— Постой, батя Геронда! Второй раны у меня, слава Богу, пока нету.
— Есть, — строго сказал старец. — В душе ты её уже давно носишь, а то, что она до сих пор на теле не проявилась — так это не волнуйся, для колдунов это раз плюнуть. Вот в первом же бою и получишь. Только учти: если первая пуля была запланирована в задницу, то вторая будет уже в голову.
— Ты что-то мрачное пророчишь, батя Геронда, — подполковник почесал загривок. — Разве можно знать, когда тебя пуля догонит? Тут не предугадаешь.
— Ещё как предугадаешь! Вот послушай… — Геронда сложил на коленях тяжёлые жилистые руки и склонил голову чуть набок:
— Я ведь тоже солдатом был. Радистом служил. И хорошо помню: первыми в бою всегда погибали те, у кого за душой был грех. Обычно пуля сразу находила именно того, кто недавно совершил подлость: или девушку изнасиловал, или у мирных жителей отобрал что-нибудь…
— Не насиловал, не отбирал! — отчётливо произнёс Телегин. Сказал как отрезал. Геронда помолчал, грустно поморгал — и, покряхтывая, поднялся на ноги.
— А ты подумай ещё. Может, чего припомнишь. Точно говорю тебе, висит у тебя на совести ещё один серьёзный грех. С таким грехом к колдунам соваться нельзя — первая же пуля тебя мигом разыщет.
Уже уходя, Геронда оглянулся:
— Давай вспоминай — и как вспомнишь, приходи к отцу Иринею на исповедь.
Телегин вдруг повёл ухом.
— О! Похоже, снова турки летят!
И верно. Краем горизонта пронеслись две грязные точки, оставляя по небесной лазури косые белёсые царапины, как следы от когтей. Ага, на этот раз вслед устремились ещё две машины — греческие перехватчики.
— Ух, что творят… — оскалился Телегин, неотрывно глядя туда, где сцепились и затанцевали серебристые искры. — До чего опасно, Геронда! Только посмотрите на это… Турки имитируют атаку! Ну, вашим пилотам не угнаться! У турков новенькие «эф-шестнадцать», а ваши парни на раздолбанных «фантомах» прилетели…
— А ты откуда знаешь про имитацию атаки, про «фантомы»? — старец внимательно поглядел на русского.
— Вы же сами всё знаете, Геронда! — подполковник сморщился. — Скрывать не буду, пришлось и мне немного полетать. Начинал ещё на двадцать первых «мигах», потом поневоле пришлось осваивать зарубежную технику. А совсем недавно, ну года три тому назад, начальство заставило пройти курс управления вражеским истребителем. Уж не знаю, зачем это Родине понадобилось, — но времени я на это потратил уйму. Причём дело было летом, жара страшная…
— Истребителем? Натовским, что ли? — с детским любопытством переспросил Геронда. — Что ж, это тебе ещё пригодится.
Телегин помолчал, заложил руки за голову, закусил кончик жёлтого уса и оценивающе поглядел на исцарапанное самолётами небо:
— Одного не пойму, Геронда… Отчего ваши парни боятся всыпать этим туркам по первейшее число?
Спросил — и даже испугался. Геронда принял вопрос неожиданно близко к сердцу. Поднял брови, блеснул глазами и даже кулаки сжал:
— За штурвалами-то наши парни сидят, а вот наверху, в кабинетах, — там совсем не наши. Одна погань масонская. Ну ничего, придёт час, возьмёт Господь метлу и выметет всю эту нечисть. Скоро, скоро… И даст нам хороших правителей.
— Да ну, дед… сказки рассказываешь! Откуда им взяться-то, таким хорошим?
— Ты ещё сам увидишь таких правителей. И в Греции появятся, и у вас, в России! — взгляд старца потеплел.
— А отчего до сих пор не появились? Нынче-то повсюду как будто одни мерзавцы?
Старец улыбнулся. И начал объяснять Телегину, что каждый народ награждается от Бога именно таким правительством, которое этот народ заслуживает.
— А кроме того, дорогой мой, наверху тоже встречаются хорошие, верующие люди. Только сейчас такое время, что у этих людей у самих-то духовная защита вся в прорехах. Им-бы свою душу прикрыть, не то, что о согражданах заботиться!
— Ну надо же, наглость какая! — поразился Телегин, даже пальцами прищёлкнул с досады. — Слышите гул? Опять летят, и, кажется, прямо сюда!
— Снова к нам гости, — устало сказал Ставрик, подминая под грудь мокрую подушку.
— Это за мной, — уверенно сказала Надинька. — Я чувствую, это за мной.
Ставрик покосился на Егора, который лежал поперёк лежанки.
— Мне показалось, он шевельнулся… Может, ещё разок дать по голове?
— Не надо, — вздохнула Надинька. — Они уже пришли.
Из темноты вышагнул пузатый охранник в широкополой шляпе, похожей на зонт. Надинька вздрогнула: следом двигался профессор Кош собственной персоной — сутулый, весь какой-то дрожащий от холода и ужасно злой… «Ух, он сейчас нам задаст», — Морковка содрогнулась.
