Себя он не мог причислить к их лику. Не мог позволить себе признаться в том, что он слаб, что от его решений ничего не зависит. Не мог сказать себе, что он пешка и винтик.
Не мог. Зная, что эти слова — лукавство и обман. Как обманом является то, что от каждого отдельного человека ничего не зависит. Он знал эту уловку властителей, усвоив давно, что кроме вечного девиза: «разделяй и властвуй», есть еще одна не менее вечная заповедь — убеди человека в том, что он слаб, и у него не хватит сил поднять голову.
И вновь открыв глаза, глядя, словно впервые видел, вдруг, неожиданно для себя он понял, почувствовав, что шел верно, что тупика нет, и не было в помине. И что совсем немного, малую толику, он не дошел до конца тропы. Там, на другом берегу, над потоком, укрытая тенью манила к себе сводчатая арка пещеры. Он заметил ее случайно, а, заметив, уже не мог оторвать взгляда. Там, едва заметная взгляду продолжалась тропа. Но не было моста и не было крыльев.
Он усмехнулся, чувствуя, как вновь в душе рождается кураж. Терять было нечего. «Лиит, — подумал он, словно позвал ее образ из памяти, — ну, скажи, что мне делать и как пройти. Мой путь еще ведь не закончен, нет? Мне рано уходить, рано.... Еще существует Империя, еще не разгаданы ваши загадки. И люди еще не таковы, какими могли бы быть. Еще все впереди. Все. Если путь ведет в бесконечность».
Потом мужчина услышал шорох камня, сдвинувшегося под чужой ногой, вздрогнул и обернулся. Нервы были натянуты до предела, казалось — еще чуть, и лопнет эта струна. Воины были уже совсем недалече. Их разделяло всего лишь несколько сотен метров, не расстояние, так, сущая безделица и ерунда. И воины не торопились, воины шли, словно понимая, ему — никуда не деться, раз за его спиной нет крыльев.
Алашавар вздрогнул, умом понимая, что это — конец, что выхода нет. Умом. Душа не смирилась. Он обернулся, что бы сделать шаг в пропасть, самому, не давшись ни воинам в руки, ни яду в крови. И вдруг увидел Ее.
Женщина стояла на том берегу. Светлый силуэт выделялся на фоне темного камня. Он видел светлые волосы, надвинутый на самые брови капюшон, спрятавший черты лица. И это была Она. Элейдж не мог не узнать ее, так часто, взволнованно забилось сердце, словно подсказывая, что он не сомневался ни мгновения. Женщина помахала ему рукой, словно звала. И, забыв обо всем, отметая сомнения, забыв где находится, он шагнул ей навстречу.
Воздух рванул одежду, сыпанул в лицо горсть колючих снежинок, освеживших лицо. Воздух как-то по особенному, мягко, обхватил его и удержал. На какую-то секунду мужчина почувствовал себя в объятьях урагана. Ветер трепал волосы, рвал одежду, но держал.
Держал над пропастью, служа невидимым мостом и переправой. Он улыбнулся, и вновь сделал шаг, смелее, пошел, ощущая на себе пристальный взгляд, что пронизывал не снаружи, а изнутри. Шел, понимая, каким невероятным кажется это.
Но обо всем забыл, перейдя. Остановившись в двух шагах от женщины, почувствовал, что не может сделать больше ни шага, чувствуя неверие, надежду, нежность и страх, чувствуя, как невозможно сделать хоть один вздох. Что эти два шага — как преграда, которую ему не преодолеть.
Она медленно подняла руку, откидывая за спину капюшон. Рука осталась у щеки, чуть склонив голову набок, она смотрела в лицо Элейджа, и на губах возникала улыбка.
Откуда-то, из-за спины, ветер донес крик, его крик, заставив его удивленно вскинуть брови.
— Идем, — проговорила Лиит. — путь еще не окончен.
Маленький почтовый бот, против обыкновения, заходил на посадку точно в соответствии с графиком. Невысокий мужчина, одетый в скромный костюм техника, смотрел за перепалкой между пилотами и диспетчерами с нескрываемым интересом.
Темные глаза тихо сияли, тая на самом дне насмешинку. Его возвращению удивились, более чем возвращению Идги. Перед ними обоими даже извинились. Хоть это было и нелегко. «Ошибка в данных, — пояснил сурового вида парень, хмуря брови, — мы разберемся, виновные будут наказаны». Таким образом, приличия были соблюдены.
Элейдж на это все лишь тихонечко усмехнулся. Идги, впрочем, тоже. Зная подоплеку происшествия, трудно было отреагировать иначе.
— Идги, — тихо позвал Алашавар, — скоро?
— Через полчаса. Иди пакуй чемоданы, Рушу...
