— Как корова телится, — прокомментировал эти действия Рокингем, попутно острым взглядом обшаривая каждый изгиб крыши.
Нилен стояла уже у самого края. Конюшня с ее болтающимися на одной петле воротами и дырявыми стенами находилась на расстоянии брошенного камня.
— Можно попытаться прыгнуть, — прошептала она. — Или спуститься по задней стене, опираясь о дерево.
В ответ Крал просто прыгнул вниз, подняв тучу прошлогодних опавших иголок, и помахал остальным, предлагая последовать его примеру.
Нилен приказала Рокингему прыгнуть первому, явно не желая оставлять его на крыше одного. Повторять ему было не надо, и та скорость, с которой он исполнил требуемое маленькой женщиной, говорила о том, что и он никоим образом не хочет встречаться с тварью, которая уже, наверное, прочесывала сейчас нижние комнаты. Зависнув на мгновение, держась руками за край крыши, он благополучно попал в протянутые руки Крала.
Нилен поправила мешок за спиной и глянула вниз. Крал протянул руки и к ней. Нюмфая замерла на мгновение, но, услышав за спиной звук ломаемой в гостиной мебели, в следующее же мгновение решительно прыгнула.
— Бежим! — вырвалось у нее, и не успел Крал сделать и нескольких шагов, как она уже была у дверей конюшни. Нилен неслась, словно подгоняемый ветром опавший лист, и двое мужчин едва за ней поспевали.
Сзади раздался звон разбитого стекла и, на мгновение обернувшись, Рокингем увидел в окне черную массу, царапающую когтями подоконник. Скалтум, так же как и Крал, застрял в раме, но мог вырваться в любую секунду. Рокингем поддал бегу, однако железная рука горца остановила его и вынудила пойти рядом. Нилен уже исчезла в конюшне, и к тому времени, когда они к раскачивающимся на петле дверям, нюмфая как раз выводила двух лошадей — серую кобылу Елены и каурого жеребца Эррила, уже взнузданных. Боевой жеребец Роршаф не подпустил к себе женщину и дыбился, поводя красными возбужденными глазами и роя землю копытом. Его круглые бока вздымались от возбуждения, он чуял страшных чудовищ неподалеку. Крал тихо присвистнул, и Роршаф, успокоившись, подошел к нему, продолжая лишь тихо всхрапывать.
Нилен вскарабкалась на жеребца, а поводья Мист передала Рокингему. Крал с удовлетворением заметил, что нюмфая успела даже привязать кобылу к своему коню, явно не доверяя пленнику. Тем не менее кобыла вдруг заупрямилась, и Рокингем, хотя и отличный наездник, с трудом удерживался в седле.
Бросив вещи на круп Роршафа, Крал привьючил их, и в мгновение ока вскочил сам, последний мешок привязав, по обычаю всех жителей гор, к бедру.
Ногой он пнул ворота, но тут же оказался перед огромной фигурой, притаившейся среди камней и грязи. Его боевой конь, прошедший столь многие сражения, неожиданно дернулся, взвизгнул и поднялся на дыбы. Могучим усилием руки Крал осадил его, и в следующее мгновение окончательно понял, что перед ним, расправив крылья, стоит еще один лейтенант Тёмного Лорда. Скалтум шипел и преграждал выход. Последним усилием воли Крал заставил Роршафа встать спокойно, широко расставив передние копыта. За ним металась встревоженная Мист, забиваясь все дальше в глубину конюшни! Но этот путь не сулил спасения — скалтума не остановят тонкие дощатые стены. Крал послал Роршафа вперед, и впервые конь не послушался его. Гигант пришпорил его снова, но жеребец, парализованный страхом, так и не сдвинулся с места.
Тогда Крал нагнулся к самому уху коня и прошептал сквозь зубы, едва сдерживая гнев:
— Роршаф, парту сагуи вени скай ! — Это был язык горных лошадей, язык, который все горцы знали не хуже своего. А Крал был одним из лучших шептунов в своем клане, и многие утверждали, что он и родился уже со знанием лошадиного языка. Однако даже и ему, могучему горцу, прекрасному знатоку лошадей и их языка, пришлось в эти мгновения приложить все свои умения, чтобы заставить Роршафа преодолеть страх и послушаться хозяина.
Жеребец снова стал управляемым и после пары шенкелей сделал несколько шагов навстречу скалтуму.
Уши чудовища прижались к черепу, словно он оценивал ситуацию. Когти ног его были глубоко зарыты в землю, с когтей на руках капала зеленоватая смрадная жидкость. Между тонкими губами показались клыки, и в лунном свете черные глаза отливали почему-то зловеще-красным. Движение лошади привело скалтума в окончательную готовность.
— Где ссспрятали девчонку… шссс? — прошипел он. — Отдайте ее шссс… и мы позволим вам умереть быссстро!
Но в словах твари Крал почувствовал усталость, скалтум тяжело дышал, ибо добраться в этот отдаленный край так быстро стоило ему немало сил. Крал подумал, что при удачном стечении обстоятельств его можно будет задержать достаточно долго или отвлечь, чтобы дать возможность спастись остальным. Горец отвьючил топор, крепко взял его в руку и, понукая коня, поехал прямо на скалтума. Изо рта горца вырвался боевой рев его клана, и он занес топор высоко над головой.
Как Крал и надеялся, усталость и удивление заставили скалтума сделать пару шагов назад прежде, чем он поднялся в полный рост. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы за спиной Крала открылся проход в густой лес для второй лошади.
— Бегите, — крикнул Крал, махнув рукой в сторону леса, и в тот же миг услышал у себя за спиной стук удаляющихся копыт. Но гигант удержался, чтобы не поскакать вслед, и теперь весь сосредоточился лишь на зубах и когтях скалтума.
Чудовище, несмотря на то, что видело, как часть его добычи ускользает, бросилось на Крала как раз в тот момент, когда они промчалась мимо. Взмах топора предотвратил удар ядовитого когтя по лицу Крала. Он, как обычно бывало в битвах, слился с Роршафом в одно целое так, что конь стал продолжением его собственного тела. Но в этой схватке горцу пришлось дело тоже с комком мускулов и воли.
— Хорошо сссражаешьссся, человек ссс гор! Но эта ночь моя… шссс!
Крал гордо перекинул топор из одной руки в другую, однако это было пустой демонстрацией — он с самого начала знал, что эту битву со скалтумом проиграет. Как горец понял из предыдущей битвы, в темноте черная магия защищает скалтума от любого повреждения или раны. А до восхода солнца еще далеко, и столько времени ему не выстоять. Как не выстоять и Роршафу, которого раньше или позже заденет ядовитый коготь твари. Оставалось только выиграть как можно больше времени для Нилеи и пленника и увести чудовище как можно дальше от дома. Если, конечно, он сумеет продержаться хотя бы какое-то время.
Скалтум меж тем чего-то ждал и дышал все легче, по мере того как усталость отпускала его. Ему незачем было спешить и можно было поиграть с жертвой, как кошке с мышью. Он уже знал, что нужного ему ребенка среди убежавших нет, а значит и торопиться пока некуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109