— Я пойду с тобой.
Крал возмущенно задышал, протестуя, но потом пожал плечами и повернулся в сторону света.
Нилен пошла следом, неотрывно глядя в широкую спину горца. Крал казался кораблем, рассекающим воды леса. Молчаливый и уверенный, шел он к далекому свету, и топор поблескивал в его руке. Нилен, сама плоть от плоти лесное существо, едва поспевала за ним. Гроза и дождь словно одевали ее непроницаемой пеленой в то время, как о горца разбивались, как о скалу.
Они шли, не обмениваясь ни словом, но в голове у Нилен метались тысячи вопросов. Даже после ужасной битвы со скалтумом еще в городе Крал покинул поле сражение невозмутимым и спокойным, а теперь, в относительной безопасности, он почему-то нервничал, и действия его были скоры, как лезвие его боевого топора. Казалось, даже плечи гиганта совершенно стали железными.
Если бы не такое поведение горца, Нилен, скорее всего, осталась бы рядом с пленником и лошадьми и, возможно, даже отвязала бы несчастного, дабы он не чувствовал себя куропаткой, подвешенной за ногу. Но в покрасневших глазах Крала было нечто такое, что понуждало маленькую женщину отправиться вслед за ним, ибо нюмфая понимала, что в такую ночь могут понадобиться не только острое лезвие и стальные мускулы.
Наконец, ей удалось почти догнать Крала, и они оба явственно увидели свет, исходивший откуда-то из-за поваленных стволов. Но кто бы ни зажег его в эту грозу, он заслуживал чего-то иного, а не просто слепой ярости. Маленькая женщина нырнула под рукой горца и решительно пошла вперед, желая сама проверить, так уж ли нужен здесь его боевой топор. Она шла теперь впереди великана, неслышно ступая по сломанным веткам и сорванным листьям. Неслышное хождение по лесу являлось ее неотъемлемой природой, второй натурой. Сзади гневно и громко сопел Крал.
Легкая улыбка скользила по губам женщины до тех пор, пока она, наконец, не перебралась через последнее дерево и не увидела, кто зажег свет в этом темном лесу. Нет! Инстинкт заставил ее полностью затаить дыхание и снова молниеносно выхватить тонкий кинжал. Нюмфая стояла в круге света.
Высокий гибкий человек, в два раза выше, но и в два раза легче ее самой, одетый лишь в длинную белую рубашку, заправленную в зеленые штаны, повернул к ней голову на длинной тонкой шее. Он стоял в кольце грибов, высоко подняв одну руку, в которой и был источник света. Вернее, на которой, ибо на его запястье сидела небольшая птица, от чьего оперения шел яркий и в то же время призрачный свет. Удивленная птица два раза махнула крыльями, и свет вспыхнул ярче. Лунный сокол! Сокол открыл клюв и что-то проклекотал.
— Нет, Нилен, нет! — закричал сзади Крал, когда Нилен бросилась вперед с высоко поднятым кинжалом.
Но маленькая женщина не услышала этого крика; ибо мозг ее затуманила ненависть.
Эльфы давно должны были умереть!
Эррил обнажил меч. По проходам с трех сторон медленно приближались шипящие темные фигуры. Бол тоже отошел на шаг и крепко обнял племянницу. Сзади зияла пропасть, и любой шаг к отступлению означал только смерть. Фонарь тускло светил, освещая обреченную троицу.
— Не понимаю, — пробормотал растерянный дядюшка. — Все те несколько раз, что я сталкивался со скальными гоблинами, мне спокойно удавалось уйти. Они никогда не преследовали меня.
— Может быть, теперь они стали храбрее, — насмешливо проворчал Эррил, глядя, как несколько теней уже приблизились к ним на расстояние пары вытянутых рук. Но дальше кольца света от фонаря шагнуть они, казалось, не решались.
Но вот одна из теней оторвалась от остальных и приблизилась к полосе света почти вплотную. Теперь половина ее тела была в тени, половина на свету, отражавшемуся в красных глазах и иглообразных зубах гоблина. Эррил почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом. Гоблин напоминал самые худшие из ночных кошмаров его детства; в такие моменты одеяло натягивается на голову, а по всему дому разносится отчаянный детский крик.
— Сейчас они бросятся, — прошептал он Болу. — У вас есть какое-нибудь оружие?
— Нет. Только фонарь. — Старик шагнул вперед, выставив фонарь на вытянутой руке еще дальше.
Неожиданное перемещение света удивило гоблина, и на какое-то мгновение он застыл. Ростом он оказался не больше козы, но его кожа, смотревшаяся в тени черной, теперь оказалась мертвенно белой, как брюхо дохлой рыбы. Всю ее покрывала какая-то сальная смазка", а огромные красные глаза, не мигая, смотрели на пришельцев. Потом, злобно зашипев и оскалив зубы, зверек метнулся назад, в тень. Длинный хвост с единственным черным шипом на конце вильнул из стороны в сторону, являя угрозу и злобу.
