Теперь дело за нами. Молчи, если только не хочешь помолиться.
Дэвин посмотрел на север, на холм Брандина. Он увидел, как король шагнул вперед из-под своего навеса.
— О Триада, — услышал он странно звонкий шепот Алессана. — Адаон, вспомни о нас. Вспомни сейчас о своих детях! — принц опустился на колени.
— Прошу тебя, — снова прошептал он. — Прошу тебя, сделай так, чтобы я был прав!
К северу от них, на своем холме, Брандин Игратский вытянул вперед одну руку, потом вторую, стоя под палящим солнцем.
Дианора увидела, как он подошел к самому краю холма, выйдя из-под навеса под раскаленное добела солнце. Шелто побежал прочь. Внизу войска Западной Ладони отступали под ударами противника, и в центре, и справа, и слева. В криках барбадиоров теперь звучало злобное торжество.
Брандин поднял правую руку и вытянул ее вперед. Потом вытянул параллельно ей левую так, что ладони соприкасались, и все десять пальцев указывали в одну сторону. Прямо туда, где находился Альберико Барбадиорский, в тылу своих войск.
И тогда Брандин, король Западной Ладони, который назывался королем Играта, когда впервые прибыл на этот полуостров, громко крикнул голосом, рвавшим, казалось, в клочки сам воздух:
— О сын мой! Стиван, прости мне то, что я делаю!
Дианора перестала дышать. Ей показалось, что она сейчас упадет. Она протянула руку в поисках опоры и даже не осознала, что ее поддержал д'Эймон.
Затем Брандин заговорил снова, голосом таким холодным, какого она никогда у него не слышала, и стал произносить слова, которых никто из них не понимал. Только чародей в долине мог бы их узнать, только он мог понять чудовищность происходящего.
Она увидела, как Брандин шире расставил ноги, чтобы обрести большую устойчивость. И тут она увидела то, что последовало за этим.
— Сейчас! — закричал Эрлейн ди Сенцио. — Вы оба! Выводите остальных! Уходите!
— Они освободились! — крикнул Сертино. — Я ушел! — Он рухнул на землю без сил, словно никогда не сможет больше подняться.
Что-то происходило на соседнем холме. Средь белого дня, под сверкающим солнцем, небо менялось, темнело над тем местом, где стоял Брандин. Не дым, не свет, какая-то перемена в качестве самого воздуха. Что-то распространялось от его рук, клубилось, лилось на восток и вниз, обманывало зрение, расплывалось, неестественное, похожее на приговор судьбы.
Эрлейн внезапно повернул голову, и его глаза широко раскрылись от ужаса.
— Сандре, что ты делаешь? — завопил он, лихорадочно вцепляясь в герцога. — Убирайся, дурак! Во имя Эанны, убирайся!
— Еще рано, — ответил Сандре д'Астибар голосом, в котором тоже звучал приговор судьбы.
Их стало еще больше. Еще четверо пришли к нему на помощь. На этот раз не чародеи, это была другая магия Ладони, о которой он раньше даже не знал, которую не понимал. Но это не имело значения. Они были здесь, и на его стороне, пусть и спрятанные от его внутреннего взора, и вместе с ними, со всеми, использовали свою силу для его защиты. Он даже смог наступать, направить собственную силу против врага.
А враг отступал! Победа все-таки пришла, и надежда, больше, чем надежда, сверкающая дорога триумфа, тропа, политая кровью его врагов, вела прямо отсюда назад, через море, и домой, к тиаре императора.
Он благословит этих чародеев, осыплет их почестями! Сделает их лордами, обладающими немыслимой властью, здесь, в колонии, или в Барбадиоре. Где они ни пожелают, что ни предпочтут. И при мысли об этом Альберико почувствовал, как его собственная магия полилась, подобно опьяняющему вину, по жилам, и он послал ее вперед, против игратян и людей Западной Ладони, и его солдаты громко, торжествующе рассмеялись и почувствовали, как их мечи вдруг стали легкими, словно летняя трава.
Он услышал, как они запели старую боевую песнь легионов Империи, завоевавших далекие земли много веков назад. Это происходит опять! Они не просто наемники, они и есть легионы Империи, потому что он — император или станет им. Он уже видел это. Это было здесь, сияло перед ним в ослепительном сверкании дня.
Затем Брандин Игратский встал и подошел к краю холма. Далекая фигура, одиноко стоящая под солнцем на высоком месте. А через мгновение Альберико, который сам был чародеем, почувствовал, так как расслышать не мог, темные, властные слова призыва, произнесенные Брандином, и кровь застыла в его жилах, превратившись в лед зимней ночи.
— Не может быть, — ахнул он громко. — После такого долгого боя! Он не может этого сделать!
