— Неправильно говорить так. Но он был дороже мне, чем собственный отец — который существовал лишь формально и далеко. Твой отец — наш отец, не просто спас Дом Фанисан от разрушения, он привел меня в вашу семью. Я ценю время, проведенное с ним, дорожу им…
— Ты была его радостью, Ниси-сум, — произнес Сёкан. — Ты была ближе всех его сердцу, приносила ему радость.
Нисима опустила глаза, теребя пальцами цветы синто, вышитые на белом рукаве Сёкана.
Они молча сидели, прислушиваясь к дождю. Каждый погрузился в свои воспоминания.
Раздался звон колокола, возвещавший наступление сумерек, и оба вздрогнули. Нисима взглянула на брата.
— Теперь у тебя огромное влияние и богатство. Мне придется подумать, кто лучше всего подойдет тебе в невесты. У нас есть союзники, у которых целые провинции молодых женщин на выбор…
Сёкан снова улыбнулся.
— Целые провинции… это дает мне надежду, Ниси-сум. Возможно, с твоей протекцией я не буду жить жизнью одинокого мужчины.
Нисима рассмеялась и сжала его руку.
— Твои приключения — не секрет для меня, как ты думаешь, брат. Никогда не забывай, что каждая молодая женщина в столице изливает свое сердце Кицу-сум. И мне недавно сказали, что ты пришел с гор в компании молодой женщины горского племени. — Она хитро взглянула на брата. — Это не может быть правдой?
Сёкан покачал головой.
— Кинта-ла.
— Кинта-ла?
— Ее послали старейшины… Не знаю почему, но она пришла на равнину по нескольким причинам… возможно, она посланник от своих людей. Несомненно, она пришла научить всему, чему сможет, но есть маленькие сомнения чему.
— Ты не спрашивал ее? — удивилась Нисима. Сёкан улыбнулся.
— Спрашивал, но заставить горца говорить о том, что он не расположен обсуждать, труднее, чем кто-либо может предположить.
Плюс еще и языковая проблема — мы плохо понимаем друг друга.
Нисима кивнула.
— Суйюн-сум говорит на их языке. Может, мы устроим им встречу. Я бы сама хотела встретиться с… Кинтой-ла?
— Предвидя желание Императрицы, я попросил Кинту-ла подождать поблизости… Нисима-сум, — добавил он.
— Ты заставил ее ждать все это время?
— Горцы очень терпеливы, сестра.
— Мы не можем оставлять ее ждать так долго. Она твоя гостья, брат.
— Гостья, возможно, не то слово, которым они пользуются, Ниси-сум, но я, конечно, позову ее.
Вызвали служанку и послали ее за Кинтой-ла. Почти сразу же служанка вернулась в сопровождении молодой женщины, которая поклонилась до пола, явно взволнованная, даже испуганная.
— Ты можешь подняться и подойти, Кинта-ла, — сказал Сёкан, растягивая слова.
Нисиме показалось, что голос Сёкана потеплел, когда он заговорил с незнакомкой.
На Кинте-ла была одежда, привычная для ее соплеменников. «Слишком теплая, — подумала Нисима, — для нашей погоды». Девушка оказалась очень маленькой и хорошо сложенной, пышущей здоровьем и силой. Тонкие черты с трудом выдавали в ней женщину гор; несмотря на круглое лицо, внешность ее была приятной, рот красиво очерчен. Нисиме тут же захотелось увидеть, как она улыбается.
— Императрица, — сказал Сёкан, — для меня честь представить вам Коси Кинту-ла.
Нисима кивнула.
— Кинта-ла, Императрица Ва. Молодая женщина поклонилась.
— Для нас большая честь, что вы пришли к нам, Кинта-ла-сум. Наши народы торгуют между собой, — проговорила Нисима.
— Ла выражает почтение, — спокойно сказал Сёкан, заставив Нисиму улыбнуться своей ошибке.
Сёкан слегка кивнул обитательнице гор.
— Честь для меня, Императрица, без сомнений, — вымолвила Кинта-ла словно ребенок, учащийся говорить. — Вы живете в красивой деревне.
— Ты так добра, — серьезно поблагодарила Нисима.
Она никогда не слышала, чтобы столицу или островной дворец называли деревней.
Сёкан пожал плечами.
— Мои языковые уроки недостаточно успешны. Слуги принесли чай. Служанка разлила чай в пиалы.
— Мне говорили, что в горах много источников и некоторые очень горячие и целебные, — сказала Нисима, отпивая чай.
Кинта-ла улыбнулась и взглянула на Сёкана. Тот произнес слово, которое, как он знал, обозначало «источник», и обитательница гор кивнула.
— Горячие, — согласилась она. — Сёкан-ли красный, как флаг. Нисима бросила взгляд на брата, который осторожно пил чай.
— Понимаю, — сказала Нисима. — Надеюсь, мой брат нашел для тебя удобную квартиру?
Сёкан сказал другое слово на языке горцев, и Кинта-ла снова улыбнулась, что обрадовало Нисиму.
— Драконы и облака, Императрица.