Его интонация уколола скрытой иронией, и, пожав плечами, Элейдж прошел к себе в каюту. Присев на узенькую откидную койку, задумался, не зная как примет его возвращение Локита. В любом разе, теперь, навредить ему, лично, она бессильна. Есть силы, которые проследят за этим, прикроют его, жаль, что нет сил, что, могли бы, так же, легко прикрыть своими крыльями весь мир. Достав из кармана документы, мужчина повертел их в руках и сунул назад, в карман. Прикрыв глаза, откинулся на койке, смежив веки, позволив себе хоть немного поспать. Этот рейс, эта вахта, выдалась суматошной.
Проснулся от ощущения, что корабль твердо стоит на грунте. Предчувствия не тревожили, не томили. Он тихо, неторопливо поднялся, так же неторопливо попрощался с командой. И так же, не особо торопясь, но и не медля, пройдя все необходимые процедуры, вырвался за пределы взлетно-посадочного поля космопорта. В город.
Машинально подняв взгляд к небу, усмехнулся, ошеломленный. За краткое отсутствие он уже забыл, каковы небеса Софро, привык к свету единой звезды, а не миллионов звезд сразу. Теперь это зрелище ошеломило, выбило почву из-под ног. Как в первый раз. Он только покачал головой, дивясь на свою забывчивость.
Быстро пройдя по полупустым аллеям, дошел до садов, окружавших здание Сената, сунул пропуск в руки сонного стража. Элейдж тихонечко усмехнулся, пройдя тихими, сонными коридорами, не торопясь и не спеша, вернувшись в свои апартаменты под самой крышей.
В его комнатах было тихо и пусто. Он прошел через несколько комнат, рассматривая обстановку, словно не был тут вечность. Переодевшись, надев более привычную здесь одежду, прошел в кабинет и усмехнулся. Антайи спал сидя за столом.
Спал крепко, так, что не слышал шагов. Заглянув через плечо секретаря, сенатор тихонечко, что б не потревожить его, отключил информационную систему. Улыбнувшись, отошел к окну, прикрыв открытое настежь окно.
Юфнаресс услышал шум, поднял голову.
— Сенатор? — спросил он, удивившись.
— Я. — ответил тот, обернувшись.
— Дали Небесные! — проговорил Юфнаресс, зевнул и взлохматил волосы, словно пытаясь отогнать остатки сна, — А мне Локита сказала, что вас убили.
Сенатор тихонечко рассмеялся.
— Труп предъявила? Или ограничилась заявлениями?
— О Вашей гибели третий день шушукается весь Сенат, — поспешил обрадовать его Юфнаресс. Это новость номер один во всей Лиге. А вы, оказывается живы. Рад, что все оказалось недоразумением.
— Недоразумением?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Не мог. Зная, что эти слова — лукавство и обман. Как обманом является то, что от каждого отдельного человека ничего не зависит. Он знал эту уловку властителей, усвоив давно, что кроме вечного девиза: «разделяй и властвуй», есть еще одна не менее вечная заповедь — убеди человека в том, что он слаб, и у него не хватит сил поднять голову.
И вновь открыв глаза, глядя, словно впервые видел, вдруг, неожиданно для себя он понял, почувствовав, что шел верно, что тупика нет, и не было в помине. И что совсем немного, малую толику, он не дошел до конца тропы. Там, на другом берегу, над потоком, укрытая тенью манила к себе сводчатая арка пещеры. Он заметил ее случайно, а, заметив, уже не мог оторвать взгляда. Там, едва заметная взгляду продолжалась тропа. Но не было моста и не было крыльев.
Он усмехнулся, чувствуя, как вновь в душе рождается кураж. Терять было нечего. «Лиит, — подумал он, словно позвал ее образ из памяти, — ну, скажи, что мне делать и как пройти. Мой путь еще ведь не закончен, нет? Мне рано уходить, рано.... Еще существует Империя, еще не разгаданы ваши загадки. И люди еще не таковы, какими могли бы быть. Еще все впереди. Все. Если путь ведет в бесконечность».
Потом мужчина услышал шорох камня, сдвинувшегося под чужой ногой, вздрогнул и обернулся. Нервы были натянуты до предела, казалось — еще чуть, и лопнет эта струна. Воины были уже совсем недалече. Их разделяло всего лишь несколько сотен метров, не расстояние, так, сущая безделица и ерунда. И воины не торопились, воины шли, словно понимая, ему — никуда не деться, раз за его спиной нет крыльев.
Алашавар вздрогнул, умом понимая, что это — конец, что выхода нет. Умом. Душа не смирилась. Он обернулся, что бы сделать шаг в пропасть, самому, не давшись ни воинам в руки, ни яду в крови. И вдруг увидел Ее.
Женщина стояла на том берегу. Светлый силуэт выделялся на фоне темного камня. Он видел светлые волосы, надвинутый на самые брови капюшон, спрятавший черты лица. И это была Она. Элейдж не мог не узнать ее, так часто, взволнованно забилось сердце, словно подсказывая, что он не сомневался ни мгновения. Женщина помахала ему рукой, словно звала. И, забыв обо всем, отметая сомнения, забыв где находится, он шагнул ей навстречу.
