Клиника быстро стала одной из ведущих в этой области.
Статьи, опубликованные в известных медицинских журналах, вскоре принесли
ему международное признание. В тридцать пять лет ему предложили создать
аналогичный центр при больнице Лемана.
Прожив два года в Манхэттене, Джастин считал себя коренным жителем
Нью-Йорка. По дороге на работу и с работы он с любовью смотрел на уже
привычные ему картины: подъезжавшие к парку экипажи с лошадьми,
видневшийся на Шестьдесят пятой улице зоопарк, роскошные жилые дома с
привратниками на Пятой авеню. Многие приветствовали его по имени. Сейчас,
когда он проходил мимо, они с улыбкой отмечали, что в октябре стоит на
редкость хорошая погода.
День предстоял трудный. Обычно Джастин старался оставлять время с
десяти до одиннадцати на проведение консультаций со своими сотрудниками.
Но сегодня он сделал исключение. Неожиданный субботний звонок психиатра из
Нью-Джерси очень заинтересовал его. Доктор Питер Карпентер хотел срочно
встретиться с ним, чтобы поговорить об одном из своих пациентов, у
которого он подозревал расщепление личности и который был потенциальным
самоубийцей. Джастин согласился встретиться с доктором Карпентером сегодня
в десять часов.
Добравшись до пересечения Девяносто шестой улицы и Пятой авеню за
двадцать пять минут, он успокоил себя тем, что ему мешало большое
количество народа на улице. Главный вход в больницу находился на Пятой
авеню. Почти незаметная дверь, ведущая в его клинику, была на Девяносто
шестой улице. Джастин почти незаметно приходил на работу первым. Его
небольшой кабинет находился в конце коридора. Первая комната со стенами
цвета слоновой кости была обставлена довольно просто: письменный стол с
вертящимся стулом, два кресла для посетителей, книжные шкафы и полки с
историями болезни. Комнату оживляли лишь цветные фотографии яхт в гавани
Сиднея. Дальняя комната предназначалась для приема пациентов. Она была
оборудована сложной видеокамерой и магнитофоном. Его первой пациенткой
была женщина сорок одного года из Огайо, находившаяся на лечении в течение
шести лет с диагнозом шизофрения. Она оказалась среди его пациентов, когда
кто-то из наблюдательных психологов выяснил, что ей слышатся разные
голоса. Сейчас она выздоравливала.
Доктор Карпентер пришел ровно в десять. Вежливо поблагодарив Джастина
за его согласие на встречу, он тут же принялся рассказывать о Лори.
Донелли слушал, что-то записывал и задавал кое-какие вопросы. В
заключение Карпентер сказал:
- Я не считаю себя большим специалистом в области психических
расстройств, связанных с расщеплением личности, однако мне всегда
удавалось распознать их при наличии характерных признаков. Во время двух
наших с ней последних встреч в голосе пациентки и манере поведения
произошли заметные изменения. Я уверен, что она не отдает себе отчета в
том, что как-то недавно на несколько часов выходила из своей комнаты. У
меня нет сомнения в том, что она честно говорит, что все это время спала.
По ночам ее часто мучает кошмар, в котором ей угрожают ножом. Однако во
время абреакции она была то в роли нападающего, то в роли жертвы. Я сделал
копию ее истории болезни.
Донелли быстро просмотрел страницы, обводя и отмечая особо
заинтересовавшие его места. Случай был, на его взгляд, исключительный.
Любимый ребенок, похищенный в возрасте четырех лет и брошенный
похитителями в возрасте шести! Потеря памяти, она не помнила то, что
произошло с ней за эти два года! Повторяющийся кошмар! Утверждение сестры
о детской реакции Лори на стресс. Трагическая смерть родителей, в которой
Лори считает виновной себя.
Отложив историю болезни, он сказал:
- Записи, сделанные в питтсбурской больнице, указывают на
предполагаемое сексуальное насилие в течение длительного времени и
содержат рекомендации о прохождении соответствующего курса лечения.
Насколько я понимаю, никакого лечения не было.
- Ее родители наотрез отказались от какого бы то ни было лечения, -
ответил доктор Карпентер.
- Пятнадцать лет назад подобное поведение было типичным - сделать
вид, что ничего не произошло. К тому же Кеньоны были уже довольно
немолодыми родителями, - заметил Донелли. - Хорошо бы убедить Лори
приехать сюда, чтобы побеседовать с ней. И, на мой взгляд, чем быстрее,
тем лучше.
