— Когда вернетесь, все пойдет по-другому. Через пару дней вам вернут квартиру, подыщут работу, может быть, что-нибудь связанное с Центральным Комитетом. Везучий вы человек.
— Что мне для этого нужно делать? — спросил Аркадий.
— То, что я сказал, — ответил Рюрик. — Чтобы ей было хорошо.
— И перестать задавать вопросы, — добавил Уэсли.
— Правильно, — согласился Рюрик, — перестать задавать вопросы.
— Позвольте напомнить вам, — сказал Ники, — что вы больше не старший следователь. Вы — советский преступник и живы лишь по нашей милости. Кроме нас, вам не на кого полагаться.
— Где Кервилл? — спросил Аркадий.
Разговор прервался — из ванной вышла Ирина. На ней черная габардиновая юбка и шелковая блузка. На открытой шее — янтарное ожерелье. Каштановые волосы заколоты на одну сторону золотой застежкой. На руке золотой браслет. Аркадий был поражен вдвойне: во-первых, богатым убранством Ирины; во-вторых, что ее разглядывали, как вещь, принадлежащую им по праву. Он заметил, что метка на правой щеке, этот голубоватый знак боли, исчезла, замаскирована косметикой. Она была само совершенство.
— О'кей, — поднялся Уэсли, и все присутствующие забрали пальто и шляпы, разбросанные по кровати. Эл достал из шкафа черную шубку и помог Ирине одеться. А шубка-то соболья, осенило Аркадия.
— Не беспокойся, — уходя, нарочито громко сказала Ирина, сопровождаемая всей компанией.
— Кого-нибудь пришлем починить эту штуку, — сказал Джордж, указывая на телефон. — И не распускайте руки. Это собственность гостиницы.
— Частная собственность, — изрек Ники, беря под руку Уэсли. — Это то, что мне больше всего нравится в свободной стране.
* * *
Оставшись один, Аркадий внимательно осмотрел номер, который походил на сон, в котором все несколько нереально. Ноги утопали в ковре. На кровати мягкий косой подголовник. Кофейный столик из проминавшегося под пальцами пластика под дерево.
Вернулся Рей и починил телефон. Когда он ушел, Аркадий обнаружил, что по телефону можно только отвечать. В арматуре потолка ванной он нашел еще один микрофон. Телевизор был на подставке, наглухо привинченной к полу, — а вдруг он стащит. Дверь, ведущая в коридор, заперта снаружи.
Дверь распахнулась, и в номер, подталкиваемый чьей-то рукой, задом влетел агент ФБР Джордж.
— Данное лицо находится под защитой федеральных властей, — протестовал Джордж.
— Я для связи от полиции и должен убедиться, тот ли у вас русский, — весь дверной проем заполнила фигура Кервилла.
— Привет, — откликнулся Аркадий из противоположного угла комнаты.
— Лейтенант, данную операцию проводит бюро, — предупредил Джордж.
— Это Нью-Йорк — запомни, дубина, — он легко отстранил Джорджа. Кервилл был одет точно так же, как в их первую встречу в гостинице «Метрополь», только плащ был черный, а не бежевый. Та же самая шляпа с узкими полями сдвинута на затылок, обнажая широкий, в складках, лоб и седые волосы. На шее болтался повязанный галстук. Лицо Кервилла пылало от алкоголя и возбуждения. Он, расплывшись в улыбке, удовлетворенно хлопнул своими огромными ладонями, в то же время цепко оглядывая комнату своими голубыми глазами. В сравнении с сотрудником ФБР он выглядел неряшливо и казался абсолютно неуправляемым. Он наградил Аркадия свирепой улыбкой.
— Ах, сукин сын, это все-таки ты.
— Как видишь.
На лице Кервилла застыло забавное выражение удовольствия и огорчения.
— Признайся, Ренко, что хреново сработал. И всего-то нужно было мне сказать, что это Осборн. Я бы там, в Москве, о нем и позаботился. Несчастный случай — никто бы и не догадался. Его бы не было в живых, я был бы доволен, а ты бы по-прежнему оставался старшим следователем.
— Не спорю.
Джордж, не набрав номера, говорил по телефону.
— Ты для них очень опасный человек, — Кервилл ткнул пальцем в направлении Джорджа. — Убил собственного босса. Зарезал Унманна. Они думают, что и того, на озере, тоже прикончил ты. Принимают тебя за маньяка. Осторожней с ними, чуть что — и они стреляют.
— Но я же под охраной ФБР.
— Об этом я и толкую. Это все равно что общаться с деловыми людьми из клуба «Ротари», только эти, случается, убивают.
— Что такое «Ротари»?
— Не забивай себе голову, — Кервилл безостановочно расхаживал по комнате. — Черт подери, куда же они тебя поместили! Это же притон блядей. Погляди, весь ковер рядом с кроватью прожжен сигаретами. Пощупай, какими цветиками украшены обои. По-моему, они тебе на что-то намекают, Ренко.
