Алессана, младшего сына принца, тайно увез на юг Данолеон, Верховный жрец Эанны, когда пришло сообщение, что Брандин направляется к ним.
Это случилось после того, как погиб Стиван. После этой единственной победы. Они все знали, измученные мужчины, которые сражались и уцелели, женщины, старики и дети, оставшиеся дома, что приход Брандина будет означать конец того мира, в котором они жили и любили.
Они не ведали, насколько буквально это сбудется, что король-чародей из Играта сможет сделать то, что он сделал. Это им предстояло узнать в последующие дни и месяцы, и это было похоже на жестокую, тяжелую опухоль, разрастающуюся в душах уцелевших людей.
«Погибшим у Дейзы повезло» — так говорили все чаще, шепотом и с болью в год гибели Тиганы те, кто выдержал это умирание.
Дианора и ее брат остались с матерью, чей разум лопнул, как тетива лука, когда пришли известия о второй битве при Дейзе. Когда авангард игратян вошел в сам город, занимая улицы и площади Тиганы, богатые дома и Дворец у Моря, тонко расписанный нежными красками, она, казалось, потеряла последнюю связь с внешним миром и молча ушла бродить в пространство, куда не мог последовать за ней никто из детей.
Иногда она улыбалась и кивала чему-то невидимому, сидя в то лето среди их разгромленного двора, среди обломков расколотого мрамора, и сердце дочери ныло, как ноет старая рана во время зимних дождей.
Дианора взяла на себя обязанности по дому, как могла, хотя трое слуг и учеников погибли вместе с отцом. Двое других убежали вскоре после того, как пришли игратяне и началось разрушение. Она даже не могла их винить. Только одна из женщин и младший из учеников остались с ними.
Ее брат и этот ученик подождали, пока прекратится долгая полоса разрушений и пожаров, потом нашли работу по расчистке мусора или ремонту стен, когда по приказу игратян началось частичное восстановление. Жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Или в русло, похожее на нормальное, в городе, называемом теперь Нижний Корте, в провинции с тем же названием. В мире, где никто, кроме них самих, не мог услышать само слово «Тигана». Вскоре они перестали произносить его в общественных местах. Боль была слишком сильна: все внутри сжималось при виде непонимающего выражения на лицах игратян или торговцев и банкиров из Корте, которые быстро явились в город в поисках той прибыли, которую можно найти среди мусора медленно отстраивающегося города. Это была боль, для которой невозможно найти названия.
Дианора помнила с острой, режущей ясностью тот первый раз, когда назвала свой дом Нижним Корте. Все могли вспомнить подобный момент, все уцелевшие: в душу каждого из них воспоминание об этом моменте впилось, словно рыболовный крючок. Погибшим при Дейзе и в первой и во второй битве очень повезло, так говорили в тот год.
Она с горечью наблюдала, как брат стал взрослым в те первые лето и осень, горевала о его исчезнувшей улыбке, потерянном смехе. Его детство закончилось слишком быстро, но она не знала, как те же жестокие уроки и лишения избороздили ее собственное лицо, худое и непривлекательное. В конце лета ей исполнилось шестнадцать, а ему осенью пятнадцать. На его именины она испекла пирог для ученика, старухи матери, брата и себя. Гостей не было: сборища любого рода были в тот год запрещены. Мать улыбнулась, когда Дианора дала ей кусок темного пирога, но Дианора знала, что эта улыбка не имеет никакого отношения ни к одному из них.
Брат это тоже знал. Противоестественно серьезно он поцеловал мать в лоб, потом сестру и ушел из дома на ночь глядя. Конечно, было запрещено покидать дом после наступления темноты, но что-то все время толкало его бродить по улицам, мимо там и сям продолжающих тлеть пожарищ почти на каждом углу. Похоже было, что он бросает вызов патрулям игратян, подзадоривая их поймать его. Наказать его за то, что ему исполнилось всего четырнадцать лет перед началом войны.
Однажды ночью двоих солдат зарезали. В ответ быстро соорудили двадцать колес смерти. Шесть женщин и пятеро детей оказались среди тех, кого подняли на эти колеса умирать. Дианора знала большинство из них; не так много народа осталось в городе, они все друг друга знали. С тех пор по ночам ей приходилось прилагать усилия, чтобы защитить мозг от постепенно замирающих детских воплей.
Больше солдат не убивали.
Брат продолжал гулять по ночам. Она обычно лежала без сна, пока не слышала, что он вернулся. Он всегда нарочно производил какой-нибудь шум, чтобы она его услышала и смогла уснуть. Каким-то образом он знал, что она не спит, хотя она никогда не говорила ни слова.
