Нисима видела кучки горожан, толпящихся тут и там, зачарованно глядевших на варваров. Нисиме сказали, что многие принесли еду, и это удивило ее, ведь пищи было довольно мало и в имперской столице.
Неожиданная щедрость, не обязательная, показывала огромную перемену в отношении людей Ва к своим захватчикам: распространился слух, что духовный наставник Сёнто, одаренный монах, который одержал победу над варварской армией, это Учитель, которого ждали так долго.
Нисима почувствовала огромную неловкость, когда посмотрела вниз на собиравшиеся толпы, словно это войска, намеревающиеся разлучить ее с Суйюном.
Нисима все больше и больше беспокоилась, будто каждый день отдалял возлюбленного и делал его возвращение невероятным. Она прошла в конец балкона, остановилась и снова выглянула. Заставив себя прекратить бесполезные поиски монаха среди крошечных фигур на поле, Нисима перевела взгляд на северо-восток.
Каму говорил, что варварская армия, направляющуюся в ту сторону, начнет поднимать облака пыли, когда ветер высушит землю. Но не было никаких признаков движения. Часть разбитой армии захватчиков разрушила до основания деревню днем раньше, хотя сельчане и покинули дома до того, как на них напали. Нисима потерла подбородок. Никто не мог быть уверенным наверняка, что намереваются делать варвары, затерявшиеся в землях Ва. Предположение, что они направляются к ботаистским храмам на горе Святого Духа, все еще казалось самым достоверным. Очевидно, варвары могли не знать, что братья никогда не оказывают сопротивление и просто отдадут лекарство.
Суйюн сказал, что чума проявится среди беглецов на третий день, поэтому лишь немногие сохранят силы, когда прибудут на место. Господин Танаки должен убедить их сдать оружие.
Внимание Нисимы привлек отряд пеших мужчин, которые миновали солдат Сёнто, охранявших варваров. Ботаистские братья, поняла Нисима. Число братьев, покинувших Орден, чтобы служить тому, кого называют Учителем, росло — они предпочли учиться состраданию, нежели политике.
Ботаистское Братство, как и предполагали её советники, раздирали внутренние противоречия. Братья лишили Суйюна кулона и отвернулись от него и только после этого поспешного решения поняли всю опасность своего поступка. Они отдалились от новой правительницы, позволив Сестричеству заручиться императорской поддержкой.
Нисима покачала головой. Как говорил ее отец, брат Сатакэ никогда не стал бы действовать так глупо, если бы главой Ордена был он. Она вспомнила слова Симеко — Братство погрузилось в упадок.
Каму доставил полный отчет о встрече Суйюна с главами ботаистских Орденов. Он говорил о поступках и речи Суйюна с гордостью. Братья просчитались. Они не могли представить, что такой молодой монах может действовать независимо, игнорируя их угрозы, выдав один из секретов Ордена конкурентам. Всего несколько месяцев вдали от монастыря Дзиндзо — и Посвященный брат Суйюн восстал против них настолько открыто, что такого себе не позволял даже Сатакэ-сум. Отчасти Нисима рассматривала это как личную победу, что вызывало у нее страх. Сёкан был уверен, что Братство справится с нежеланием помочь варварам, дабы восстановить благосклонность трона и Императрицы. Возможно, подобное поведение — признак раскола внутри Ордена, чего раньше никогда не случалось.
Стук за шторой, отгораживающей балкон, возвестил о пришествии гвардейца Сёнто.
— Аудиенция Императрицы, — сказал он, опустив глаза.
Нисима бросила последний взгляд туда, где Суйюн помогал армии кочевников, потом прошла в комнату. Гвардеец следовал за ней по пятам.
Она отказалась от традиции пользоваться носилками, чем шокировала немало придворных. Смягчило ситуацию то, что Нисима согласилась оставить паланкин для церемоний. Правда, теперь встал вопрос, что считать церемониями?
Нисима, как предлагал Сёкан, пыталась взглянуть на положение с юмором, однако это было нелегко. Официальные лица островного дворца пребывали в плену традиций и церемоний слишком мелких, чтобы соблюдать их. Очевидно, развитие Империи уже долгое время не являлось для них первоочередной задачей. Это должно измениться.
Императрица спустилась с массивной ступени лестницы, придворные и чиновники низко поклонились, когда она прошла мимо. Нисима направлялась в зал для личных встреч.
Пока она по своему усмотрению собирала Большой Совет, оставались вещи, которые нужно было сделать без надзора чиновников. Их вмешательство в подобные дела недопустимо. Нисима начала понимать, что узнала больше, чем предполагала, об управлении людьми за годы наблюдений за отцом. Не было человека более искусного, чем господин Сёнто, в сохранении верности в своих людях и доведении всех дел до конца. Императрица должна соблюдать видимость приличий дворца, чтобы иметь возможность построить систему по модели Сёнто, — и она знала эффективные методы.
