Как и прежний, он вперил в Эррила огромные красные глаза и нервно задергал хвостом. Но в его крошечных руках блестел в неверном фонарном свете какой-то предмет. Гоблин протянул ручки вперед, словно принося дар, но Эррил направил острие меча прямо ему в грудь.
Остальные твари вдруг внезапно и дружно замолчали и даже перестали двигаться, а стоявший с предметом гоблин вдруг раскрыл протянутые ладони, и Эррил увидел на них металлическую скульптуру, вероятно, весьма тяжелую, поскольку гоблин явно удерживал ее с трудом.
Металл на ладонях отливал золотом — Эррил знал, что это, и знал, что это отнюдь не золото, но железо, созданное из крови многих-многих магов. Он сам спрятал его однажды в этих руинах больше века назад, дабы сберечь в целости и сохранности во время своих многочисленных разъездов по стране.
Это был ключ защиты Алоа Глен. Пораженный и онемевший, Эррил опустил меч, и гоблин с даром сделал еще шаг вперед, продолжая протягивать ручки. Но протягивал он их не Эррилу, а куда-то за него, и не успел воин оглянуться, как гоблин юркнул мимо и подбежал к зияющей пропасти. На ее краю зверек застыл, словно раздумывая, и на мгновение обернулся через плечо на Эррила.
— Нет! — Крикнул старый воин и, бросив меч, протянул руку к гоблину. Ключ защиты не должен быть потерян. Но он опоздал — гоблин уже прыгнул в пропасть, в черную бездну, унося с собой ключ к потерянному городу.
Эррил замер на краю, упал на колени и протянул руки в темноту. Но на него смотрела лишь непроглядная вечная ночь.
— Света! — крикнул он.
— Смотрите, они уходят, — прошептал Бол. Эррил быстро обернулся и увидел, как масса гоблинов уходит, как воды морского отлива. Что ж, одной опасностью меньше. И старый воин снова устремил глаза в пропасть.
— Фонарь! Светите сюда! Скорее!
— Зачем? Лучше просто уйти отсюда. Скоро мы будем на поверхности. — Бол осветил пропасть.
— Ниже, еще ниже, — приказал Эррил.
Вздохнув, Бол нагнулся и опустил фонарь как мог низко. Перед ними была одинокая скала, грубо вырезанные ступени которой вели еще дальше в глубину. Было видно, как гоблин ловко прыгает по ним все дальше и дальше вниз. Скоро он вышел из полосы света и пропал из виду.
— Надо поймать эту жабу! — Эррил вскочи на ноги к схватился за меч.
— Зачем? Оставьте его в покое. Главное — спасти Елену.
Эррил с досадой вложил меч в ножны.
— Если мы хотим добраться до Алоа Глен и добыть Кровавый Дневник, нам во что бы то ни стало надо заполучить то, что унес гоблин. Это ключ, который откроет нам путь к потерянному городу. Без него вокруг города сомкнутся древние стены, и он станет непроницаемым. Я должен вернуть ключ.
Чем дольше говорил Эррил, тем сильнее хмурился Бол.
— Как они нашли его? И зачем показали нам, а потом ушли?
— Мы им просто мешали. — Эррил бросил взгляд на опустевшую пещеру. — Теперь они уверены, что мы уйдем, то есть не уйдем наверх, а бросимся за ключом вниз. В общем, они правы.
Елена заглянула в пропасть:
— Как это? — испугалась она.
Эррил положил руку ей на плечо:
— А вот так, прямо туда, — и старый воин указал на осклизлые каменные ступени.
Крал бросился вслед за Нилен. Что могло пробудить такую ярость в столь спокойной и рассудительной до этого женщине? Дождь казался еще сильнее на этой открытой полянке, а ее единственный обитатель смотрел на летящую на него с кинжалом Нилен всего лишь с удивленной улыбкой на поджатых губах. Его длинные волосы, завязанные в хвост, отливали серебром, но это явно не было сединой, поскольку лицо у него выглядело гладким и юным. Синие глаза мельком остановились на Крале, и тут же удивление и молодость исчезли с лица странного существа.
Единственный свет посреди этой чудовищной грозы, исходивший от птицы, полыхнул ярче, а сам сокол во второй раз прокричал громко и тревожно, отзываясь на крик Нилен не меньшей яростью и гневом.
Порыв дождя хлестнул Крала прямо по глазам, и на мгновение он ослеп, но когда прозрел, птица уже не сидела на широком костистом запястье — она парила над Нилен и вдруг при свете очередной молнии выбила кинжал у нее из рук: А еще через пару секунд сокол уже спокойно восседал на своем прежнем импровизированном насесте.
Нилен застыла с прилипшими к лицу длинными прекрасными волосами, и на лице ее ясно читались обида и ненависть.
— Это не ваша страна! — кричала маленькая женщина, и голос ее сливался с грохотом грома. — Вы здесь чужие!