Он был бы красив, с темными волосами и глубоким взглядом карих глаз, если бы не был так худ и если бы его глаза не были обведены темными кругами от горя и бессонных ночей. В первую зиму еды было мало: большая часть урожая сгорела, остальное конфисковали, и Дианора старалась изо всех сил накормить их пятерых. Но с выражением его глаз она ничего не могла поделать. В тот год такой взгляд был у всех. Она его видела в зеркале.
Следующей весной игратяне открыли для себя новый вид спорта. Возможно, это было неизбежно, как одна из злокачественных опухолей, выросших из глубоко посеянных семян мести Брандина.
Дианора помнила, что стояла у окна наверху в тот день, когда это началось. Она смотрела, как брат и ученик — который уже перестал быть учеником, разумеется, — шагают через залитую ранним утренним солнцем площадь, направляясь к месту работы. Над головой плыли белые облака, подгоняемые ветром. Небольшая компания солдат появилась с противоположной стороны и окружила мальчиков. Ее окно было открыто, чтобы проветрить комнату и впустить свежий бриз, и она все слышала.
— Помогите нам! — проблеял один из солдат с кривой усмешкой, которую она могла разглядеть из окна. — Мы заблудились, — простонал он, а остальные быстро окружили мальчиков. Товарищи встретили его слова насмешливым хохотом. Один из них толкнул другого локтем.
— Где мы находимся? — умоляющим тоном спросил солдат.
Осторожно опустив глаза, ее брат назвал площадь и ведущие от нее улицы.
— Что толку! — пожаловался солдат. — На что мне названия улиц? Я даже не знаю, как называется этот проклятый городишко, в который я попал! — раздался смех, и Дианора вздрогнула, услышав его.
— Нижний Корте, — быстро пробормотал ученик, так как брат молчал. Но они заметили это молчание.
— Какой город? Ты мне скажи, — более резко произнес солдат и толкнул брата в плечо.
— Я вам только что сказал, Нижний Корте, — громко вмешался ученик. Один из солдат ударил его в висок. Мальчик пошатнулся и чуть не упал, но не поднял руку к голове.
Сердце Дианоры громко стучало от страха, она увидела, как брат поднял глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197
Это случилось после того, как погиб Стиван. После этой единственной победы. Они все знали, измученные мужчины, которые сражались и уцелели, женщины, старики и дети, оставшиеся дома, что приход Брандина будет означать конец того мира, в котором они жили и любили.
Они не ведали, насколько буквально это сбудется, что король-чародей из Играта сможет сделать то, что он сделал. Это им предстояло узнать в последующие дни и месяцы, и это было похоже на жестокую, тяжелую опухоль, разрастающуюся в душах уцелевших людей.
«Погибшим у Дейзы повезло» — так говорили все чаще, шепотом и с болью в год гибели Тиганы те, кто выдержал это умирание.
Дианора и ее брат остались с матерью, чей разум лопнул, как тетива лука, когда пришли известия о второй битве при Дейзе. Когда авангард игратян вошел в сам город, занимая улицы и площади Тиганы, богатые дома и Дворец у Моря, тонко расписанный нежными красками, она, казалось, потеряла последнюю связь с внешним миром и молча ушла бродить в пространство, куда не мог последовать за ней никто из детей.
Иногда она улыбалась и кивала чему-то невидимому, сидя в то лето среди их разгромленного двора, среди обломков расколотого мрамора, и сердце дочери ныло, как ноет старая рана во время зимних дождей.
Дианора взяла на себя обязанности по дому, как могла, хотя трое слуг и учеников погибли вместе с отцом. Двое других убежали вскоре после того, как пришли игратяне и началось разрушение. Она даже не могла их винить. Только одна из женщин и младший из учеников остались с ними.
Ее брат и этот ученик подождали, пока прекратится долгая полоса разрушений и пожаров, потом нашли работу по расчистке мусора или ремонту стен, когда по приказу игратян началось частичное восстановление. Жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Или в русло, похожее на нормальное, в городе, называемом теперь Нижний Корте, в провинции с тем же названием. В мире, где никто, кроме них самих, не мог услышать само слово «Тигана». Вскоре они перестали произносить его в общественных местах. Боль была слишком сильна: все внутри сжималось при виде непонимающего выражения на лицах игратян или торговцев и банкиров из Корте, которые быстро явились в город в поисках той прибыли, которую можно найти среди мусора медленно отстраивающегося города. Это была боль, для которой невозможно найти названия.