Но игратянин смог. Он вызывал все, собирал все силы, каждую последнюю крупицу своей магии, ничего не оставляя про запас. Ничего, даже той силы, которая осуществляла его месть и удерживала его здесь все эти годы. Он опустошал себя, творил такие чары, которых никто раньше не творил.
В отчаянии, все еще до конца не веря в происходящее, Альберико мысленно потянулся к чародеям. Чтобы призвать их собраться, приготовиться. Кричал им, что их восемь, девять, что они смогут выстоять против этого. Что им только нужно пережить этот момент, и Брандин превратится в ничто, в пустую скорлупу. В шелуху, на недели, месяцы, годы! Он опустошит себя, в нем не останется никакой магической силы.
Их сознание было закрыто от него, отгорожено. Но они еще были здесь, защищались, напрягая силы. О, если рогатый бог и королева ночи еще на его стороне! Если они еще с ним, он еще мог бы…
Но они от него отвернулись. Они не были на его стороне.
Потому что в эту секунду Альберико почувствовал, что чародеи Ладони разорвали связь, растаяли без предупреждения, с ужасающей внезапностью, оставили его нагим и одиноким. На своем холме Брандин вытянул вперед руки, и из них вырвалась сине-серая смерть, темная, обволакивающая, вскипающая пеной в воздухе, она неслась по воздуху через долину по направлению к нему.
А чародеи исчезли! Он остался один.
Нет, не совсем один. Один человек продолжал держать связь, один из них остался с ним! И тут этот один человек раскрылся перед Альберико, как распахивается запертая дверь подземелья, впуская поток света.
Светом была истина. И в это мгновение Альберико Барбадиорский громко вскрикнул от ужаса и бессильной ярости, так как на него, наконец, снизошло озарение, и он понял, слишком поздно, как его погубили и кто его уничтожил.
«Именем моих сыновей я проклинаю тебя навечно, — произнес Сандре, герцог Астибарский, его безжалостный образ заполнил мозг Альберико, подобно ужасному призраку из потустороннего мира. Только герцог был жив. Невероятно, но жив и находился здесь, в Сенцио, на том кряже, и глаза его смотрели непримиримо и совершенно беспощадно. Он оскалил зубы в улыбке, которая призывала ночь. — Именем моих детей и Астибара, умри, и будь проклят навеки».
Потом он исчез, он тоже прервал связь, а эта сине-серая смерть кипела уже в долине, стекая с холма Брандина, с его вытянутых рук, расплывалась от чудовищной скорости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197
Дэвин посмотрел на север, на холм Брандина. Он увидел, как король шагнул вперед из-под своего навеса.
— О Триада, — услышал он странно звонкий шепот Алессана. — Адаон, вспомни о нас. Вспомни сейчас о своих детях! — принц опустился на колени.
— Прошу тебя, — снова прошептал он. — Прошу тебя, сделай так, чтобы я был прав!
К северу от них, на своем холме, Брандин Игратский вытянул вперед одну руку, потом вторую, стоя под палящим солнцем.
Дианора увидела, как он подошел к самому краю холма, выйдя из-под навеса под раскаленное добела солнце. Шелто побежал прочь. Внизу войска Западной Ладони отступали под ударами противника, и в центре, и справа, и слева. В криках барбадиоров теперь звучало злобное торжество.
Брандин поднял правую руку и вытянул ее вперед. Потом вытянул параллельно ей левую так, что ладони соприкасались, и все десять пальцев указывали в одну сторону. Прямо туда, где находился Альберико Барбадиорский, в тылу своих войск.
И тогда Брандин, король Западной Ладони, который назывался королем Играта, когда впервые прибыл на этот полуостров, громко крикнул голосом, рвавшим, казалось, в клочки сам воздух:
— О сын мой! Стиван, прости мне то, что я делаю!
Дианора перестала дышать. Ей показалось, что она сейчас упадет. Она протянула руку в поисках опоры и даже не осознала, что ее поддержал д'Эймон.
Затем Брандин заговорил снова, голосом таким холодным, какого она никогда у него не слышала, и стал произносить слова, которых никто из них не понимал. Только чародей в долине мог бы их узнать, только он мог понять чудовищность происходящего.
Она увидела, как Брандин шире расставил ноги, чтобы обрести большую устойчивость. И тут она увидела то, что последовало за этим.
— Сейчас! — закричал Эрлейн ди Сенцио. — Вы оба! Выводите остальных! Уходите!
— Они освободились! — крикнул Сертино. — Я ушел! — Он рухнул на землю без сил, словно никогда не сможет больше подняться.
Что-то происходило на соседнем холме. Средь белого дня, под сверкающим солнцем, небо менялось, темнело над тем местом, где стоял Брандин. Не дым, не свет, какая-то перемена в качестве самого воздуха. Что-то распространялось от его рук, клубилось, лилось на восток и вниз, обманывало зрение, расплывалось, неестественное, похожее на приговор судьбы.
