На мгновение девочка даже обрадовалась — по крайней мере, с Хвостом все было в порядке.
Но в следующее мгновение птица замерла в воздухе, задрожала и стала падать на землю. Не успела девочка вскрикнуть, как Хвост в нескольких сантиметрах от земли вдруг распустил свои широкие крылья, вновь взмыл и направился прямо к ее окну. Елена едва успела отскочить, как филин ворвался в комнату, порвав занавес, и сел на подоконник, тяжело дыша и с гневом раскрывая мощный клюв.
Поначалу Елене показалось, будто Хвост поймал змею, но такой белой гладкой змеи, похожей на брюхо мертвой рыбы, она никогда не видела. Существо билось в когтях филина и тому явно приходилось употреблять все свои силы, чтобы удерживать эту тварь. Кроме того, по крику птицы было ясно, что в ходе схватки Хвост тоже немало пострадал. Но почему бы ему в таком случае просто не выпустить эту гадость? Зачем он так упорно держит ее?
И тут девочку вдруг осенило: часть отвратительного червя вошла прямо в грудь птицы, и Хвост не держал его, а только пытался освободиться. Железные когти изо всех сил стремились не дать твари проникнуть дальше в его тело, и желтый круглый глаз молил Елену о помощи.
Девушка рванулась в птице, боровшейся из последних сил. Но Елена опоздала. Червь с усилием вырвался из слабеющих когтей и полностью скрылся в птице. Хвост судорожно" застыл, клюв его широко раскрылся в мучительной агонии, и через минуту филин выпал из окна мертвым.
— Нет! — Елена бросилась к окну, перегнулась через подоконник, пытаясь увидеть несчастного филина — тот действительно лежал под окном, неестественно заломив шею на подмерзшей грязи. Крупные слезы покатились из глаз девочки. — Хвостик! Хвост!
Но тут почва под его телом вдруг вспучилась, и Елена с криком ужаса увидела, как из-под земли выползают сотни этих чудовищных червей и начинают поедать труп. Через две секунды от него не осталось ничего, кроме нескольких белых косточек и черепа, с укоризной смотревшего на нее своими пустыми глазницами. Колени у девочки задрожали, она схватилась за подоконник, чтобы не упасть, но в тот же миг отвратительные твари снова исчезли в земле. И теперь девушка каким-то непостижимым образом поняла, что они лежат там и ждут, готовые броситься на любое новое мясо.
Затуманенным из-за слез взором Елена все-таки опять посмотрела на поилку и увидела, что скрюченный, используя посох как костыль, пробирается по двору, явно не чувствуя никакой угрозы от затаившихся в грязи страшных червей. Неожиданно старик остановился и устремил глаза прямо на ее окно — Елена отскочила, как ужаленная, смертельно испугавшись устремленных на нее глаз. Волосы у нее на затылке встали дыбом, и сердце отчаянно заколотилось.
Надо предупредить родителей!
Джоах в одной пижаме уже стоял в коридоре, потирая полусонные глаза:
— Ты слышала эту дурную птицу? — спросил он, тыкая пальцем в сторону амбара.
— Надо сказать отцу! — Ничего не объясняя, Елена схватила брата за руку и потащила вниз к отцовской спальне.
— Зачем? — сопротивлялся Джоах. — Он и сам наверняка слышал. Наверное, Хвост напоролся-таки на лисицу. Ничего, он уже штук десять приговорил, справится и с этой.
— Он умер!
— Как? Отчего?
— От чего-то ужасного! Я… я не знаю, отчего.
И Елена продолжала тащить брата по лестнице, уже боясь отпустить его и остаться одной, визжа и ничего не соображая от страха. Кубарем они скатились по лестнице и побежали к спальне родителей. В доме стояла темнота, воздух был тяжелым как перед сильной грозой. Паника окончательно охватила Елену, сердце колотилось где-то в горле, в ушах шумело. Она толкнула брата к столу:
— Зажги лампу! Быстрее!
Джоах беспрекословно повиновался.
Они стояли уже у самой двери в спальню, и в любое другое время Елена, конечно, сначала постучалась бы, но теперь было не до церемоний. С лампой в руке девушка вбежала в комнату.
Мать, всегда спавшая чутко, проснулась немедленно и взглянула на дочь изумленными глазами:
— Елена! Что случилось, моя девочка?
Отец тоже проснулся и, тяжело ворочаясь, оперся на локоть, щурясь от внезапного света. Он прокашлялся и вопросительно посмотрел на дочь.
— Сюда кто-то идет, я видела их во дворе! — махнула Елена рукой по направлению к заднему крыльцу.
— Кто? — отец грузно сел на кровати.
Мать осторожно положила руку на широкое плечо мужа:
— Никогда не надо предполагать плохое, Брукстон. Может быть, кто-то заблудился или ищет помощи.
— Нет, нет, они пришли со злом! — замотала головой Елена.