— Одна из комнат в стиле Ямаку, — пояснил Сёкан. — Кинта-ла любит разрисованные занавеси.
Стук в дверь возвестил о появлении госпожи Кенто.
— Простите меня, моя госпожа, вы ждете вашего духовного наставника?
— Конечно, пожалуйста, пригласи его к нам. — Нисима повернулась к Секану. — Пожалуйста, брат, я уверена, что Кинта-ла обрадуется возможности поговорить на своем родном языке. Останься пока. Суйюн-сум теперь мой духовный наставник, Сёкан-ли. Он замечательный человек.
Господин сделал полупоклон.
— Брат Суйюн предан Императрице, вопрос лишь — из-за чего. — Сёкан улыбнулся.
В дверном проеме показался Суйюн, спасая Нисиму от необходимости отвечать.
— Пожалуйста, брат Суйюн, чувствуй себя свободно.
При имени монаха глаза Кинты-ла расширились от удивления. Она повернулась к приближающемуся брату, но потом распростерлась на полу, заставив монаха в ужасе отшатнуться.
— Кинта-ла, — сказал Сёкан, — пожалуйста. Это неприлично. Ты в присутствии Императрицы.
Не реагируя на замечание, молодая женщина продолжала лежать лицом вниз, что-то быстро бормоча на своем языке.
Нисима взглянула на Суйюна, в ее глазах застыл немой вопрос.
— Не понимаю. Императрица. — Обернувшись к Секану, он спросил: — Эта молодая женщина с гор?
Сёкан кивнул, нежно тронув Кинту-ла за рукав.
Суйюн тихо обратился к девушке на ее родном наречии. Она не отвечала и не двигалась. Снова прошептав что-то, Суйюн прикоснулся к запястью женщины, и это вызвало у нее дрожь.
— Ты не поднимешься, Кинта-ла? — спросил Суйюн. Ответа не последовало. — Ты заставляешь Императрицу, господина Сёнто и меня чувствовать себя неудобно. Пожалуйста, поднимись.
Женщина издала тихий шепот, почти вздох. Нисима приподняла бровь, взглянув на монаха.
— Она говорит, что недостойна, Императрица, — сообщил Суйюн.
Лицо его напряглось.
— Простите меня, брат, Императрица, — извинился Сёкан. — У меня не было причин ожидать подобного поведения. Извините.
Суйюн снова заговорил на горском языке, на этот раз более настойчиво, и девушка очень медленно поднялась и замерла, опустив глаза.
— Кинта-ла не объяснит происшедшее? — спросила Нисима монаха.
Суйюн произнес еще несколько слов, но молодая женщина закрыла глаза и продолжала молчать.
— Кинта-ла, — позвал Сёкан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Ты была его радостью, Ниси-сум, — произнес Сёкан. — Ты была ближе всех его сердцу, приносила ему радость.
Нисима опустила глаза, теребя пальцами цветы синто, вышитые на белом рукаве Сёкана.
Они молча сидели, прислушиваясь к дождю. Каждый погрузился в свои воспоминания.
Раздался звон колокола, возвещавший наступление сумерек, и оба вздрогнули. Нисима взглянула на брата.
— Теперь у тебя огромное влияние и богатство. Мне придется подумать, кто лучше всего подойдет тебе в невесты. У нас есть союзники, у которых целые провинции молодых женщин на выбор…
Сёкан снова улыбнулся.
— Целые провинции… это дает мне надежду, Ниси-сум. Возможно, с твоей протекцией я не буду жить жизнью одинокого мужчины.
Нисима рассмеялась и сжала его руку.
— Твои приключения — не секрет для меня, как ты думаешь, брат. Никогда не забывай, что каждая молодая женщина в столице изливает свое сердце Кицу-сум. И мне недавно сказали, что ты пришел с гор в компании молодой женщины горского племени. — Она хитро взглянула на брата. — Это не может быть правдой?
Сёкан покачал головой.
— Кинта-ла.
— Кинта-ла?
— Ее послали старейшины… Не знаю почему, но она пришла на равнину по нескольким причинам… возможно, она посланник от своих людей. Несомненно, она пришла научить всему, чему сможет, но есть маленькие сомнения чему.
— Ты не спрашивал ее? — удивилась Нисима. Сёкан улыбнулся.
— Спрашивал, но заставить горца говорить о том, что он не расположен обсуждать, труднее, чем кто-либо может предположить.
Плюс еще и языковая проблема — мы плохо понимаем друг друга.
Нисима кивнула.
— Суйюн-сум говорит на их языке. Может, мы устроим им встречу. Я бы сама хотела встретиться с… Кинтой-ла?
— Предвидя желание Императрицы, я попросил Кинту-ла подождать поблизости… Нисима-сум, — добавил он.
— Ты заставил ее ждать все это время?
— Горцы очень терпеливы, сестра.
— Мы не можем оставлять ее ждать так долго. Она твоя гостья, брат.
— Гостья, возможно, не то слово, которым они пользуются, Ниси-сум, но я, конечно, позову ее.
