? Но это хорошо, что передумали. Я получила вашу записку. Что ж, только не думайте, что я забуду ваш отказ и вас прощу. Хотя, все зависит только от вас. Может быть, и забуду.
— Как будет угодно Леди, — проговорил он негромко. Лгать было легко, легко и просто, так никогда не было легко говорить правду, глядя в ее глаза. В душе царил штиль, тишина и покой.
— Значит, вы согласны?
Юфнаресс пожал плечами.
— Вы правы, глупо отказываться, исполнителя вы всегда найдете, а, может быть, и меня подставите. Так что, для меня все равно нет выхода.
— А письма? Вы уже не надеетесь на их защиту?
Юфнаресс спокойно улыбнулся.
— Письма, Леди, далеко отсюда. Боюсь, если вы возьметесь за меня всерьез, мне не будет разницы, есть они или нет. Вам, да, вам, они необходимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181