— Ты говорил, что здесь для связи, — Аркадий перешел на русский. — Теперь у тебя есть что просил. Дело в твоих руках.
— Я на связи для того, чтобы они не потеряли меня из виду, — Кервилл держался английского. — Вот ты не назвал мне Осборна, а обо мне разболтал всем. Ты меня здорово подставил.
— Что ты хочешь сказать?
— Я в тебе немного разочаровался, — продолжал Кервилл. — Не думал, что ты на это пойдешь, даже ради того, чтобы попасть сюда.
— На что я пошел? Эта выдача…
— Выдача? Это они, что ли, тебе сказали? — Кервилл изумленно раскрыл рот и расхохотался во всю мочь.
В комнату ворвались три агента ФБР, которых Аркадий раньше не видел, и вместе с Джорджем они, набравшись храбрости, выставили Кервилла в коридор. Детективу было не до них — он вытирал слезы от смеха.
* * *
Аркадий снова подергал дверь. Она была по-прежнему заперта, но на этот раз два голоса из коридора потребовали оставить ручку в покое.
Он вышагивал по комнате. От юго-западного угла шаг до ванной, шаг от ванной до кровати и ночной тумбочки, шаг от тумбочки до северо-западного угла, два шага до пары окон в одну раму, выходящих на Двадцать девятую улицу, три шага вдоль окон до столика с телефоном, полшага до северо-восточного угла, шаг до двери в коридор, шаг от двери до дивана, два шага от другого конца дивана до юго-восточного угла, полшага до дверцы шкафа, полшага от дверцы до комода и еще шаг от комода снова к юго-западному углу. В комнате два деревянных стула, кофейный столик из пластика под дерево, телевизор, корзина для мусора и ведерко для льда. В ванной, где с комфортом мог поместиться человек небольшого роста, имелись туалет, раковина и душ. Все предметы в розовом цвете. Ковер оливково-зеленый. Обои нежно-голубых тонов расцвечены шершавыми розовыми пятнами. Выкрашенные в кремовый цвет комод и стулья испещрены следами потушенных сигарет. На постели розовато-лиловое покрывало.
Аркадий недоумевал, что ожидать от Кервилла. Он считал, что в Москве они были близки к человеческому взаимопониманию, однако здесь, как представлялось, они снова стали врагами. Но даже при этом Кервилл, в противоположность Уэсли, был настоящим, без притворства. Аркадию казалось, что в любой момент номер отеля прогнется и рухнет, как плохие декорации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
— Что мне для этого нужно делать? — спросил Аркадий.
— То, что я сказал, — ответил Рюрик. — Чтобы ей было хорошо.
— И перестать задавать вопросы, — добавил Уэсли.
— Правильно, — согласился Рюрик, — перестать задавать вопросы.
— Позвольте напомнить вам, — сказал Ники, — что вы больше не старший следователь. Вы — советский преступник и живы лишь по нашей милости. Кроме нас, вам не на кого полагаться.
— Где Кервилл? — спросил Аркадий.
Разговор прервался — из ванной вышла Ирина. На ней черная габардиновая юбка и шелковая блузка. На открытой шее — янтарное ожерелье. Каштановые волосы заколоты на одну сторону золотой застежкой. На руке золотой браслет. Аркадий был поражен вдвойне: во-первых, богатым убранством Ирины; во-вторых, что ее разглядывали, как вещь, принадлежащую им по праву. Он заметил, что метка на правой щеке, этот голубоватый знак боли, исчезла, замаскирована косметикой. Она была само совершенство.
— О'кей, — поднялся Уэсли, и все присутствующие забрали пальто и шляпы, разбросанные по кровати. Эл достал из шкафа черную шубку и помог Ирине одеться. А шубка-то соболья, осенило Аркадия.
— Не беспокойся, — уходя, нарочито громко сказала Ирина, сопровождаемая всей компанией.
— Кого-нибудь пришлем починить эту штуку, — сказал Джордж, указывая на телефон. — И не распускайте руки. Это собственность гостиницы.
— Частная собственность, — изрек Ники, беря под руку Уэсли. — Это то, что мне больше всего нравится в свободной стране.
* * *
Оставшись один, Аркадий внимательно осмотрел номер, который походил на сон, в котором все несколько нереально. Ноги утопали в ковре. На кровати мягкий косой подголовник. Кофейный столик из проминавшегося под пальцами пластика под дерево.
Вернулся Рей и починил телефон. Когда он ушел, Аркадий обнаружил, что по телефону можно только отвечать. В арматуре потолка ванной он нашел еще один микрофон. Телевизор был на подставке, наглухо привинченной к полу, — а вдруг он стащит. Дверь, ведущая в коридор, заперта снаружи.
Дверь распахнулась, и в номер, подталкиваемый чьей-то рукой, задом влетел агент ФБР Джордж.