Дианора помнила с острой, режущей ясностью тот первый раз, когда назвала свой дом Нижним Корте. Все могли вспомнить подобный момент, все уцелевшие: в душу каждого из них воспоминание об этом моменте впилось, словно рыболовный крючок. Погибшим при Дейзе и в первой и во второй битве очень повезло, так говорили в тот год.
Она с горечью наблюдала, как брат стал взрослым в те первые лето и осень, горевала о его исчезнувшей улыбке, потерянном смехе. Его детство закончилось слишком быстро, но она не знала, как те же жестокие уроки и лишения избороздили ее собственное лицо, худое и непривлекательное. В конце лета ей исполнилось шестнадцать, а ему осенью пятнадцать. На его именины она испекла пирог для ученика, старухи матери, брата и себя. Гостей не было: сборища любого рода были в тот год запрещены. Мать улыбнулась, когда Дианора дала ей кусок темного пирога, но Дианора знала, что эта улыбка не имеет никакого отношения ни к одному из них.
Брат это тоже знал. Противоестественно серьезно он поцеловал мать в лоб, потом сестру и ушел из дома на ночь глядя. Конечно, было запрещено покидать дом после наступления темноты, но что-то все время толкало его бродить по улицам, мимо там и сям продолжающих тлеть пожарищ почти на каждом углу. Похоже было, что он бросает вызов патрулям игратян, подзадоривая их поймать его. Наказать его за то, что ему исполнилось всего четырнадцать лет перед началом войны.
Однажды ночью двоих солдат зарезали. В ответ быстро соорудили двадцать колес смерти. Шесть женщин и пятеро детей оказались среди тех, кого подняли на эти колеса умирать. Дианора знала большинство из них; не так много народа осталось в городе, они все друг друга знали. С тех пор по ночам ей приходилось прилагать усилия, чтобы защитить мозг от постепенно замирающих детских воплей.
Больше солдат не убивали.
Брат продолжал гулять по ночам. Она обычно лежала без сна, пока не слышала, что он вернулся. Он всегда нарочно производил какой-нибудь шум, чтобы она его услышала и смогла уснуть. Каким-то образом он знал, что она не спит, хотя она никогда не говорила ни слова.
Он был бы красив, с темными волосами и глубоким взглядом карих глаз, если бы не был так худ и если бы его глаза не были обведены темными кругами от горя и бессонных ночей. В первую зиму еды было мало: большая часть урожая сгорела, остальное конфисковали, и Дианора старалась изо всех сил накормить их пятерых. Но с выражением его глаз она ничего не могла поделать. В тот год такой взгляд был у всех. Она его видела в зеркале.
Следующей весной игратяне открыли для себя новый вид спорта. Возможно, это было неизбежно, как одна из злокачественных опухолей, выросших из глубоко посеянных семян мести Брандина.
Дианора помнила, что стояла у окна наверху в тот день, когда это началось. Она смотрела, как брат и ученик — который уже перестал быть учеником, разумеется, — шагают через залитую ранним утренним солнцем площадь, направляясь к месту работы. Над головой плыли белые облака, подгоняемые ветром. Небольшая компания солдат появилась с противоположной стороны и окружила мальчиков. Ее окно было открыто, чтобы проветрить комнату и впустить свежий бриз, и она все слышала.
— Помогите нам! — проблеял один из солдат с кривой усмешкой, которую она могла разглядеть из окна. — Мы заблудились, — простонал он, а остальные быстро окружили мальчиков. Товарищи встретили его слова насмешливым хохотом. Один из них толкнул другого локтем.
— Где мы находимся? — умоляющим тоном спросил солдат.
Осторожно опустив глаза, ее брат назвал площадь и ведущие от нее улицы.
— Что толку! — пожаловался солдат. — На что мне названия улиц? Я даже не знаю, как называется этот проклятый городишко, в который я попал! — раздался смех, и Дианора вздрогнула, услышав его.
— Нижний Корте, — быстро пробормотал ученик, так как брат молчал. Но они заметили это молчание.
— Какой город? Ты мне скажи, — более резко произнес солдат и толкнул брата в плечо.
— Я вам только что сказал, Нижний Корте, — громко вмешался ученик. Один из солдат ударил его в висок. Мальчик пошатнулся и чуть не упал, но не поднял руку к голове.
Сердце Дианоры громко стучало от страха, она увидела, как брат поднял глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197