Названное юридическое лицо обладает полным правом держать ответ перед высокими судьями — как странник, всеми силами души жаждущий продолжить свое паломничество к Иппокрене, скрупулезно следуя непосредственному предписанию Делосского Оракула.
Судьи вновь посовещались между собой посредством обмена многозначительными взглядами. Сидевший справа от Радаманта произнес:
— Случай всецело принадлежит нашей юрисдикции, однако я вынужден задаться вопросом, является ли он вообще предметом судебного рассмотрения. Если волей Делосского Оракула этому человеку предписано совершить паломничество к Иппокрене, кто и на каком основании берет на себя дерзость мешать, препятствовать, чинить препоны или каким-либо иным образом противодействовать достижению им указанной цели?
— Великий и непогрешимый Минос! — вновь вмешался Фаустофель. — Тебе, всезнающему и всеведущему мудрецу, должно быть прекрасно известно, что Делосский Оракул никогда не принимает достижение послушником успеха за нечто само собой разумеющееся. Единственное четко оговариваемое им условие — обязательность попытки. Успех достигается далеко не всегда, но добиться его можно только собственными усилиями.
По лицу Голиаса я понял, что Фаустофель потерпел полное фиаско. Радамант, погладив бороду, закивал головой:
— Хорошо. Мы заслушаем дело. Вперед выступил Фаустофель.
— В моем распоряжении множество оснований, позволяющих мне заручиться правами на особу по прозванию Серебряный Вихор, однако из уважения к интересам высокого суда я ограничусь простым изложением причин, делающих невозможным дальнейшее путешествие названного субъекта в сторону Иппокрены. Я прошу высокий суд вынести решение единственно по этому пункту, точнее, наложить на свободу перемещения названного субъекта судебный запрет. Моя неопровержимая аргументация опирается исключительно на принцип соответствия, лежащий в основе и делосского законодательства. Слишком многие, к сожалению, склонны совершенно упускать из вида этот жизненно важный принцип. — Метнув на Голиаса мстительный взгляд, Фаустофель продолжал: — Право сделать глоток из Иппокрены нельзя приобрести ни за какие богатства, не может оно и быть передано в дар. Никто не должен рассчитывать и на то, чтобы завладеть им по воле слепого случая, в результате счастливого стечения обстоятельств. Прошу особо отметить последний момент. Приняты все меры предосторожности против дерзких посягательств на святыню со стороны недоумков, ухитряющихся тем или иным способом, потеючи, преодолеть или обойти выставленные препятствия. В намерения Делосца не входило допускать в святилище профанов, иначе бы он приложил все усилия, дабы аннулировать судебное решение, вынесенное в аналогичном случае, пользующемся громкой известностью среди паломников к Пиерийскому источнику. Я привлекаю внимание высокого суда к названному случаю как уже имеющемуся прецеденту.
Фундаментальное решение, вынесенное прославленным судьей: «Пей вдосталь — или губ не омочи», недвусмысленным образом указывает на необходимость введения строжайшего пропускного режима в запретную зону. К пользованию благами означенного источника могут быть допущены только лица, способные по достоинству оценить качества его владельца. Такая способность видеть исходный критерий всех ценностей вырабатывается исключительно посредством опыта, и потому стержневой осью судебного рассмотрения должно стать придирчивое изучение стараний ответчика обрести вышеназванный исходный критерий. На данный момент я обладаю исчерпывающе доскональным знанием мыслей и настроений ответчика; среди прочего мне до малейших подробностей известно все, что происходило с ним в Романии с первой же минуты его пребывания. Со всей ответственностью заявляю, что по сравнению с предъявляемыми требованиями объем накопленного ответчиком опыта удручающе ничтожен. К примеру, он не участвовал в боях на берегах Ксанфа — одного этого достаточно, чтобы отвергнуть все его жалкие претензии. Ответчик не присутствовал на дворцовых увеселениях старого дядюшки Коля, не стоял у свежей могилы Евгения Базарова, не водил знакомства с отцом Горио, не заглядывал в дом ни к Монтекки, ни к Капулетти..
— По моему мнению, — прервал Фаустофеля третий судья, — суду предпочтительней давать оценку опыту, уже приобретенному узником совести, нежели выслушивать перечень не нанесенных им визитов. Я полагаю также, что из его собственных уст рассказ прозвучит наиболее убедительно.