Эрлейн внезапно повернул голову, и его глаза широко раскрылись от ужаса.
— Сандре, что ты делаешь? — завопил он, лихорадочно вцепляясь в герцога. — Убирайся, дурак! Во имя Эанны, убирайся!
— Еще рано, — ответил Сандре д'Астибар голосом, в котором тоже звучал приговор судьбы.
Их стало еще больше. Еще четверо пришли к нему на помощь. На этот раз не чародеи, это была другая магия Ладони, о которой он раньше даже не знал, которую не понимал. Но это не имело значения. Они были здесь, и на его стороне, пусть и спрятанные от его внутреннего взора, и вместе с ними, со всеми, использовали свою силу для его защиты. Он даже смог наступать, направить собственную силу против врага.
А враг отступал! Победа все-таки пришла, и надежда, больше, чем надежда, сверкающая дорога триумфа, тропа, политая кровью его врагов, вела прямо отсюда назад, через море, и домой, к тиаре императора.
Он благословит этих чародеев, осыплет их почестями! Сделает их лордами, обладающими немыслимой властью, здесь, в колонии, или в Барбадиоре. Где они ни пожелают, что ни предпочтут. И при мысли об этом Альберико почувствовал, как его собственная магия полилась, подобно опьяняющему вину, по жилам, и он послал ее вперед, против игратян и людей Западной Ладони, и его солдаты громко, торжествующе рассмеялись и почувствовали, как их мечи вдруг стали легкими, словно летняя трава.
Он услышал, как они запели старую боевую песнь легионов Империи, завоевавших далекие земли много веков назад. Это происходит опять! Они не просто наемники, они и есть легионы Империи, потому что он — император или станет им. Он уже видел это. Это было здесь, сияло перед ним в ослепительном сверкании дня.
Затем Брандин Игратский встал и подошел к краю холма. Далекая фигура, одиноко стоящая под солнцем на высоком месте. А через мгновение Альберико, который сам был чародеем, почувствовал, так как расслышать не мог, темные, властные слова призыва, произнесенные Брандином, и кровь застыла в его жилах, превратившись в лед зимней ночи.
— Не может быть, — ахнул он громко. — После такого долгого боя! Он не может этого сделать!
Но игратянин смог. Он вызывал все, собирал все силы, каждую последнюю крупицу своей магии, ничего не оставляя про запас. Ничего, даже той силы, которая осуществляла его месть и удерживала его здесь все эти годы. Он опустошал себя, творил такие чары, которых никто раньше не творил.
В отчаянии, все еще до конца не веря в происходящее, Альберико мысленно потянулся к чародеям. Чтобы призвать их собраться, приготовиться. Кричал им, что их восемь, девять, что они смогут выстоять против этого. Что им только нужно пережить этот момент, и Брандин превратится в ничто, в пустую скорлупу. В шелуху, на недели, месяцы, годы! Он опустошит себя, в нем не останется никакой магической силы.
Их сознание было закрыто от него, отгорожено. Но они еще были здесь, защищались, напрягая силы. О, если рогатый бог и королева ночи еще на его стороне! Если они еще с ним, он еще мог бы…
Но они от него отвернулись. Они не были на его стороне.
Потому что в эту секунду Альберико почувствовал, что чародеи Ладони разорвали связь, растаяли без предупреждения, с ужасающей внезапностью, оставили его нагим и одиноким. На своем холме Брандин вытянул вперед руки, и из них вырвалась сине-серая смерть, темная, обволакивающая, вскипающая пеной в воздухе, она неслась по воздуху через долину по направлению к нему.
А чародеи исчезли! Он остался один.
Нет, не совсем один. Один человек продолжал держать связь, один из них остался с ним! И тут этот один человек раскрылся перед Альберико, как распахивается запертая дверь подземелья, впуская поток света.
Светом была истина. И в это мгновение Альберико Барбадиорский громко вскрикнул от ужаса и бессильной ярости, так как на него, наконец, снизошло озарение, и он понял, слишком поздно, как его погубили и кто его уничтожил.
«Именем моих сыновей я проклинаю тебя навечно, — произнес Сандре, герцог Астибарский, его безжалостный образ заполнил мозг Альберико, подобно ужасному призраку из потустороннего мира. Только герцог был жив. Невероятно, но жив и находился здесь, в Сенцио, на том кряже, и глаза его смотрели непримиримо и совершенно беспощадно. Он оскалил зубы в улыбке, которая призывала ночь. — Именем моих детей и Астибара, умри, и будь проклят навеки».
Потом он исчез, он тоже прервал связь, а эта сине-серая смерть кипела уже в долине, стекая с холма Брандина, с его вытянутых рук, расплывалась от чудовищной скорости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197