Но профессор пришёл не один. Кто там шлёпает по лужам и лучиком посвечивает?
— Слава Богу, они ещё здесь! — раздался знакомый голосок. Надя встрепенулась, а маленький Ставрик аж подпрыгнул на своей лежанке:
— Касси! Вернулась?!
— И не одна, — особо подчеркнул Иванушка, вышагивая из мрака и направляя жёлтый лучик на маленького грека. — Ты кто такой будешь? Брат Кассандры, что ли?
— Не свети в лицо, — поморщился Ставрик. — Думаешь, если освободил, теперь всё можно?
А Надя Еропкина ничего не могла сказать — в носу защекотало от радости. Она просто сидела в темноте на нижней полке, смотрела на родную тень с лучиком в руке и удивлялась тому, как же стало хорошо и спокойно вокруг. Даже будто теплее.
— Надинька! — Ваня присел рядом, поймал её холодную ручку. — Бедная Вы девочка… Ну, не бойтесь, всё позади. Я теперь Вас не оставлю.
Он вытащил из-за пазухи и протянул Наде едва различимый в темноте золотистый звон на тоненькой цепочке:
— Держите! И больше никогда не снимайте.
Пальцы узнали крестик, оставленный на каминной полке в Джорджевой мельнице.
— Ой… нашёлся. — обрадовалась Надя. — Какая же я была дура! Я боялась, что он пропал.
— С нами не пропадёшь, — усмехнулся Царицын, воткнув лезвие жёлтого света в спину Егорушки. — Это кто? Тот самый провокатор?
— Ага, — сказал Ставрик. — Он ещё отдыхает.
— Кажется, уже отдохнул, — озабоченно сказал Ваня. — Слышите, засопел.
Мальчик Егор повернул к свету прыщавое лицо.
— Кто здесь? — просипел испуганно. — Кто вы такие, а? Царицын сразу узнал голос.
— Какая неприятная встреча, — пробормотал кадет. — Какой же это Егор? Это, братцы, великий Джордж Мерло, собственной персоной. Двадцать девятый номер в звёздном рейтинге нашей академии.
— Что Вам нужно? Я ничего такого не сделал! — визгнул Джордж, барахтаясь в мокром одеяле.
— Ты, Жора, немного помолчи, — предложил Царицын. Он обернулся к профессору Кошу:
— Господин профессор, Вам придётся проводить нас туда, где томится наш друг Тихий Гром. А потом мы попросим Вас вызвать на лужайку перед башней вертолёт с полным баком горючего. Договорились?
— Сначала верните мою собственность, — рыхлым голосом сказал алхимик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Есть, — строго сказал старец. — В душе ты её уже давно носишь, а то, что она до сих пор на теле не проявилась — так это не волнуйся, для колдунов это раз плюнуть. Вот в первом же бою и получишь. Только учти: если первая пуля была запланирована в задницу, то вторая будет уже в голову.
— Ты что-то мрачное пророчишь, батя Геронда, — подполковник почесал загривок. — Разве можно знать, когда тебя пуля догонит? Тут не предугадаешь.
— Ещё как предугадаешь! Вот послушай… — Геронда сложил на коленях тяжёлые жилистые руки и склонил голову чуть набок:
— Я ведь тоже солдатом был. Радистом служил. И хорошо помню: первыми в бою всегда погибали те, у кого за душой был грех. Обычно пуля сразу находила именно того, кто недавно совершил подлость: или девушку изнасиловал, или у мирных жителей отобрал что-нибудь…
— Не насиловал, не отбирал! — отчётливо произнёс Телегин. Сказал как отрезал. Геронда помолчал, грустно поморгал — и, покряхтывая, поднялся на ноги.
— А ты подумай ещё. Может, чего припомнишь. Точно говорю тебе, висит у тебя на совести ещё один серьёзный грех. С таким грехом к колдунам соваться нельзя — первая же пуля тебя мигом разыщет.
Уже уходя, Геронда оглянулся:
— Давай вспоминай — и как вспомнишь, приходи к отцу Иринею на исповедь.
Телегин вдруг повёл ухом.
— О! Похоже, снова турки летят!
И верно. Краем горизонта пронеслись две грязные точки, оставляя по небесной лазури косые белёсые царапины, как следы от когтей. Ага, на этот раз вслед устремились ещё две машины — греческие перехватчики.
— Ух, что творят… — оскалился Телегин, неотрывно глядя туда, где сцепились и затанцевали серебристые искры. — До чего опасно, Геронда! Только посмотрите на это… Турки имитируют атаку! Ну, вашим пилотам не угнаться! У турков новенькие «эф-шестнадцать», а ваши парни на раздолбанных «фантомах» прилетели…
— А ты откуда знаешь про имитацию атаки, про «фантомы»? — старец внимательно поглядел на русского.
— Вы же сами всё знаете, Геронда! — подполковник сморщился. — Скрывать не буду, пришлось и мне немного полетать. Начинал ещё на двадцать первых «мигах», потом поневоле пришлось осваивать зарубежную технику. А совсем недавно, ну года три тому назад, начальство заставило пройти курс управления вражеским истребителем. Уж не знаю, зачем это Родине понадобилось, — но времени я на это потратил уйму. Причём дело было летом, жара страшная…
— Истребителем? Натовским, что ли? — с детским любопытством переспросил Геронда. — Что ж, это тебе ещё пригодится.