— Разумеется, достопочтеннейший Эак, — согласился с судьей Фаустофель. — Я с готовностью уступлю трибуну ответчику, дабы послушать, как он сам огласит собственное обвинительное заключение.
— Дай полный, но сжатый отчет, — бросил мне совет Голиас.
Я начал свою оправдательную речь. Перед такими судьями мне незачем было взывать к особому снисхождению и пытаться раздуть свое участие в пережитых приключениях или же расцветить их фантазией. Повествуя о своих странствиях, начиная с момента крушения «Нагльфара», я чувствовал в себе все большую уверенность. Завороженный собственным красноречием, я не сомневался в том, что мой рассказ произведет на слушателей самое благоприятное впечатление.
Наступившее бесстрастное молчание показалось мне поэтому вдвойне тягостным.
Прокашлявшись, Минос загудел:
— В самом деле, обширные лакуны в багаже впечатлений ответчика свидетельствуют о его недостаточной компетенции и ставят под сомнение его пригодность к продолжению маршрута. Вряд ли мне нужно напоминать о том, что дозволение вернуться в подлунный мир превратит и без того приятный для послушника недолгий заключительный этап паломничества в сплошное удовольствие; таким образом, благоприятное решение суда будет равносильно дарованию ответчику доступа в вышеупомянутый храм. Кроме того, в высшей степени уместное напоминание о существующем прецеденте, сделанное Фаустофелем, налагает на нас обязательство применять суровую меру пресечения в тех случаях, когда мы сталкиваемся с недостойным или же только отчасти подтвердившим свои возможности соискателем.
В замешательстве я лихорадочно подыскивал хоть какие-то доводы в свою пользу, однако Голиас взял эту задачу на себя.
— С позволения суда, смею заметить, что мнение, высказанное чуть ранее высокоученейшим Эаком, чрезвычайно существенно для прояснения наиболее важных спорных пунктов. Высокоученейший Эак заметил, в сущности, что человека следует судить по имеющимся у него достоинствам, а не по отсутствию у него чужих совершенств, и я совершенно с этим согласен. Действительно, представший перед вашим судом не побывал во многих местах, где ему следовало бы побывать, — а среди них есть и наиболее примечательные во всей Романии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Судьи вновь посовещались между собой посредством обмена многозначительными взглядами. Сидевший справа от Радаманта произнес:
— Случай всецело принадлежит нашей юрисдикции, однако я вынужден задаться вопросом, является ли он вообще предметом судебного рассмотрения. Если волей Делосского Оракула этому человеку предписано совершить паломничество к Иппокрене, кто и на каком основании берет на себя дерзость мешать, препятствовать, чинить препоны или каким-либо иным образом противодействовать достижению им указанной цели?
— Великий и непогрешимый Минос! — вновь вмешался Фаустофель. — Тебе, всезнающему и всеведущему мудрецу, должно быть прекрасно известно, что Делосский Оракул никогда не принимает достижение послушником успеха за нечто само собой разумеющееся. Единственное четко оговариваемое им условие — обязательность попытки. Успех достигается далеко не всегда, но добиться его можно только собственными усилиями.
По лицу Голиаса я понял, что Фаустофель потерпел полное фиаско. Радамант, погладив бороду, закивал головой:
— Хорошо. Мы заслушаем дело. Вперед выступил Фаустофель.
— В моем распоряжении множество оснований, позволяющих мне заручиться правами на особу по прозванию Серебряный Вихор, однако из уважения к интересам высокого суда я ограничусь простым изложением причин, делающих невозможным дальнейшее путешествие названного субъекта в сторону Иппокрены. Я прошу высокий суд вынести решение единственно по этому пункту, точнее, наложить на свободу перемещения названного субъекта судебный запрет. Моя неопровержимая аргументация опирается исключительно на принцип соответствия, лежащий в основе и делосского законодательства. Слишком многие, к сожалению, склонны совершенно упускать из вида этот жизненно важный принцип. — Метнув на Голиаса мстительный взгляд, Фаустофель продолжал: — Право сделать глоток из Иппокрены нельзя приобрести ни за какие богатства, не может оно и быть передано в дар. Никто не должен рассчитывать и на то, чтобы завладеть им по воле слепого случая, в результате счастливого стечения обстоятельств. Прошу особо отметить последний момент. Приняты все меры предосторожности против дерзких посягательств на святыню со стороны недоумков, ухитряющихся тем или иным способом, потеючи, преодолеть или обойти выставленные препятствия. В намерения Делосца не входило допускать в святилище профанов, иначе бы он приложил все усилия, дабы аннулировать судебное решение, вынесенное в аналогичном случае, пользующемся громкой известностью среди паломников к Пиерийскому источнику. Я привлекаю внимание высокого суда к названному случаю как уже имеющемуся прецеденту.