Эррил скривился даже не столько от вида отвратительного существа, сколько от того, что при свете фонаря увидел впереди. Вся пещера перед ними была забита шевелящимися скорченными фигурками этих тварей, даже стены и балки были усыпаны ими, держащимися когтями за любой выступ.
Гоблин перед ними быстро скрылся в этой мешанине, и вся масса несколько отступила под воздействием света назад.
— Ну, и что нам теперь делать? — устало спросил Эррил. — Моему мечу не прорубить прохода в такой массе. А где ваша ведьминская магия? — усилием воли старый воин заставил себя не смотреть в сторону скорчившейся за стариком девочки.
— Нет, она истощена, и, подобно ее мужским отражениям, для того чтобы вернуть силы, ей нужен свет. Она нам не поможет.
— Тогда чем же можно урезонить этих господ?
— Не знаю. Они живут очень уединенно, и их привычки известны мало. Особенно тем, кто здесь никогда не был.
— А где же те, кто здесь бывал?
— Их черепа и кости иногда находят, причем обглоданными очень чисто.
Эррил снова посмотрел в темноту и увидел, как гоблины медленно, но верно снова подбираются к свету. Старый воин жестом попросил Елену встать вплотную с Болом и освободить хотя бы небольшое пространство, чтобы у него оставалась возможность для маневра. И медленно стал поднимать меч.
Оставалось только увидеть малейший знак того, что твари готовы броситься, но они по-прежнему ждали, сгрудившись за световым кругом, словно тоже ждали какого-то знака. Казалось, они согласны скорее не выпускать пришельцев, чем наброситься и пожрать.
— Что… что они делают? — прошептала Елена из-за спины Бола, и голос ее прозвучал не по-детски серьезно и твердо. Эррил подумал, что она, вероятно, еще не полностью осознает их положение в силу возраста.
— Еще не знаю, моя хорошая, но нам лучше всего оставаться спокойными и не двигаться.
При этих словах по массе гоблинов прошло волнение, и по пещере заметались отзвуки эха, наполненного шипением и клацанием кожистых языков.
Эррил приготовился, напряг руку с мечом и сузил глаза.
Но тут из темноты снова выскочил один гоблин и встал почти у самого света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Крал возмущенно задышал, протестуя, но потом пожал плечами и повернулся в сторону света.
Нилен пошла следом, неотрывно глядя в широкую спину горца. Крал казался кораблем, рассекающим воды леса. Молчаливый и уверенный, шел он к далекому свету, и топор поблескивал в его руке. Нилен, сама плоть от плоти лесное существо, едва поспевала за ним. Гроза и дождь словно одевали ее непроницаемой пеленой в то время, как о горца разбивались, как о скалу.
Они шли, не обмениваясь ни словом, но в голове у Нилен метались тысячи вопросов. Даже после ужасной битвы со скалтумом еще в городе Крал покинул поле сражение невозмутимым и спокойным, а теперь, в относительной безопасности, он почему-то нервничал, и действия его были скоры, как лезвие его боевого топора. Казалось, даже плечи гиганта совершенно стали железными.
Если бы не такое поведение горца, Нилен, скорее всего, осталась бы рядом с пленником и лошадьми и, возможно, даже отвязала бы несчастного, дабы он не чувствовал себя куропаткой, подвешенной за ногу. Но в покрасневших глазах Крала было нечто такое, что понуждало маленькую женщину отправиться вслед за ним, ибо нюмфая понимала, что в такую ночь могут понадобиться не только острое лезвие и стальные мускулы.
Наконец, ей удалось почти догнать Крала, и они оба явственно увидели свет, исходивший откуда-то из-за поваленных стволов. Но кто бы ни зажег его в эту грозу, он заслуживал чего-то иного, а не просто слепой ярости. Маленькая женщина нырнула под рукой горца и решительно пошла вперед, желая сама проверить, так уж ли нужен здесь его боевой топор. Она шла теперь впереди великана, неслышно ступая по сломанным веткам и сорванным листьям. Неслышное хождение по лесу являлось ее неотъемлемой природой, второй натурой. Сзади гневно и громко сопел Крал.
Легкая улыбка скользила по губам женщины до тех пор, пока она, наконец, не перебралась через последнее дерево и не увидела, кто зажег свет в этом темном лесу. Нет! Инстинкт заставил ее полностью затаить дыхание и снова молниеносно выхватить тонкий кинжал. Нюмфая стояла в круге света.