— Откуда ты это знаешь, девочка? — спросил отец, вставая в одном теплом нижнем белье и отбрасывая простыни.
— Она сказала, что Хвост сдох, — вдруг сказал Джоах, тоже заходя в спальню.
Слезы брызнули у Елены из глаз:
— Его убили какие-то твари… Такие ужасные… белые…
— А ты уверена, что все это тебе просто-напросто не приснилось? — сурово спросил отец.
И тут же с заднего крыльца раздался стук.
Все замерли на мгновение, но мать первой взяла себя в руки:
— Брукстон?
— Не бойся, мать, — ответил отец. — Это наверняка кто-то заблудился, как ты и предположила. — Но слова отца как-то уж слишком не вязались с насупленными бровями и сжатым ртом. Он быстро натянул брюки.
Мать тоже встала и накинула халат:
— Сейчас отец все уладит, — шепнула она Елене, крепко обняв девочку.
Джоах с фонарем пошел за отцом, а тот, проходя мимо очага, поднял с полу топор, которым они обычно рубили на кухне дрова.
Елена еще крепче прижалась к матери.
Наконец отец подошел к двери на заднем крыльце. Джоах остался стоять сзади. Елена с матерью замерли у печки в кухне.
Занеся топор высоко над головой, отец крикнул чрез массивную дубовую дверь:
— Кто там?
Ответивший голос оказался высок и надменен, и каким-то шестым чувством Елена поняла, что он принадлежит не скрюченному, а тому, кто повыше:
— Именем Гульготальского Совета откройте дверь! Отказ от выполнения приказа повлечет за собой арест всей семьи.
— Что вы хотите?
— У нас есть ордер на обыск фермы. Откройте дверь! — прозвучал тот же голос.
Отец обеспокоенно оглянулся на мать, и Елена энергично затрясла головой, прося отца не открывать.
— Час поздний, — подумав, ответил отец. — Откуда мне знать, что у вас на уме.
У голых ног отца на полу появилась бумага, просунутая под дверь.
— Вот подпись проктора местного гарнизона.
Отец махнул рукой Джоаху, тот наклонился и поднес бумагу к свету. Даже через комнату Елена отчетливо видела пурпурную печать внизу пергамента.
— Вроде все официально, — шепнул отец матери. — Джоах, потуши свет, да идите с Еленой наверх. И чтобы сидели тихо, как мыши.
Джоах кивнул, он явно хотел остаться, но, как всегда, не споря, повиновался отцу. Поставив лампу на край стола, он подошел к сестре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Но в следующее мгновение птица замерла в воздухе, задрожала и стала падать на землю. Не успела девочка вскрикнуть, как Хвост в нескольких сантиметрах от земли вдруг распустил свои широкие крылья, вновь взмыл и направился прямо к ее окну. Елена едва успела отскочить, как филин ворвался в комнату, порвав занавес, и сел на подоконник, тяжело дыша и с гневом раскрывая мощный клюв.
Поначалу Елене показалось, будто Хвост поймал змею, но такой белой гладкой змеи, похожей на брюхо мертвой рыбы, она никогда не видела. Существо билось в когтях филина и тому явно приходилось употреблять все свои силы, чтобы удерживать эту тварь. Кроме того, по крику птицы было ясно, что в ходе схватки Хвост тоже немало пострадал. Но почему бы ему в таком случае просто не выпустить эту гадость? Зачем он так упорно держит ее?
И тут девочку вдруг осенило: часть отвратительного червя вошла прямо в грудь птицы, и Хвост не держал его, а только пытался освободиться. Железные когти изо всех сил стремились не дать твари проникнуть дальше в его тело, и желтый круглый глаз молил Елену о помощи.
Девушка рванулась в птице, боровшейся из последних сил. Но Елена опоздала. Червь с усилием вырвался из слабеющих когтей и полностью скрылся в птице. Хвост судорожно" застыл, клюв его широко раскрылся в мучительной агонии, и через минуту филин выпал из окна мертвым.
— Нет! — Елена бросилась к окну, перегнулась через подоконник, пытаясь увидеть несчастного филина — тот действительно лежал под окном, неестественно заломив шею на подмерзшей грязи. Крупные слезы покатились из глаз девочки. — Хвостик! Хвост!
Но тут почва под его телом вдруг вспучилась, и Елена с криком ужаса увидела, как из-под земли выползают сотни этих чудовищных червей и начинают поедать труп. Через две секунды от него не осталось ничего, кроме нескольких белых косточек и черепа, с укоризной смотревшего на нее своими пустыми глазницами. Колени у девочки задрожали, она схватилась за подоконник, чтобы не упасть, но в тот же миг отвратительные твари снова исчезли в земле. И теперь девушка каким-то непостижимым образом поняла, что они лежат там и ждут, готовые броситься на любое новое мясо.
