— На полях, — сказал он, указывая вдаль. Там горел огонь. Пламя казалось необычным.
— Что это? — спросила Нисима. Суйюн покачал головой.
— Даже Калам не знает.
— Они сжигают убитых. Суйюн покачал головой.
— Возможно, но это не в их правилах, госпожа Нисима.
Они еще постояли, потом Нисима взяла Суйюна за руку и нежно отвела внутрь, подальше от этого зрелища. Открыла занавес в конце комнаты, где помещалась кровать. Одинокая лампа тускло освещала ее.
Нисима остановилась у края постели и обняла монаха, который ответил с большей теплотой, чем обычно. Нисима опустила его руку на пояс, на узел.
— Развяжи, — прошептала она.
Он сделал, что она просила, узел поддался и развязался.
— Узел Влюбленных, — сказала она.
Монах почти отшатнулся, но Нисима удержала его.
— Я падший брат, — проговорил Суйюн, сдерживая боль в голосе. — Потерянный.
Нисима прижалась к нему, боясь, что Суйюн уйдет.
— Не отчаивайся, Суйюн-сум, я нашла тебя. Пожалуйста, останься со мной. Сегодня вечером мне нужен друг даже больше, чем обычно.
Она потянулась и взяла пояс из его рук, позволив тяжелому шелку упасть на пол.
— Они просили меня взойти на трон, — внезапно произнесла девушка тихим-тихим шепотом.
Суйюн кивнул:
— Мне сказали.
Нисима отступила, откинув покрывала и потянув за собой монаха.
Они легли, прижавшись друг к другу, в тусклом свете лампы.
— Я должна сообщить им свое решение через несколько часов. Любовники на несколько минут замолчали.
— Не думаю, что смогу перенести смерть отца, Суйюн-сум. У меня нет сил… а они хотят, чтобы я стала Императрицей.
— Я верю, что господин Сёнто через несколько дней переродится. Его дух вернется, хотя мы можем никогда не встретить его или не узнать, что это он.
Нисима ответила не сразу.
— Пусть так, но он потерян для меня. Я эгоистичная, избалованная госпожа, и это моя потеря, которая огорчает меня, хотя мне стыдно говорить об этом. Неудивительно, что я сбила тебя с пути, Суйюн-сум. Я так далека от совершенства, чудо, что я не рождена муравьем.
Суйюн улыбнулся:
— Будь осторожна с тем, что говоришь. У муравьев тоже есть императрицы. Это Судьба, которая может преследовать тебя от жизни к жизни.
До них донеслись далекие голоса, пение толпы за воротами.
— Не знаю, что ответить вайянцам. Отец предупреждал, что когда-нибудь смелое действие потребуется и от меня, но я не думаю, что достаточно отважна. Я ничего не знаю о правлении, Суйюн-сум. Мне кажется позором подняться на трон, который через несколько часов будет принадлежать хану варваров.
— Не уверен, что варвары жаждут этого трона, — прошептал Суйюн. — Возможно, только на несколько дней.
Нисима приподнялась, чтобы видеть лицо Суйюна.
— Почему ты так говоришь?
— В тумане, когда я исчез и оставил тебя с Кицурой ждать, помнишь кашель? Кочевники страдают от чумы, это точно. Она распространится среди армии пустынников быстрее, чем ветер проникает в незакрытые дома. Будет великая трагедия. Десятки тысяч погибнут, и если хан возьмет город, чума поразит столицу. Варварские патрули пересекли реку и вернули назад всех, кто надеялся бежать. Население города в четыре раза превышает допустимое.
— Ботахара, спаси нас! — воскликнула Нисима. — Мы все умрем — варвары и люди Ва. Нет спасения?
Суйюн кивнул.
— Для некоторых есть надежда остаться в живых. Нисима закрыла глаза.
— Другие знают о чуме?
— Я сказал только генералу Ходзё. Возможно, другие догадываются, что значат костры варваров: они, должно быть, сжигают чумных и все их принадлежности, может, даже лошадей, в надежде, что это спасет их. Хотя не спасет. — Суйюн замолчал. — Сожалею, что генерал Ходзё не прислушался к моему совету. Нисима прижалась к щеке Суйюна.
— Что ты посоветовал?
— Спасти Ва. Для этого мы должны спасти варваров. Вот единственный выход.
Нисима похолодела, отказываясь верить услышанному.
— Даже я в ужасе от подобного предложения. Они разорили большую часть Империи.
— Как и мы, моя госпожа. Ты не знаешь, как много беженцев умерло на дорогах и каналах. — Суйюн взял руку Нисимы и приложил ее к своей груди. Она почувствовала теплое покалывание. — Когда варвары завтра доберутся до столицы, я мог бы встретить их под флагом мира. Я бы предложил им обмен. Мой Орден спасет их от чумы, если они сложат оружие. Тысячи жизней можно спасти.
Нисима оперлась на руку. Спасать захватчиков? Никто не согласится на это. Она взглянула за полуоткрытую штору и увидела свет погребального костра варваров далеко на равнине.
«Разве Ботахара не учил состраданию?» — спросила себя Нисима.
— Это возможно, Суйюн? Хан поверит тебе? — Она повернулась, глядя на потолок. — Если нет, ты окажешься в огромной опасности. Ботаистские братья выполнят это задание? Ведь варвары не последователи Истинного Пути.
— Некоторые, Ниси-сум. — Суйюн откинул волосы с ее уха. — Братья неохотно, но согласятся. Мне жаль говорить это, но думаю, что варвары прислушаются быстрей, чем господа Ва.
— Но это наша единственная надежда, — воскликнула Нисима, теперь понимая, насколько прав Суйюн. — Десятки тысяч могут спастись — варвары и вайянцы. Господа Ва должны согласиться.
— Они не станут. Их ненависть к варварам неописуема. Скажи им, что чума вытеснит варварскую армию из Империи, и их не озаботит то, что может умереть множество людей Ва. Их путь — жертвоприношение. Предложение спасти захватчиков они не поддержат.
Нисима потерлась о щеку Суйюна.
— Ты делаешь мой выбор трудным, — прошептала она ему в ухо. — Суйюн-сум, скажи мне правду — если Императрица прикажет, господа Ва повинуются?
— Суйюн на минуту задумался.
— Господин Танаки, генерал Ходзё и твой брат контролируют армию. Никто другой не имеет организованного отряда. Эти трое повинуются Императрице, которую сами посадили на трон. Думаю, да, госпожа Нисима, хотя боюсь, что это не тот ответ, который ты желаешь услышать.
На некоторое время Нисима закрыла глаза, дыша, как ее учил брат Сатакэ.
«О, отец, это мой огромный страх. Ты просил меня побороть самый сильный страх. — Она почувствовала, как сильно бьется сердце, заставила его успокоиться. — Тысячи жизней, — сказала Нисима себе, — зависят от моих собственных желаний и страхов».
Открыв глаза, она прошептала:
— Если Ходзё и Сёкан-сум согласятся с твоим планом, я поднимусь на трон, хотя вся моя жизнь, которой я поклянусь, не будет принадлежать только трону.
Нисима почувствовала, как Суйюн прижался к ней. Она прошептала в ухо Суйюну:
— Какое имя я возьму, если займу трон Ва?
Суйюн прижал ее к себе и сказал:
— Сигей.
— Я не знаю этого имени.
— Это из горского языка, как и мое имя. Суйюн — тот, кто несет. Сигей — та, которая возрождает. Это имя горского духа. Также имя, данное хорошему весеннему ветру и запахам свежих листьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140