Фундаментальное решение, вынесенное прославленным судьей: «Пей вдосталь — или губ не омочи», недвусмысленным образом указывает на необходимость введения строжайшего пропускного режима в запретную зону. К пользованию благами означенного источника могут быть допущены только лица, способные по достоинству оценить качества его владельца. Такая способность видеть исходный критерий всех ценностей вырабатывается исключительно посредством опыта, и потому стержневой осью судебного рассмотрения должно стать придирчивое изучение стараний ответчика обрести вышеназванный исходный критерий. На данный момент я обладаю исчерпывающе доскональным знанием мыслей и настроений ответчика; среди прочего мне до малейших подробностей известно все, что происходило с ним в Романии с первой же минуты его пребывания. Со всей ответственностью заявляю, что по сравнению с предъявляемыми требованиями объем накопленного ответчиком опыта удручающе ничтожен. К примеру, он не участвовал в боях на берегах Ксанфа — одного этого достаточно, чтобы отвергнуть все его жалкие претензии. Ответчик не присутствовал на дворцовых увеселениях старого дядюшки Коля, не стоял у свежей могилы Евгения Базарова, не водил знакомства с отцом Горио, не заглядывал в дом ни к Монтекки, ни к Капулетти..
— По моему мнению, — прервал Фаустофеля третий судья, — суду предпочтительней давать оценку опыту, уже приобретенному узником совести, нежели выслушивать перечень не нанесенных им визитов. Я полагаю также, что из его собственных уст рассказ прозвучит наиболее убедительно.
— Разумеется, достопочтеннейший Эак, — согласился с судьей Фаустофель. — Я с готовностью уступлю трибуну ответчику, дабы послушать, как он сам огласит собственное обвинительное заключение.
— Дай полный, но сжатый отчет, — бросил мне совет Голиас.
Я начал свою оправдательную речь. Перед такими судьями мне незачем было взывать к особому снисхождению и пытаться раздуть свое участие в пережитых приключениях или же расцветить их фантазией. Повествуя о своих странствиях, начиная с момента крушения «Нагльфара», я чувствовал в себе все большую уверенность. Завороженный собственным красноречием, я не сомневался в том, что мой рассказ произведет на слушателей самое благоприятное впечатление.
Наступившее бесстрастное молчание показалось мне поэтому вдвойне тягостным.
Прокашлявшись, Минос загудел:
— В самом деле, обширные лакуны в багаже впечатлений ответчика свидетельствуют о его недостаточной компетенции и ставят под сомнение его пригодность к продолжению маршрута. Вряд ли мне нужно напоминать о том, что дозволение вернуться в подлунный мир превратит и без того приятный для послушника недолгий заключительный этап паломничества в сплошное удовольствие; таким образом, благоприятное решение суда будет равносильно дарованию ответчику доступа в вышеупомянутый храм. Кроме того, в высшей степени уместное напоминание о существующем прецеденте, сделанное Фаустофелем, налагает на нас обязательство применять суровую меру пресечения в тех случаях, когда мы сталкиваемся с недостойным или же только отчасти подтвердившим свои возможности соискателем.
В замешательстве я лихорадочно подыскивал хоть какие-то доводы в свою пользу, однако Голиас взял эту задачу на себя.
— С позволения суда, смею заметить, что мнение, высказанное чуть ранее высокоученейшим Эаком, чрезвычайно существенно для прояснения наиболее важных спорных пунктов. Высокоученейший Эак заметил, в сущности, что человека следует судить по имеющимся у него достоинствам, а не по отсутствию у него чужих совершенств, и я совершенно с этим согласен. Действительно, представший перед вашим судом не побывал во многих местах, где ему следовало бы побывать, — а среди них есть и наиболее примечательные во всей Романии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105