- Думаю, что это будет очень непросто. Саре пришлось долго упрашивать
Лори, прежде чем та согласилась прийти ко мне.
- Если она откажется, мне бы хотелось поговорить с ее сестрой. Она
должна следить за любыми проявлениями аномалий и быть начеку при малейшем
намеке на самоубийство.
Оба психиатра вместе подошли к двери. В приемной находилась
темноволосая девочка-подросток, грустно смотревшая в окно, с руками,
перевязанными бинтами.
- Вам следует отнестись к этому со всей серьезностью, - тихо сказал
Донелли. - Пациенты, перенесшие в детстве травму, весьма склонны к
самоубийству.
18
Когда в тот вечер Сара вернулась с работы домой, почта аккуратненькой
стопкой лежала на столике в прихожей. Софи, уже давно работавшая у них
горничной и приходившая ежедневно, после похорон предложила Саре сократить
свои услуги до двух раз в неделю.
- Я не нужна вам чаще, Сара. К тому же я уже не так молода.
Понедельник был одним из тех дней, когда она приходила. Поэтому почта
была разобрана, в доме стоял легкий запах политуры, шторы были задернуты,
и неяркий свет ламп мягко освещал комнаты на первом этаже.
Возвращение в пустой дом было для Сары самым тягостным моментом.
Когда родители были живы, они всегда ждали ее прихода, чтобы до обеда
посидеть с ней за коктейлем.
Закусив губу, Сара попыталась отделаться от воспоминаний. Сверху
лежало письмо из Англии. Открывая конверт, она уже знала, что оно было от
Грега Беннета. Пробежав его глазами, она перечитала письмо уже
повнимательнее. Грег только что узнал об их трагедии и очень трогательно
выражал свои соболезнования. Он писал о своем теплом отношении к Джону и
Мэри Кеньон, о том, как он любил бывать у них, и о том, что он понимает,
как должно быть тяжело им сейчас с Лори.
Ее встревожил последний абзац письма: "Сара, я разговаривал с Лори по
телефону. Ее голос показался мне очень подавленным. Потом она вскрикнула
что-то вроде "Нет, нет, не буду" и повесила трубку. Я очень беспокоюсь за
нее. Она такая ранимая. Я знаю, что ты заботишься о ней, но будь
осторожна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Статьи, опубликованные в известных медицинских журналах, вскоре принесли
ему международное признание. В тридцать пять лет ему предложили создать
аналогичный центр при больнице Лемана.
Прожив два года в Манхэттене, Джастин считал себя коренным жителем
Нью-Йорка. По дороге на работу и с работы он с любовью смотрел на уже
привычные ему картины: подъезжавшие к парку экипажи с лошадьми,
видневшийся на Шестьдесят пятой улице зоопарк, роскошные жилые дома с
привратниками на Пятой авеню. Многие приветствовали его по имени. Сейчас,
когда он проходил мимо, они с улыбкой отмечали, что в октябре стоит на
редкость хорошая погода.
День предстоял трудный. Обычно Джастин старался оставлять время с
десяти до одиннадцати на проведение консультаций со своими сотрудниками.
Но сегодня он сделал исключение. Неожиданный субботний звонок психиатра из
Нью-Джерси очень заинтересовал его. Доктор Питер Карпентер хотел срочно
встретиться с ним, чтобы поговорить об одном из своих пациентов, у
которого он подозревал расщепление личности и который был потенциальным
самоубийцей. Джастин согласился встретиться с доктором Карпентером сегодня
в десять часов.
Добравшись до пересечения Девяносто шестой улицы и Пятой авеню за
двадцать пять минут, он успокоил себя тем, что ему мешало большое
количество народа на улице. Главный вход в больницу находился на Пятой
авеню. Почти незаметная дверь, ведущая в его клинику, была на Девяносто
шестой улице. Джастин почти незаметно приходил на работу первым. Его
небольшой кабинет находился в конце коридора. Первая комната со стенами
цвета слоновой кости была обставлена довольно просто: письменный стол с
вертящимся стулом, два кресла для посетителей, книжные шкафы и полки с
историями болезни. Комнату оживляли лишь цветные фотографии яхт в гавани
Сиднея. Дальняя комната предназначалась для приема пациентов. Она была
оборудована сложной видеокамерой и магнитофоном. Его первой пациенткой
была женщина сорок одного года из Огайо, находившаяся на лечении в течение
шести лет с диагнозом шизофрения. Она оказалась среди его пациентов, когда
кто-то из наблюдательных психологов выяснил, что ей слышатся разные
голоса. Сейчас она выздоравливала.