Воздух рванул одежду, сыпанул в лицо горсть колючих снежинок, освеживших лицо. Воздух как-то по особенному, мягко, обхватил его и удержал. На какую-то секунду мужчина почувствовал себя в объятьях урагана. Ветер трепал волосы, рвал одежду, но держал.
Держал над пропастью, служа невидимым мостом и переправой. Он улыбнулся, и вновь сделал шаг, смелее, пошел, ощущая на себе пристальный взгляд, что пронизывал не снаружи, а изнутри. Шел, понимая, каким невероятным кажется это.
Но обо всем забыл, перейдя. Остановившись в двух шагах от женщины, почувствовал, что не может сделать больше ни шага, чувствуя неверие, надежду, нежность и страх, чувствуя, как невозможно сделать хоть один вздох. Что эти два шага — как преграда, которую ему не преодолеть.
Она медленно подняла руку, откидывая за спину капюшон. Рука осталась у щеки, чуть склонив голову набок, она смотрела в лицо Элейджа, и на губах возникала улыбка.
Откуда-то, из-за спины, ветер донес крик, его крик, заставив его удивленно вскинуть брови.
— Идем, — проговорила Лиит. — путь еще не окончен.
Маленький почтовый бот, против обыкновения, заходил на посадку точно в соответствии с графиком. Невысокий мужчина, одетый в скромный костюм техника, смотрел за перепалкой между пилотами и диспетчерами с нескрываемым интересом.
Темные глаза тихо сияли, тая на самом дне насмешинку. Его возвращению удивились, более чем возвращению Идги. Перед ними обоими даже извинились. Хоть это было и нелегко. «Ошибка в данных, — пояснил сурового вида парень, хмуря брови, — мы разберемся, виновные будут наказаны». Таким образом, приличия были соблюдены.
Элейдж на это все лишь тихонечко усмехнулся. Идги, впрочем, тоже. Зная подоплеку происшествия, трудно было отреагировать иначе.
— Идги, — тихо позвал Алашавар, — скоро?
— Через полчаса. Иди пакуй чемоданы, Рушу...
Его интонация уколола скрытой иронией, и, пожав плечами, Элейдж прошел к себе в каюту. Присев на узенькую откидную койку, задумался, не зная как примет его возвращение Локита. В любом разе, теперь, навредить ему, лично, она бессильна. Есть силы, которые проследят за этим, прикроют его, жаль, что нет сил, что, могли бы, так же, легко прикрыть своими крыльями весь мир. Достав из кармана документы, мужчина повертел их в руках и сунул назад, в карман. Прикрыв глаза, откинулся на койке, смежив веки, позволив себе хоть немного поспать. Этот рейс, эта вахта, выдалась суматошной.
Проснулся от ощущения, что корабль твердо стоит на грунте. Предчувствия не тревожили, не томили. Он тихо, неторопливо поднялся, так же неторопливо попрощался с командой. И так же, не особо торопясь, но и не медля, пройдя все необходимые процедуры, вырвался за пределы взлетно-посадочного поля космопорта. В город.
Машинально подняв взгляд к небу, усмехнулся, ошеломленный. За краткое отсутствие он уже забыл, каковы небеса Софро, привык к свету единой звезды, а не миллионов звезд сразу. Теперь это зрелище ошеломило, выбило почву из-под ног. Как в первый раз. Он только покачал головой, дивясь на свою забывчивость.
Быстро пройдя по полупустым аллеям, дошел до садов, окружавших здание Сената, сунул пропуск в руки сонного стража. Элейдж тихонечко усмехнулся, пройдя тихими, сонными коридорами, не торопясь и не спеша, вернувшись в свои апартаменты под самой крышей.
В его комнатах было тихо и пусто. Он прошел через несколько комнат, рассматривая обстановку, словно не был тут вечность. Переодевшись, надев более привычную здесь одежду, прошел в кабинет и усмехнулся. Антайи спал сидя за столом.
Спал крепко, так, что не слышал шагов. Заглянув через плечо секретаря, сенатор тихонечко, что б не потревожить его, отключил информационную систему. Улыбнувшись, отошел к окну, прикрыв открытое настежь окно.
Юфнаресс услышал шум, поднял голову.
— Сенатор? — спросил он, удивившись.
— Я. — ответил тот, обернувшись.
— Дали Небесные! — проговорил Юфнаресс, зевнул и взлохматил волосы, словно пытаясь отогнать остатки сна, — А мне Локита сказала, что вас убили.
Сенатор тихонечко рассмеялся.
— Труп предъявила? Или ограничилась заявлениями?
— О Вашей гибели третий день шушукается весь Сенат, — поспешил обрадовать его Юфнаресс. Это новость номер один во всей Лиге. А вы, оказывается живы. Рад, что все оказалось недоразумением.
— Недоразумением?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181