Плот относило все дальше. И вдруг он завертелся на месте, закружился. И вода вокруг стала бурлить и пениться, образуя воронку.
— Водоворот! Скорее!
Они выскочили на берег распаренные, с безумными глазами. Изо рта вместо вздохов рвался хрип, с тел стекала вода. А на озере в это время творилось невообразимое. Плот развалился на бревна, словно это были не крепкое дерево, а так, сухие веточки. Останки его мгновенно исчезли в воронке.
— Что это? — Хрипло спросил Лука.
— А кто твои родные места разберет! — Разъярился Северьян. — Да у вас здесь в одном лесу чудищ больше, чем во всем подземном царстве. Ящер вылез бы, поглядел вокруг, да полез бы обратно. Прятаться.
Лука привычно почесал затылок, и вдруг засмеялся.
— Ты чего? — Ткнул его Северьян.
— Да нет, смешно стало! — Не унимался Лука. — Вокруг одна нечисть, опасность на каждом шагу. Так что этим степнякам неймется? Все пытаются нас захватить, завоевать. Может у них там, в степях нечисти не хватает? Так пусть скажут. Мы поделимся, каждой твари по паре отселим, пусть размножаются в вольных степях.
— Нет, не получится. — Серьезно сказал Северьян.
— Почему? — Удивился Лука.
— Упыри в степях не выживут, им болото нужно.
И оба покатились со смеху, да так, что из-за пазухи Северьяна выкатился домовой, весь мокрый и грязный. Поднялся, отряхнулся, злобно зыркнул на людей.
— Безумцы! — Буркнул он. — Вам бы надо найти сук по крепче, да повеситься. Чтобы нормальных людей не смущать!
Они еще долго лежали не в силах подняться. Руки горели, мышцы, будто перетертые веревки, безвольно болтались.
— Слушай, а у нас ведь даже оружия не осталось, — тихо сказал Лука.
— Ерунда. У меня нож. Опять настругаем дубин.
Снова наступила тишина. Водоворот все еще кружил, булькая и урча, как голодная лягушка, унося в свои неизведанные чертоги мертвых упырей вперемешку с живыми. А над головой чернело небо, усыпанное звездами, словно золотыми монетами. Лука хотел было сосчитать, но бросил это занятие.
— Волхвы говорят, что звезды это гвозди, которыми прибито небо, — молвил витязь. — Но мне кажется иначе. Зачем их столько? Я сам немного плотничаю и знаю, что так много гвоздей просто не нужно.
— А может Род плохой плотник? — Усмехнулся Северьян. — Потому и наколотил такого, что даже Ящер морщится?
— Нет, Род здесь не при чем. Все дело в судьбе. Звезды — это людские жизни. Сначала она яркая, потом человек стареет, затухает и звезда. А когда жизнь обрывается, звезда падает.
Северьян улыбнулся. Ему не хотелось разочаровывать Луку и объяснять что падшие звезды, всего лишь камни, сгорающие не долетая до земли. Зачем портить такую красивую легенду, сказку.
— Интересно бы знать, какая из звезд моя, — мечтательно протянул Лука, — тогда бы…
— Зачем? — Удивился Северьян. — Зачем тебе знать это? Ты же сильный. Не ищи свою звезду. Искать ее — удел слабых. Сильные сами зажигают звезды.
— Складно говоришь, калика. Тебе бы в бояны податься…
— Ростом не вышел, — пошутил Северьян. — Да и бер на ухо наступил.
Лука продолжал смотреть в небо.
— Знаешь, я попробую зажечь свою звезду! И пусть она будет не такая яркая, как все остальные, но все-таки будет!
Той же ночью они тронулись в путь. Через силу, через не хочу, но все-таки отошли подальше от болота. Кто знает, насколько угомонились упыри? А то, что они без труда вылезают на берег, спутники уже поняли. Лес боязливо расступался перед ними, прошедшими вместе огонь и воду, побывавшие в плену у дрягвы, и вернувшиеся живыми. Звонко, отстукивая победный марш, стрекотали кузнечики, ухала разбуженная сова.
Здесь они и остановились на ночлег. Разожгли костер, и с пустыми животами улеглись спать. Искать в ночи грибы было бесполезно, охотиться с коротким тупым ножом — тем более. Домовой горестно вздохнул, погрел маленькие озябшие руки возле костра и уселся поудобнее. Караулил рассвет.
Утро выдалось теплое и восторженное. Выползло в небо теплое солнце, согрело верхушки деревьев ласковым, теплым светом.
— Это уж точно не зачарованный лес, — довольно улыбнулся Лука.
— Кто знает?
Северьян прищурился.
— Вспомни, какая милая поляна…
Но Луки уже и след простыл. Вернулся он с охапкой грибов и кучей свежей земляники. Ее путники смолотили первым делом, набив пустые желудки и заодно утолив жажду. Снова развели костер, Северьян своим нехитрым фокусом извлек огонь.
— Не перестаю удивляться, как ты это делаешь! — В очередной раз восхитился Лука.
— Могу научить.
— Нет, волховство — это не для меня. Мечом махать — другое дело. Кстати, дай-ка мне ножик…
Лука нашел себе занятие, выстругав калике новый посох, а себе дубину. Северьян сидел, нежась в лучах солнца и душа его, доселе засохшая, вдруг распустилась. Игра контрастов, — заявил бы иной мудрец, — Постоянная смена белого и черного способна и в звере разбудить человека. Северьяну было плевать на мудрецов. Ему было хорошо, и он хотел, чтобы этот миг никогда не кончался.
Но к обеду, когда солнце, распаленное, уже медленно клонилось к виднокраю, они тронулись дальше. Лес становился все гуще, в воздухе появилась сырость. Затем кроны сомкнулись, и потемнело, как ночью. И здесь были лягушки. Они не квакали, не урчали. Просто прыгали по пням… Пням?
Северьян не стал говорить Луке о своей догадке, боясь спугнуть удачу. Но как бы то ни было, пень не мог появиться просто так. Кто-то спилил дерево. И убийца догадывался кто. И когда деревья наконец расступились, явив путникам высокую городскую стену, Северьян лишь удрученно вздохнул — дошли!
Частокол стены был выструган из сосен, заостренных сверху. И окрест, насколько хватало взгляда, шагов через тридцать-сорок тянулись к небу сторожевые башни.
— Это и есть Искоростень! — Гордо говорил Лука. — Наш стольный град!
Северьян только хмыкал и ежился.
Ворота огромные, широкие, окованные железными пластинами, из которых торчат длинные острые шипы. Под стеной вал, здесь бороны, поблескивают острыми зубьями, так и зовут случайную жертву. Или не случайную. Тут уж как доведется. Через широкий, в сто шагов, ров перекинут подъемный мост. Северьян прищурился. Не город — крепость. Не иначе как штурма ждут. Но Владимир тоже не дурак бросать войска на такую махину.
А на ближайших башнях уже суетились, видя двух путников, пришедших из леса.
— Кто такие? — Гаркнул сверху сочный низкий голос.
— Свои идут, отворяй ворота! — Гаркнул Лука.
На башне послышалась ругань, шум. Тот же голос переспросил.
— Никак ты, Данила?
Северьян отшатнулся, как от удара мечом. Данила? Или послышалось?
— Кто же еще! Уж не князь Владимир!
С башни послышался довольный гогот.
— А кто рядом с тобой?
— Спутник мой верный. За него я ручаюсь!
— Ну, если ты ручаешься… Отворяйте ворота!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115