Но подоспевший Крал уже положил ей на плечо тяжелую руку, и теперь, не зная, что за существо перед ними, но веря Нилен, стоял готовый к обороне. Он чувствовал, как женщина вся дрожит мелкой дрожью; ее переполнял гнев, готовый в любую секунду вырваться наружу.
— Что это за человек? Ты его знаешь?
— Нет, не его, — начав говорить, Нилен немного успокоилась. — Но я знаю это племя — это эльфы ! — Последнее слово прозвучало как плевок.
Однако незнакомец не обратил на это никакого внимания, словно не понимал языка, на котором все это говорилось. Он только поднял руку, сделав движение, от которого рука Крала тоже потянулась к топору. Но незнакомец длинным пальцем лишь поправил растрепавшиеся перья птицы. Это, казалось, успокоило сокола, и он уселся основательней на своем странном насесте.
— Никогда о таких не слышал, — не зная сам почему, прошептал Крал.
— Ты и не мог. Эльфы, исчезнув в далях Великого Западного Океана, стали мифом еще до того, как здесь появились первые люди.
— Тогда откуда знаешь их ты?
— У деревьев долгая память. Самые старые из наших корней были тогда совсем еще юными, когда это племя разгуливало под их кронами на Западных Равнинах. И самые древние деревья до сих пор поют песни… песни о войне и предательстве.
— Они больше не поют, — спокойно заметил незнакомец, заговорив в первый раз за все это время. Голос его оказался похожим на перезвон колокольчиков. Он говорил, не отрывая взгляда от сокола и склонив голову набок, словно в раздумье.
— Из-за вас! — выкрикнула Нилен и снова задрожала от негодования.
Незнакомец только пожал плечами.
— Вы нас предали! — нюмфая почти плакала.
— Нет, вы уничтожили себя сами, — на этот раз в голосе эльфа промелькнул гнев, и в его синих глазах, как тучка в небе, повисло недовольство. Затем незнакомец повернулся к Нилен и Кралу, показав свое высокоскулое белое лицо.
Крал стиснул хрупкое плечо, чтобы не дать выход гневу Нилен, и сразу же почувствовал, что она не солгала относительно этих эльфов, во всяком случае, она сама совершенно искренне верила в свои обвинения. Но, по его ощущениям, не лгал и эльф, он тоже верил в свою невиновность.
Тогда горец решил вмешаться в этот странный разговор, по своему накалу ничуть не уступавший бушующей грозе на небесах.
— Не понимаю, скажите толком, что же между вами произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Остальные твари вдруг внезапно и дружно замолчали и даже перестали двигаться, а стоявший с предметом гоблин вдруг раскрыл протянутые ладони, и Эррил увидел на них металлическую скульптуру, вероятно, весьма тяжелую, поскольку гоблин явно удерживал ее с трудом.
Металл на ладонях отливал золотом — Эррил знал, что это, и знал, что это отнюдь не золото, но железо, созданное из крови многих-многих магов. Он сам спрятал его однажды в этих руинах больше века назад, дабы сберечь в целости и сохранности во время своих многочисленных разъездов по стране.
Это был ключ защиты Алоа Глен. Пораженный и онемевший, Эррил опустил меч, и гоблин с даром сделал еще шаг вперед, продолжая протягивать ручки. Но протягивал он их не Эррилу, а куда-то за него, и не успел воин оглянуться, как гоблин юркнул мимо и подбежал к зияющей пропасти. На ее краю зверек застыл, словно раздумывая, и на мгновение обернулся через плечо на Эррила.
— Нет! — Крикнул старый воин и, бросив меч, протянул руку к гоблину. Ключ защиты не должен быть потерян. Но он опоздал — гоблин уже прыгнул в пропасть, в черную бездну, унося с собой ключ к потерянному городу.
Эррил замер на краю, упал на колени и протянул руки в темноту. Но на него смотрела лишь непроглядная вечная ночь.
— Света! — крикнул он.
— Смотрите, они уходят, — прошептал Бол. Эррил быстро обернулся и увидел, как масса гоблинов уходит, как воды морского отлива. Что ж, одной опасностью меньше. И старый воин снова устремил глаза в пропасть.
— Фонарь! Светите сюда! Скорее!
— Зачем? Лучше просто уйти отсюда. Скоро мы будем на поверхности. — Бол осветил пропасть.
— Ниже, еще ниже, — приказал Эррил.
Вздохнув, Бол нагнулся и опустил фонарь как мог низко. Перед ними была одинокая скала, грубо вырезанные ступени которой вели еще дальше в глубину. Было видно, как гоблин ловко прыгает по ним все дальше и дальше вниз. Скоро он вышел из полосы света и пропал из виду.
— Надо поймать эту жабу! — Эррил вскочи на ноги к схватился за меч.
