Но поблизости могли оказаться сотни других. На всякий случай я спрятался в укромном месте.
Ночь я провел почти что без сна. Меня заботили не только следы. Здравый смысл боролся с суетной гордостью. Вопрос заключался в том, найду ли я в себе решимость явиться с повинной. Я уже обошел весь остров, но признаков цивилизации не обнаружил. Навряд ли сюда заглядывают мореплаватели. Значит, моим единственным попутчиком и — при случае — союзником остается Голиас. Если, конечно, он еще не отказался от меня…
Уныло позавтракав сырыми черепашьими яйцами, я вдруг подумал: не поздно ли я спохватился? Голиас, знаток морского дела, наверняка нашел способ покинуть остров. Обеспокоенный, я отправился его искать. Подошвы мои успели загрубеть, и потому я мог идти достаточно быстро.
Голиас выходил из моря после купания. Он приветствовал меня, как если бы мы расстались всего час назад. Но я не мог принять его радушие как нечто должное, молча. Я хмуро взглянул на него и небрежно бросил:
— Спасибо, что выручил. Я бы не стал с тобой возиться.
— Поживем — увидим, — ответил он, пожав плечами.
И это его я презирал как сумасброда! Человека, достойного только уважения. Теперь я считал, что не заслуживаю его доверия.
— Я собирался предать тебя и сам едва не лишился всего, — напомнил я. — Голиас ничего не ответил. Через силу задал я вопрос, который не давал мне покоя: — Конечно, приятно быть узнанным… Но как же тебе удалось отличить меня от остальных свиней?
Вокруг глаз его собрались морщинки, хотя сам он не улыбался.
— Там был только один черный поросенок с серебряной полосой на башке. Ясно было, что это ты.
Я ткнул пальцем в серебряную прядь у себя в волосах.
— Хорошо, что узнал по этой примете, а не по запаху, например…
Я надеялся, что Голиас теперь от меня не откажется, и все же решил показать свою независимость.
— Не исключено, что я опять тебя подведу… Стоит ли держаться вместе?
— А почему, как ты думаешь, я искал тебя? Ясно, что Делосец предназначил нас друг для друга. Давай держаться вместе — а там будь что будет!
Прежде чем я подыскал ответ, Голиас спросил:
— Ты обошел весь остров?
— Да, — кивнул я, — но ничего хорошего не обнаружил.
— А как насчет дурного?
Он с интересом выслушал мой рассказ о следах.
— Я, когда осматривал остров с горы, подумал, что здесь могут быть люди. Но я давно не посещал эту часть Архипелага и забыл, в какой стороне он от Эи.
Голиас задумчиво поглядел на гору.
— Следы, по-видимому, оставлены пришельцами.
Я вздохнул с облегчением.
— Так, значит, нам можно здесь обосноваться?
— Да, оказались мы здесь вполне обоснованно, — поправил он меня. — Неважно, что это за остров. Вся штука в том, как отсюда выбраться.
Пока я ломал над его словами голову, он снял набедренную повязку. Складки ее скрывали нож в изъеденных солью кожаных ножнах. Вытащив из ножен клинок, Голиас рассек лоскут надвое и протянул мне половину.
— Мужчина, — заявил он, — может держать все в голове, кроме пищи и штанов.
Пройдя сквозь чудесные превращения на Эе, я остался совсем без одежды. Это усиливало во мне чувство беспомощности. Обмотав вокруг бедер кусок полотна, я почти обрел прежнюю уверенность в себе.
— А как тут насчет еды? — поинтересовался я, закрепляя концы повязки узлом. — Так и будем питаться сырятиной?
— Найдется и жаркое, — Голиас указал ножом на заросли пальметто. Теперь он не мог спрятать его в набедренную повязку. — Пойдем через мой бивак, я тебе покажу.
Вскоре в высокой траве мы услышали фырканье. Крупный козленок, отдыхавший на лужайке, вскочил и с удивлением уставился на меня. Возможно, человека он видел впервые. Встреча оказалась для него роковой. Голиас, дернув рукой назад, стряхнул ножны с клинка. Стремительный бросок — и нож, просвистев в воздухе, воткнулся козленку в горло. Сделав несколько скачков, жертва рухнула у кромки прибрежного песка.
— Вот и завтрак, — заметил мой спутник. — Не мешало бы раздобыть чего-нибудь на десерт. Ты бы не поднялся на холм за виноградом? Там его много. А я пока разделаюсь с козленком.
— Принести виноград к биваку?
Я медлил, опасаясь, что в джунглях водятся не только те, кого я могу съесть, но и те, чей аппетит могу вызвать я сам.
— Зачем ходить далеко, если все у нас и так под рукой? — Голиас кивнул в сторону ручейка, бегущего через лужайку. Затем он вновь вопросительно взглянул на меня.