Вызвали служанку и послали ее за Кинтой-ла. Почти сразу же служанка вернулась в сопровождении молодой женщины, которая поклонилась до пола, явно взволнованная, даже испуганная.
— Ты можешь подняться и подойти, Кинта-ла, — сказал Сёкан, растягивая слова.
Нисиме показалось, что голос Сёкана потеплел, когда он заговорил с незнакомкой.
На Кинте-ла была одежда, привычная для ее соплеменников. «Слишком теплая, — подумала Нисима, — для нашей погоды». Девушка оказалась очень маленькой и хорошо сложенной, пышущей здоровьем и силой. Тонкие черты с трудом выдавали в ней женщину гор; несмотря на круглое лицо, внешность ее была приятной, рот красиво очерчен. Нисиме тут же захотелось увидеть, как она улыбается.
— Императрица, — сказал Сёкан, — для меня честь представить вам Коси Кинту-ла.
Нисима кивнула.
— Кинта-ла, Императрица Ва. Молодая женщина поклонилась.
— Для нас большая честь, что вы пришли к нам, Кинта-ла-сум. Наши народы торгуют между собой, — проговорила Нисима.
— Ла выражает почтение, — спокойно сказал Сёкан, заставив Нисиму улыбнуться своей ошибке.
Сёкан слегка кивнул обитательнице гор.
— Честь для меня, Императрица, без сомнений, — вымолвила Кинта-ла словно ребенок, учащийся говорить. — Вы живете в красивой деревне.
— Ты так добра, — серьезно поблагодарила Нисима.
Она никогда не слышала, чтобы столицу или островной дворец называли деревней.
Сёкан пожал плечами.
— Мои языковые уроки недостаточно успешны. Слуги принесли чай. Служанка разлила чай в пиалы.
— Мне говорили, что в горах много источников и некоторые очень горячие и целебные, — сказала Нисима, отпивая чай.
Кинта-ла улыбнулась и взглянула на Сёкана. Тот произнес слово, которое, как он знал, обозначало «источник», и обитательница гор кивнула.
— Горячие, — согласилась она. — Сёкан-ли красный, как флаг. Нисима бросила взгляд на брата, который осторожно пил чай.
— Понимаю, — сказала Нисима. — Надеюсь, мой брат нашел для тебя удобную квартиру?
Сёкан сказал другое слово на языке горцев, и Кинта-ла снова улыбнулась, что обрадовало Нисиму.
— Драконы и облака, Императрица.
— Одна из комнат в стиле Ямаку, — пояснил Сёкан. — Кинта-ла любит разрисованные занавеси.
Стук в дверь возвестил о появлении госпожи Кенто.
— Простите меня, моя госпожа, вы ждете вашего духовного наставника?
— Конечно, пожалуйста, пригласи его к нам. — Нисима повернулась к Секану. — Пожалуйста, брат, я уверена, что Кинта-ла обрадуется возможности поговорить на своем родном языке. Останься пока. Суйюн-сум теперь мой духовный наставник, Сёкан-ли. Он замечательный человек.
Господин сделал полупоклон.
— Брат Суйюн предан Императрице, вопрос лишь — из-за чего. — Сёкан улыбнулся.
В дверном проеме показался Суйюн, спасая Нисиму от необходимости отвечать.
— Пожалуйста, брат Суйюн, чувствуй себя свободно.
При имени монаха глаза Кинты-ла расширились от удивления. Она повернулась к приближающемуся брату, но потом распростерлась на полу, заставив монаха в ужасе отшатнуться.
— Кинта-ла, — сказал Сёкан, — пожалуйста. Это неприлично. Ты в присутствии Императрицы.
Не реагируя на замечание, молодая женщина продолжала лежать лицом вниз, что-то быстро бормоча на своем языке.
Нисима взглянула на Суйюна, в ее глазах застыл немой вопрос.
— Не понимаю. Императрица. — Обернувшись к Секану, он спросил: — Эта молодая женщина с гор?
Сёкан кивнул, нежно тронув Кинту-ла за рукав.
Суйюн тихо обратился к девушке на ее родном наречии. Она не отвечала и не двигалась. Снова прошептав что-то, Суйюн прикоснулся к запястью женщины, и это вызвало у нее дрожь.
— Ты не поднимешься, Кинта-ла? — спросил Суйюн. Ответа не последовало. — Ты заставляешь Императрицу, господина Сёнто и меня чувствовать себя неудобно. Пожалуйста, поднимись.
Женщина издала тихий шепот, почти вздох. Нисима приподняла бровь, взглянув на монаха.
— Она говорит, что недостойна, Императрица, — сообщил Суйюн.
Лицо его напряглось.
— Простите меня, брат, Императрица, — извинился Сёкан. — У меня не было причин ожидать подобного поведения. Извините.
Суйюн снова заговорил на горском языке, на этот раз более настойчиво, и девушка очень медленно поднялась и замерла, опустив глаза.
— Кинта-ла не объяснит происшедшее? — спросила Нисима монаха.
Суйюн произнес еще несколько слов, но молодая женщина закрыла глаза и продолжала молчать.
— Кинта-ла, — позвал Сёкан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140