— Зачем? Оставьте его в покое. Главное — спасти Елену.
Эррил с досадой вложил меч в ножны.
— Если мы хотим добраться до Алоа Глен и добыть Кровавый Дневник, нам во что бы то ни стало надо заполучить то, что унес гоблин. Это ключ, который откроет нам путь к потерянному городу. Без него вокруг города сомкнутся древние стены, и он станет непроницаемым. Я должен вернуть ключ.
Чем дольше говорил Эррил, тем сильнее хмурился Бол.
— Как они нашли его? И зачем показали нам, а потом ушли?
— Мы им просто мешали. — Эррил бросил взгляд на опустевшую пещеру. — Теперь они уверены, что мы уйдем, то есть не уйдем наверх, а бросимся за ключом вниз. В общем, они правы.
Елена заглянула в пропасть:
— Как это? — испугалась она.
Эррил положил руку ей на плечо:
— А вот так, прямо туда, — и старый воин указал на осклизлые каменные ступени.
Крал бросился вслед за Нилен. Что могло пробудить такую ярость в столь спокойной и рассудительной до этого женщине? Дождь казался еще сильнее на этой открытой полянке, а ее единственный обитатель смотрел на летящую на него с кинжалом Нилен всего лишь с удивленной улыбкой на поджатых губах. Его длинные волосы, завязанные в хвост, отливали серебром, но это явно не было сединой, поскольку лицо у него выглядело гладким и юным. Синие глаза мельком остановились на Крале, и тут же удивление и молодость исчезли с лица странного существа.
Единственный свет посреди этой чудовищной грозы, исходивший от птицы, полыхнул ярче, а сам сокол во второй раз прокричал громко и тревожно, отзываясь на крик Нилен не меньшей яростью и гневом.
Порыв дождя хлестнул Крала прямо по глазам, и на мгновение он ослеп, но когда прозрел, птица уже не сидела на широком костистом запястье — она парила над Нилен и вдруг при свете очередной молнии выбила кинжал у нее из рук: А еще через пару секунд сокол уже спокойно восседал на своем прежнем импровизированном насесте.
Нилен застыла с прилипшими к лицу длинными прекрасными волосами, и на лице ее ясно читались обида и ненависть.
— Это не ваша страна! — кричала маленькая женщина, и голос ее сливался с грохотом грома. — Вы здесь чужие!
Но подоспевший Крал уже положил ей на плечо тяжелую руку, и теперь, не зная, что за существо перед ними, но веря Нилен, стоял готовый к обороне. Он чувствовал, как женщина вся дрожит мелкой дрожью; ее переполнял гнев, готовый в любую секунду вырваться наружу.
— Что это за человек? Ты его знаешь?
— Нет, не его, — начав говорить, Нилен немного успокоилась. — Но я знаю это племя — это эльфы ! — Последнее слово прозвучало как плевок.
Однако незнакомец не обратил на это никакого внимания, словно не понимал языка, на котором все это говорилось. Он только поднял руку, сделав движение, от которого рука Крала тоже потянулась к топору. Но незнакомец длинным пальцем лишь поправил растрепавшиеся перья птицы. Это, казалось, успокоило сокола, и он уселся основательней на своем странном насесте.
— Никогда о таких не слышал, — не зная сам почему, прошептал Крал.
— Ты и не мог. Эльфы, исчезнув в далях Великого Западного Океана, стали мифом еще до того, как здесь появились первые люди.
— Тогда откуда знаешь их ты?
— У деревьев долгая память. Самые старые из наших корней были тогда совсем еще юными, когда это племя разгуливало под их кронами на Западных Равнинах. И самые древние деревья до сих пор поют песни… песни о войне и предательстве.
— Они больше не поют, — спокойно заметил незнакомец, заговорив в первый раз за все это время. Голос его оказался похожим на перезвон колокольчиков. Он говорил, не отрывая взгляда от сокола и склонив голову набок, словно в раздумье.
— Из-за вас! — выкрикнула Нилен и снова задрожала от негодования.
Незнакомец только пожал плечами.
— Вы нас предали! — нюмфая почти плакала.
— Нет, вы уничтожили себя сами, — на этот раз в голосе эльфа промелькнул гнев, и в его синих глазах, как тучка в небе, повисло недовольство. Затем незнакомец повернулся к Нилен и Кралу, показав свое высокоскулое белое лицо.
Крал стиснул хрупкое плечо, чтобы не дать выход гневу Нилен, и сразу же почувствовал, что она не солгала относительно этих эльфов, во всяком случае, она сама совершенно искренне верила в свои обвинения. Но, по его ощущениям, не лгал и эльф, он тоже верил в свою невиновность.
Тогда горец решил вмешаться в этот странный разговор, по своему накалу ничуть не уступавший бушующей грозе на небесах.
— Не понимаю, скажите толком, что же между вами произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109