Не дожидаясь, пока он сообразит, чего я боюсь, я начал карабкаться по склону вверх. Далеко в заросли забираться не пришлось: едва ли не на краю леса я увидел деревья, увитые лозами. Обрадовавшись, я сорвал несколько спелых гроздьев и с ними отправился обратно. Но радость моя длилась недолго. Здесь джунгли начинались довольно высоко над берегом. Выйдя из леса, я оказался на хребте, тянущемся по обеим сторонам горы. Я взглянул на водную гладь — надежда, что остров лежит неподалеку от морских путей, развеялась. Кругом расстилались бескрайние океанские просторы, на которых не было видно ни единого корабля. Сама мысль, что на пустынном горизонте может появиться парус, казалась нелепой.
Приключения в открытом море не сломили меня, но теперь я был удручен не на шутку. Даже в дикарской набедренной повязке я все же оставался человеком мыслящим. А человек разумный не, может существовать в одиночку. О будущем страшно было даже подумать. Борясь с охватившим меня ужасом, я увидел Голиаса. Он деловито хлопотал на берегу. Сердце мое забилось спокойней: все же я не совсем одинок. Ощутив необычайно острую тоску по его обществу, я заторопился вниз.
Козленок был выпотрошен и освежеван. Голиас набрал веток и пытался развести костер. Я не успел спросить его, как он собирается раздобыть огонь, и теперь с интересом наблюдал за его действиями. Обломком кремня он высек искры из лезвия ножа. Одна из них попала в сухое дерево. Голиас раздувал пламя, пока оно не разгорелось. Подсоленное морской водой, мясо вскоре покрылось корочкой.
Восхищенный сноровкой своего спутника, я был рад внести и свою лепту. Виноград оказался вкусным, и мы ели ягоды, поджидая, когда жаркое будет готово.
Было уютно сидеть, прислонившись спиной к валуну. И все же душа у меня была не на месте.
— Представляешь ли ты, как мы отсюда выберемся? — спросил я, вспоминая пустынные океанские просторы.
Голиас плюнул виноградной косточкой в краба, проползавшего в шести футах от камня.
— Не вполне, — отвечал он, принимаясь за другую гроздь.
Неужто и он потерял надежду? А ведь он-то, казалось, способен выпутаться из любого затруднения! Я хотел было возражать, но прикусил язык. Пожалуй, он прав.
— Мне не удалось до конца обозреть горизонт. Много ли островов поблизости от Эи?
— Один или два. Но и оттуда выбраться не так-то легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Ночь я провел почти что без сна. Меня заботили не только следы. Здравый смысл боролся с суетной гордостью. Вопрос заключался в том, найду ли я в себе решимость явиться с повинной. Я уже обошел весь остров, но признаков цивилизации не обнаружил. Навряд ли сюда заглядывают мореплаватели. Значит, моим единственным попутчиком и — при случае — союзником остается Голиас. Если, конечно, он еще не отказался от меня…
Уныло позавтракав сырыми черепашьими яйцами, я вдруг подумал: не поздно ли я спохватился? Голиас, знаток морского дела, наверняка нашел способ покинуть остров. Обеспокоенный, я отправился его искать. Подошвы мои успели загрубеть, и потому я мог идти достаточно быстро.
Голиас выходил из моря после купания. Он приветствовал меня, как если бы мы расстались всего час назад. Но я не мог принять его радушие как нечто должное, молча. Я хмуро взглянул на него и небрежно бросил:
— Спасибо, что выручил. Я бы не стал с тобой возиться.
— Поживем — увидим, — ответил он, пожав плечами.
И это его я презирал как сумасброда! Человека, достойного только уважения. Теперь я считал, что не заслуживаю его доверия.
— Я собирался предать тебя и сам едва не лишился всего, — напомнил я. — Голиас ничего не ответил. Через силу задал я вопрос, который не давал мне покоя: — Конечно, приятно быть узнанным… Но как же тебе удалось отличить меня от остальных свиней?
Вокруг глаз его собрались морщинки, хотя сам он не улыбался.
— Там был только один черный поросенок с серебряной полосой на башке. Ясно было, что это ты.
Я ткнул пальцем в серебряную прядь у себя в волосах.
— Хорошо, что узнал по этой примете, а не по запаху, например…
Я надеялся, что Голиас теперь от меня не откажется, и все же решил показать свою независимость.
— Не исключено, что я опять тебя подведу… Стоит ли держаться вместе?
— А почему, как ты думаешь, я искал тебя? Ясно, что Делосец предназначил нас друг для друга. Давай держаться вместе — а там будь что будет!
Прежде чем я подыскал ответ, Голиас спросил:
— Ты обошел весь остров?
— Да, — кивнул я, — но ничего хорошего не обнаружил.
— А как насчет дурного?
Он с интересом выслушал мой рассказ о следах.