Высокий гибкий человек, в два раза выше, но и в два раза легче ее самой, одетый лишь в длинную белую рубашку, заправленную в зеленые штаны, повернул к ней голову на длинной тонкой шее. Он стоял в кольце грибов, высоко подняв одну руку, в которой и был источник света. Вернее, на которой, ибо на его запястье сидела небольшая птица, от чьего оперения шел яркий и в то же время призрачный свет. Удивленная птица два раза махнула крыльями, и свет вспыхнул ярче. Лунный сокол! Сокол открыл клюв и что-то проклекотал.
— Нет, Нилен, нет! — закричал сзади Крал, когда Нилен бросилась вперед с высоко поднятым кинжалом.
Но маленькая женщина не услышала этого крика; ибо мозг ее затуманила ненависть.
Эльфы давно должны были умереть!
Эррил обнажил меч. По проходам с трех сторон медленно приближались шипящие темные фигуры. Бол тоже отошел на шаг и крепко обнял племянницу. Сзади зияла пропасть, и любой шаг к отступлению означал только смерть. Фонарь тускло светил, освещая обреченную троицу.
— Не понимаю, — пробормотал растерянный дядюшка. — Все те несколько раз, что я сталкивался со скальными гоблинами, мне спокойно удавалось уйти. Они никогда не преследовали меня.
— Может быть, теперь они стали храбрее, — насмешливо проворчал Эррил, глядя, как несколько теней уже приблизились к ним на расстояние пары вытянутых рук. Но дальше кольца света от фонаря шагнуть они, казалось, не решались.
Но вот одна из теней оторвалась от остальных и приблизилась к полосе света почти вплотную. Теперь половина ее тела была в тени, половина на свету, отражавшемуся в красных глазах и иглообразных зубах гоблина. Эррил почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом. Гоблин напоминал самые худшие из ночных кошмаров его детства; в такие моменты одеяло натягивается на голову, а по всему дому разносится отчаянный детский крик.
— Сейчас они бросятся, — прошептал он Болу. — У вас есть какое-нибудь оружие?
— Нет. Только фонарь. — Старик шагнул вперед, выставив фонарь на вытянутой руке еще дальше.
Неожиданное перемещение света удивило гоблина, и на какое-то мгновение он застыл. Ростом он оказался не больше козы, но его кожа, смотревшаяся в тени черной, теперь оказалась мертвенно белой, как брюхо дохлой рыбы. Всю ее покрывала какая-то сальная смазка", а огромные красные глаза, не мигая, смотрели на пришельцев. Потом, злобно зашипев и оскалив зубы, зверек метнулся назад, в тень. Длинный хвост с единственным черным шипом на конце вильнул из стороны в сторону, являя угрозу и злобу.
Эррил скривился даже не столько от вида отвратительного существа, сколько от того, что при свете фонаря увидел впереди. Вся пещера перед ними была забита шевелящимися скорченными фигурками этих тварей, даже стены и балки были усыпаны ими, держащимися когтями за любой выступ.
Гоблин перед ними быстро скрылся в этой мешанине, и вся масса несколько отступила под воздействием света назад.
— Ну, и что нам теперь делать? — устало спросил Эррил. — Моему мечу не прорубить прохода в такой массе. А где ваша ведьминская магия? — усилием воли старый воин заставил себя не смотреть в сторону скорчившейся за стариком девочки.
— Нет, она истощена, и, подобно ее мужским отражениям, для того чтобы вернуть силы, ей нужен свет. Она нам не поможет.
— Тогда чем же можно урезонить этих господ?
— Не знаю. Они живут очень уединенно, и их привычки известны мало. Особенно тем, кто здесь никогда не был.
— А где же те, кто здесь бывал?
— Их черепа и кости иногда находят, причем обглоданными очень чисто.
Эррил снова посмотрел в темноту и увидел, как гоблины медленно, но верно снова подбираются к свету. Старый воин жестом попросил Елену встать вплотную с Болом и освободить хотя бы небольшое пространство, чтобы у него оставалась возможность для маневра. И медленно стал поднимать меч.
Оставалось только увидеть малейший знак того, что твари готовы броситься, но они по-прежнему ждали, сгрудившись за световым кругом, словно тоже ждали какого-то знака. Казалось, они согласны скорее не выпускать пришельцев, чем наброситься и пожрать.
— Что… что они делают? — прошептала Елена из-за спины Бола, и голос ее прозвучал не по-детски серьезно и твердо. Эррил подумал, что она, вероятно, еще не полностью осознает их положение в силу возраста.
— Еще не знаю, моя хорошая, но нам лучше всего оставаться спокойными и не двигаться.
При этих словах по массе гоблинов прошло волнение, и по пещере заметались отзвуки эха, наполненного шипением и клацанием кожистых языков.
Эррил приготовился, напряг руку с мечом и сузил глаза.
Но тут из темноты снова выскочил один гоблин и встал почти у самого света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109