— Данное лицо находится под защитой федеральных властей, — протестовал Джордж.
— Я для связи от полиции и должен убедиться, тот ли у вас русский, — весь дверной проем заполнила фигура Кервилла.
— Привет, — откликнулся Аркадий из противоположного угла комнаты.
— Лейтенант, данную операцию проводит бюро, — предупредил Джордж.
— Это Нью-Йорк — запомни, дубина, — он легко отстранил Джорджа. Кервилл был одет точно так же, как в их первую встречу в гостинице «Метрополь», только плащ был черный, а не бежевый. Та же самая шляпа с узкими полями сдвинута на затылок, обнажая широкий, в складках, лоб и седые волосы. На шее болтался повязанный галстук. Лицо Кервилла пылало от алкоголя и возбуждения. Он, расплывшись в улыбке, удовлетворенно хлопнул своими огромными ладонями, в то же время цепко оглядывая комнату своими голубыми глазами. В сравнении с сотрудником ФБР он выглядел неряшливо и казался абсолютно неуправляемым. Он наградил Аркадия свирепой улыбкой.
— Ах, сукин сын, это все-таки ты.
— Как видишь.
На лице Кервилла застыло забавное выражение удовольствия и огорчения.
— Признайся, Ренко, что хреново сработал. И всего-то нужно было мне сказать, что это Осборн. Я бы там, в Москве, о нем и позаботился. Несчастный случай — никто бы и не догадался. Его бы не было в живых, я был бы доволен, а ты бы по-прежнему оставался старшим следователем.
— Не спорю.
Джордж, не набрав номера, говорил по телефону.
— Ты для них очень опасный человек, — Кервилл ткнул пальцем в направлении Джорджа. — Убил собственного босса. Зарезал Унманна. Они думают, что и того, на озере, тоже прикончил ты. Принимают тебя за маньяка. Осторожней с ними, чуть что — и они стреляют.
— Но я же под охраной ФБР.
— Об этом я и толкую. Это все равно что общаться с деловыми людьми из клуба «Ротари», только эти, случается, убивают.
— Что такое «Ротари»?
— Не забивай себе голову, — Кервилл безостановочно расхаживал по комнате. — Черт подери, куда же они тебя поместили! Это же притон блядей. Погляди, весь ковер рядом с кроватью прожжен сигаретами. Пощупай, какими цветиками украшены обои. По-моему, они тебе на что-то намекают, Ренко.
— Ты говорил, что здесь для связи, — Аркадий перешел на русский. — Теперь у тебя есть что просил. Дело в твоих руках.
— Я на связи для того, чтобы они не потеряли меня из виду, — Кервилл держался английского. — Вот ты не назвал мне Осборна, а обо мне разболтал всем. Ты меня здорово подставил.
— Что ты хочешь сказать?
— Я в тебе немного разочаровался, — продолжал Кервилл. — Не думал, что ты на это пойдешь, даже ради того, чтобы попасть сюда.
— На что я пошел? Эта выдача…
— Выдача? Это они, что ли, тебе сказали? — Кервилл изумленно раскрыл рот и расхохотался во всю мочь.
В комнату ворвались три агента ФБР, которых Аркадий раньше не видел, и вместе с Джорджем они, набравшись храбрости, выставили Кервилла в коридор. Детективу было не до них — он вытирал слезы от смеха.
* * *
Аркадий снова подергал дверь. Она была по-прежнему заперта, но на этот раз два голоса из коридора потребовали оставить ручку в покое.
Он вышагивал по комнате. От юго-западного угла шаг до ванной, шаг от ванной до кровати и ночной тумбочки, шаг от тумбочки до северо-западного угла, два шага до пары окон в одну раму, выходящих на Двадцать девятую улицу, три шага вдоль окон до столика с телефоном, полшага до северо-восточного угла, шаг до двери в коридор, шаг от двери до дивана, два шага от другого конца дивана до юго-восточного угла, полшага до дверцы шкафа, полшага от дверцы до комода и еще шаг от комода снова к юго-западному углу. В комнате два деревянных стула, кофейный столик из пластика под дерево, телевизор, корзина для мусора и ведерко для льда. В ванной, где с комфортом мог поместиться человек небольшого роста, имелись туалет, раковина и душ. Все предметы в розовом цвете. Ковер оливково-зеленый. Обои нежно-голубых тонов расцвечены шершавыми розовыми пятнами. Выкрашенные в кремовый цвет комод и стулья испещрены следами потушенных сигарет. На постели розовато-лиловое покрывало.
Аркадий недоумевал, что ожидать от Кервилла. Он считал, что в Москве они были близки к человеческому взаимопониманию, однако здесь, как представлялось, они снова стали врагами. Но даже при этом Кервилл, в противоположность Уэсли, был настоящим, без притворства. Аркадию казалось, что в любой момент номер отеля прогнется и рухнет, как плохие декорации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118