Затуманенным из-за слез взором Елена все-таки опять посмотрела на поилку и увидела, что скрюченный, используя посох как костыль, пробирается по двору, явно не чувствуя никакой угрозы от затаившихся в грязи страшных червей. Неожиданно старик остановился и устремил глаза прямо на ее окно — Елена отскочила, как ужаленная, смертельно испугавшись устремленных на нее глаз. Волосы у нее на затылке встали дыбом, и сердце отчаянно заколотилось.
Надо предупредить родителей!
Джоах в одной пижаме уже стоял в коридоре, потирая полусонные глаза:
— Ты слышала эту дурную птицу? — спросил он, тыкая пальцем в сторону амбара.
— Надо сказать отцу! — Ничего не объясняя, Елена схватила брата за руку и потащила вниз к отцовской спальне.
— Зачем? — сопротивлялся Джоах. — Он и сам наверняка слышал. Наверное, Хвост напоролся-таки на лисицу. Ничего, он уже штук десять приговорил, справится и с этой.
— Он умер!
— Как? Отчего?
— От чего-то ужасного! Я… я не знаю, отчего.
И Елена продолжала тащить брата по лестнице, уже боясь отпустить его и остаться одной, визжа и ничего не соображая от страха. Кубарем они скатились по лестнице и побежали к спальне родителей. В доме стояла темнота, воздух был тяжелым как перед сильной грозой. Паника окончательно охватила Елену, сердце колотилось где-то в горле, в ушах шумело. Она толкнула брата к столу:
— Зажги лампу! Быстрее!
Джоах беспрекословно повиновался.
Они стояли уже у самой двери в спальню, и в любое другое время Елена, конечно, сначала постучалась бы, но теперь было не до церемоний. С лампой в руке девушка вбежала в комнату.
Мать, всегда спавшая чутко, проснулась немедленно и взглянула на дочь изумленными глазами:
— Елена! Что случилось, моя девочка?
Отец тоже проснулся и, тяжело ворочаясь, оперся на локоть, щурясь от внезапного света. Он прокашлялся и вопросительно посмотрел на дочь.
— Сюда кто-то идет, я видела их во дворе! — махнула Елена рукой по направлению к заднему крыльцу.
— Кто? — отец грузно сел на кровати.
Мать осторожно положила руку на широкое плечо мужа:
— Никогда не надо предполагать плохое, Брукстон. Может быть, кто-то заблудился или ищет помощи.
— Нет, нет, они пришли со злом! — замотала головой Елена.
— Откуда ты это знаешь, девочка? — спросил отец, вставая в одном теплом нижнем белье и отбрасывая простыни.
— Она сказала, что Хвост сдох, — вдруг сказал Джоах, тоже заходя в спальню.
Слезы брызнули у Елены из глаз:
— Его убили какие-то твари… Такие ужасные… белые…
— А ты уверена, что все это тебе просто-напросто не приснилось? — сурово спросил отец.
И тут же с заднего крыльца раздался стук.
Все замерли на мгновение, но мать первой взяла себя в руки:
— Брукстон?
— Не бойся, мать, — ответил отец. — Это наверняка кто-то заблудился, как ты и предположила. — Но слова отца как-то уж слишком не вязались с насупленными бровями и сжатым ртом. Он быстро натянул брюки.
Мать тоже встала и накинула халат:
— Сейчас отец все уладит, — шепнула она Елене, крепко обняв девочку.
Джоах с фонарем пошел за отцом, а тот, проходя мимо очага, поднял с полу топор, которым они обычно рубили на кухне дрова.
Елена еще крепче прижалась к матери.
Наконец отец подошел к двери на заднем крыльце. Джоах остался стоять сзади. Елена с матерью замерли у печки в кухне.
Занеся топор высоко над головой, отец крикнул чрез массивную дубовую дверь:
— Кто там?
Ответивший голос оказался высок и надменен, и каким-то шестым чувством Елена поняла, что он принадлежит не скрюченному, а тому, кто повыше:
— Именем Гульготальского Совета откройте дверь! Отказ от выполнения приказа повлечет за собой арест всей семьи.
— Что вы хотите?
— У нас есть ордер на обыск фермы. Откройте дверь! — прозвучал тот же голос.
Отец обеспокоенно оглянулся на мать, и Елена энергично затрясла головой, прося отца не открывать.
— Час поздний, — подумав, ответил отец. — Откуда мне знать, что у вас на уме.
У голых ног отца на полу появилась бумага, просунутая под дверь.
— Вот подпись проктора местного гарнизона.
Отец махнул рукой Джоаху, тот наклонился и поднес бумагу к свету. Даже через комнату Елена отчетливо видела пурпурную печать внизу пергамента.
— Вроде все официально, — шепнул отец матери. — Джоах, потуши свет, да идите с Еленой наверх. И чтобы сидели тихо, как мыши.
Джоах кивнул, он явно хотел остаться, но, как всегда, не споря, повиновался отцу. Поставив лампу на край стола, он подошел к сестре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109