— Я, когда осматривал остров с горы, подумал, что здесь могут быть люди. Но я давно не посещал эту часть Архипелага и забыл, в какой стороне он от Эи.
Голиас задумчиво поглядел на гору.
— Следы, по-видимому, оставлены пришельцами.
Я вздохнул с облегчением.
— Так, значит, нам можно здесь обосноваться?
— Да, оказались мы здесь вполне обоснованно, — поправил он меня. — Неважно, что это за остров. Вся штука в том, как отсюда выбраться.
Пока я ломал над его словами голову, он снял набедренную повязку. Складки ее скрывали нож в изъеденных солью кожаных ножнах. Вытащив из ножен клинок, Голиас рассек лоскут надвое и протянул мне половину.
— Мужчина, — заявил он, — может держать все в голове, кроме пищи и штанов.
Пройдя сквозь чудесные превращения на Эе, я остался совсем без одежды. Это усиливало во мне чувство беспомощности. Обмотав вокруг бедер кусок полотна, я почти обрел прежнюю уверенность в себе.
— А как тут насчет еды? — поинтересовался я, закрепляя концы повязки узлом. — Так и будем питаться сырятиной?
— Найдется и жаркое, — Голиас указал ножом на заросли пальметто. Теперь он не мог спрятать его в набедренную повязку. — Пойдем через мой бивак, я тебе покажу.
Вскоре в высокой траве мы услышали фырканье. Крупный козленок, отдыхавший на лужайке, вскочил и с удивлением уставился на меня. Возможно, человека он видел впервые. Встреча оказалась для него роковой. Голиас, дернув рукой назад, стряхнул ножны с клинка. Стремительный бросок — и нож, просвистев в воздухе, воткнулся козленку в горло. Сделав несколько скачков, жертва рухнула у кромки прибрежного песка.
— Вот и завтрак, — заметил мой спутник. — Не мешало бы раздобыть чего-нибудь на десерт. Ты бы не поднялся на холм за виноградом? Там его много. А я пока разделаюсь с козленком.
— Принести виноград к биваку?
Я медлил, опасаясь, что в джунглях водятся не только те, кого я могу съесть, но и те, чей аппетит могу вызвать я сам.
— Зачем ходить далеко, если все у нас и так под рукой? — Голиас кивнул в сторону ручейка, бегущего через лужайку. Затем он вновь вопросительно взглянул на меня.
Не дожидаясь, пока он сообразит, чего я боюсь, я начал карабкаться по склону вверх. Далеко в заросли забираться не пришлось: едва ли не на краю леса я увидел деревья, увитые лозами. Обрадовавшись, я сорвал несколько спелых гроздьев и с ними отправился обратно. Но радость моя длилась недолго. Здесь джунгли начинались довольно высоко над берегом. Выйдя из леса, я оказался на хребте, тянущемся по обеим сторонам горы. Я взглянул на водную гладь — надежда, что остров лежит неподалеку от морских путей, развеялась. Кругом расстилались бескрайние океанские просторы, на которых не было видно ни единого корабля. Сама мысль, что на пустынном горизонте может появиться парус, казалась нелепой.
Приключения в открытом море не сломили меня, но теперь я был удручен не на шутку. Даже в дикарской набедренной повязке я все же оставался человеком мыслящим. А человек разумный не, может существовать в одиночку. О будущем страшно было даже подумать. Борясь с охватившим меня ужасом, я увидел Голиаса. Он деловито хлопотал на берегу. Сердце мое забилось спокойней: все же я не совсем одинок. Ощутив необычайно острую тоску по его обществу, я заторопился вниз.
Козленок был выпотрошен и освежеван. Голиас набрал веток и пытался развести костер. Я не успел спросить его, как он собирается раздобыть огонь, и теперь с интересом наблюдал за его действиями. Обломком кремня он высек искры из лезвия ножа. Одна из них попала в сухое дерево. Голиас раздувал пламя, пока оно не разгорелось. Подсоленное морской водой, мясо вскоре покрылось корочкой.
Восхищенный сноровкой своего спутника, я был рад внести и свою лепту. Виноград оказался вкусным, и мы ели ягоды, поджидая, когда жаркое будет готово.
Было уютно сидеть, прислонившись спиной к валуну. И все же душа у меня была не на месте.
— Представляешь ли ты, как мы отсюда выберемся? — спросил я, вспоминая пустынные океанские просторы.
Голиас плюнул виноградной косточкой в краба, проползавшего в шести футах от камня.
— Не вполне, — отвечал он, принимаясь за другую гроздь.
Неужто и он потерял надежду? А ведь он-то, казалось, способен выпутаться из любого затруднения! Я хотел было возражать, но прикусил язык. Пожалуй, он прав.
— Мне не удалось до конца обозреть горизонт. Много ли островов поблизости от Эи?
— Один или два. Но и оттуда выбраться не так-то легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105