Доктор Карпентер пришел ровно в десять. Вежливо поблагодарив Джастина
за его согласие на встречу, он тут же принялся рассказывать о Лори.
Донелли слушал, что-то записывал и задавал кое-какие вопросы. В
заключение Карпентер сказал:
- Я не считаю себя большим специалистом в области психических
расстройств, связанных с расщеплением личности, однако мне всегда
удавалось распознать их при наличии характерных признаков. Во время двух
наших с ней последних встреч в голосе пациентки и манере поведения
произошли заметные изменения. Я уверен, что она не отдает себе отчета в
том, что как-то недавно на несколько часов выходила из своей комнаты. У
меня нет сомнения в том, что она честно говорит, что все это время спала.
По ночам ее часто мучает кошмар, в котором ей угрожают ножом. Однако во
время абреакции она была то в роли нападающего, то в роли жертвы. Я сделал
копию ее истории болезни.
Донелли быстро просмотрел страницы, обводя и отмечая особо
заинтересовавшие его места. Случай был, на его взгляд, исключительный.
Любимый ребенок, похищенный в возрасте четырех лет и брошенный
похитителями в возрасте шести! Потеря памяти, она не помнила то, что
произошло с ней за эти два года! Повторяющийся кошмар! Утверждение сестры
о детской реакции Лори на стресс. Трагическая смерть родителей, в которой
Лори считает виновной себя.
Отложив историю болезни, он сказал:
- Записи, сделанные в питтсбурской больнице, указывают на
предполагаемое сексуальное насилие в течение длительного времени и
содержат рекомендации о прохождении соответствующего курса лечения.
Насколько я понимаю, никакого лечения не было.
- Ее родители наотрез отказались от какого бы то ни было лечения, -
ответил доктор Карпентер.
- Пятнадцать лет назад подобное поведение было типичным - сделать
вид, что ничего не произошло. К тому же Кеньоны были уже довольно
немолодыми родителями, - заметил Донелли. - Хорошо бы убедить Лори
приехать сюда, чтобы побеседовать с ней. И, на мой взгляд, чем быстрее,
тем лучше.
- Думаю, что это будет очень непросто. Саре пришлось долго упрашивать
Лори, прежде чем та согласилась прийти ко мне.
- Если она откажется, мне бы хотелось поговорить с ее сестрой. Она
должна следить за любыми проявлениями аномалий и быть начеку при малейшем
намеке на самоубийство.
Оба психиатра вместе подошли к двери. В приемной находилась
темноволосая девочка-подросток, грустно смотревшая в окно, с руками,
перевязанными бинтами.
- Вам следует отнестись к этому со всей серьезностью, - тихо сказал
Донелли. - Пациенты, перенесшие в детстве травму, весьма склонны к
самоубийству.
18
Когда в тот вечер Сара вернулась с работы домой, почта аккуратненькой
стопкой лежала на столике в прихожей. Софи, уже давно работавшая у них
горничной и приходившая ежедневно, после похорон предложила Саре сократить
свои услуги до двух раз в неделю.
- Я не нужна вам чаще, Сара. К тому же я уже не так молода.
Понедельник был одним из тех дней, когда она приходила. Поэтому почта
была разобрана, в доме стоял легкий запах политуры, шторы были задернуты,
и неяркий свет ламп мягко освещал комнаты на первом этаже.
Возвращение в пустой дом было для Сары самым тягостным моментом.
Когда родители были живы, они всегда ждали ее прихода, чтобы до обеда
посидеть с ней за коктейлем.
Закусив губу, Сара попыталась отделаться от воспоминаний. Сверху
лежало письмо из Англии. Открывая конверт, она уже знала, что оно было от
Грега Беннета. Пробежав его глазами, она перечитала письмо уже
повнимательнее. Грег только что узнал об их трагедии и очень трогательно
выражал свои соболезнования. Он писал о своем теплом отношении к Джону и
Мэри Кеньон, о том, как он любил бывать у них, и о том, что он понимает,
как должно быть тяжело им сейчас с Лори.
Ее встревожил последний абзац письма: "Сара, я разговаривал с Лори по
телефону. Ее голос показался мне очень подавленным. Потом она вскрикнула
что-то вроде "Нет, нет, не буду" и повесила трубку. Я очень беспокоюсь за
нее. Она такая ранимая. Я знаю, что ты заботишься о ней, но будь
осторожна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73