Телегин помолчал, заложил руки за голову, закусил кончик жёлтого уса и оценивающе поглядел на исцарапанное самолётами небо:
— Одного не пойму, Геронда… Отчего ваши парни боятся всыпать этим туркам по первейшее число?
Спросил — и даже испугался. Геронда принял вопрос неожиданно близко к сердцу. Поднял брови, блеснул глазами и даже кулаки сжал:
— За штурвалами-то наши парни сидят, а вот наверху, в кабинетах, — там совсем не наши. Одна погань масонская. Ну ничего, придёт час, возьмёт Господь метлу и выметет всю эту нечисть. Скоро, скоро… И даст нам хороших правителей.
— Да ну, дед… сказки рассказываешь! Откуда им взяться-то, таким хорошим?
— Ты ещё сам увидишь таких правителей. И в Греции появятся, и у вас, в России! — взгляд старца потеплел.
— А отчего до сих пор не появились? Нынче-то повсюду как будто одни мерзавцы?
Старец улыбнулся. И начал объяснять Телегину, что каждый народ награждается от Бога именно таким правительством, которое этот народ заслуживает.
— А кроме того, дорогой мой, наверху тоже встречаются хорошие, верующие люди. Только сейчас такое время, что у этих людей у самих-то духовная защита вся в прорехах. Им-бы свою душу прикрыть, не то, что о согражданах заботиться!
— Ну надо же, наглость какая! — поразился Телегин, даже пальцами прищёлкнул с досады. — Слышите гул? Опять летят, и, кажется, прямо сюда!
— Снова к нам гости, — устало сказал Ставрик, подминая под грудь мокрую подушку.
— Это за мной, — уверенно сказала Надинька. — Я чувствую, это за мной.
Ставрик покосился на Егора, который лежал поперёк лежанки.
— Мне показалось, он шевельнулся… Может, ещё разок дать по голове?
— Не надо, — вздохнула Надинька. — Они уже пришли.
Из темноты вышагнул пузатый охранник в широкополой шляпе, похожей на зонт. Надинька вздрогнула: следом двигался профессор Кош собственной персоной — сутулый, весь какой-то дрожащий от холода и ужасно злой… «Ух, он сейчас нам задаст», — Морковка содрогнулась.
Но профессор пришёл не один. Кто там шлёпает по лужам и лучиком посвечивает?
— Слава Богу, они ещё здесь! — раздался знакомый голосок. Надя встрепенулась, а маленький Ставрик аж подпрыгнул на своей лежанке:
— Касси! Вернулась?!
— И не одна, — особо подчеркнул Иванушка, вышагивая из мрака и направляя жёлтый лучик на маленького грека. — Ты кто такой будешь? Брат Кассандры, что ли?
— Не свети в лицо, — поморщился Ставрик. — Думаешь, если освободил, теперь всё можно?
А Надя Еропкина ничего не могла сказать — в носу защекотало от радости. Она просто сидела в темноте на нижней полке, смотрела на родную тень с лучиком в руке и удивлялась тому, как же стало хорошо и спокойно вокруг. Даже будто теплее.
— Надинька! — Ваня присел рядом, поймал её холодную ручку. — Бедная Вы девочка… Ну, не бойтесь, всё позади. Я теперь Вас не оставлю.
Он вытащил из-за пазухи и протянул Наде едва различимый в темноте золотистый звон на тоненькой цепочке:
— Держите! И больше никогда не снимайте.
Пальцы узнали крестик, оставленный на каминной полке в Джорджевой мельнице.
— Ой… нашёлся. — обрадовалась Надя. — Какая же я была дура! Я боялась, что он пропал.
— С нами не пропадёшь, — усмехнулся Царицын, воткнув лезвие жёлтого света в спину Егорушки. — Это кто? Тот самый провокатор?
— Ага, — сказал Ставрик. — Он ещё отдыхает.
— Кажется, уже отдохнул, — озабоченно сказал Ваня. — Слышите, засопел.
Мальчик Егор повернул к свету прыщавое лицо.
— Кто здесь? — просипел испуганно. — Кто вы такие, а? Царицын сразу узнал голос.
— Какая неприятная встреча, — пробормотал кадет. — Какой же это Егор? Это, братцы, великий Джордж Мерло, собственной персоной. Двадцать девятый номер в звёздном рейтинге нашей академии.
— Что Вам нужно? Я ничего такого не сделал! — визгнул Джордж, барахтаясь в мокром одеяле.
— Ты, Жора, немного помолчи, — предложил Царицын. Он обернулся к профессору Кошу:
— Господин профессор, Вам придётся проводить нас туда, где томится наш друг Тихий Гром. А потом мы попросим Вас вызвать на лужайку перед башней вертолёт с полным баком горючего. Договорились?
— Сначала верните мою собственность, — рыхлым голосом сказал алхимик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136