В задачу Императрицы входило немедленное возвращение государству стабильности, а для этого ей понадобится помощь многих людей. Сёкан и Каму указали, что надо награждать тех, кто следовал за ее отцом из самой Сэй и поддерживал его, бросив вызов Императору. Пусть говорят, что новая Императрица понимает и ценит верность. Это путь Сёнто.
Нисиму проинформировали, что в Шо появились мятежники, а кузен Ямаку объявил себя Императором и начал собирать армию. Глупец, заверил ее Ходзё, но сказал, что следует поторопиться, чтобы узаконить право Нисимы на трон. Вчера пришел рапорт, что императорской семьи Ямаку больше нет, её убили люди, спасавшиеся от варварского нашествия. Печально, хотя Ходзё вздохнул с облегчением. Сёкан сказал, что это не важно, потому что любые самые дальние родственники Ханама или Ямаку могут объявить себя наследниками престола, ибо основанием для восшествия на трон Нисимы тоже была императорская кровь — не большая редкость среди господ Ва.
Они добрались до комнат, выбранных Нисимой под личные покои, и Императрица кивнула поклонившимся гвардейцам Сёнто. Зал для аудиенций был пуст, и Нисима заняла место на низком помосте, расправив мантию — белое на алом. Она радовалась, что не встретила сопротивления со стороны Сёкана или других. Для тех, кто совершал великие дела ради Империи, стало обычным получать награды на пышных церемониях, но Нисиме казалось, что это не подходит для настоящей ситуации. Возможно, потом, когда положение Империи немного стабилизируется. Люди, с которыми ей предстоит сегодня говорить, не придворные и не чиновники островного дворца. Им не требуется, чтобы малейшие их поступки получили публичное признание. Как ни грубо это звучит, но Нисима знала: чтобы укрепить дружбу с теми, кто поддерживал ее отца, нужно отблагодарить каждого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Неожиданная щедрость, не обязательная, показывала огромную перемену в отношении людей Ва к своим захватчикам: распространился слух, что духовный наставник Сёнто, одаренный монах, который одержал победу над варварской армией, это Учитель, которого ждали так долго.
Нисима почувствовала огромную неловкость, когда посмотрела вниз на собиравшиеся толпы, словно это войска, намеревающиеся разлучить ее с Суйюном.
Нисима все больше и больше беспокоилась, будто каждый день отдалял возлюбленного и делал его возвращение невероятным. Она прошла в конец балкона, остановилась и снова выглянула. Заставив себя прекратить бесполезные поиски монаха среди крошечных фигур на поле, Нисима перевела взгляд на северо-восток.
Каму говорил, что варварская армия, направляющуюся в ту сторону, начнет поднимать облака пыли, когда ветер высушит землю. Но не было никаких признаков движения. Часть разбитой армии захватчиков разрушила до основания деревню днем раньше, хотя сельчане и покинули дома до того, как на них напали. Нисима потерла подбородок. Никто не мог быть уверенным наверняка, что намереваются делать варвары, затерявшиеся в землях Ва. Предположение, что они направляются к ботаистским храмам на горе Святого Духа, все еще казалось самым достоверным. Очевидно, варвары могли не знать, что братья никогда не оказывают сопротивление и просто отдадут лекарство.
Суйюн сказал, что чума проявится среди беглецов на третий день, поэтому лишь немногие сохранят силы, когда прибудут на место. Господин Танаки должен убедить их сдать оружие.
Внимание Нисимы привлек отряд пеших мужчин, которые миновали солдат Сёнто, охранявших варваров. Ботаистские братья, поняла Нисима. Число братьев, покинувших Орден, чтобы служить тому, кого называют Учителем, росло — они предпочли учиться состраданию, нежели политике.
Ботаистское Братство, как и предполагали её советники, раздирали внутренние противоречия. Братья лишили Суйюна кулона и отвернулись от него и только после этого поспешного решения поняли всю опасность своего поступка. Они отдалились от новой правительницы, позволив Сестричеству заручиться императорской поддержкой.
Нисима покачала головой. Как говорил ее отец, брат Сатакэ никогда не стал бы действовать так глупо, если бы главой Ордена был он. Она вспомнила слова Симеко — Братство погрузилось в упадок.
Каму доставил полный отчет о встрече Суйюна с главами ботаистских Орденов. Он говорил о поступках и речи Суйюна с гордостью. Братья просчитались. Они не могли представить, что такой молодой монах может действовать независимо, игнорируя их угрозы, выдав один из секретов Ордена конкурентам. Всего несколько месяцев вдали от монастыря Дзиндзо — и Посвященный брат Суйюн восстал против них настолько открыто, что такого себе не позволял даже Сатакэ-сум. Отчасти Нисима рассматривала это как личную победу, что вызывало у нее страх. Сёкан был уверен, что Братство справится с нежеланием помочь варварам, дабы восстановить благосклонность трона и Императрицы. Возможно, подобное поведение — признак раскола внутри Ордена, чего раньше никогда не случалось.
Стук за шторой, отгораживающей балкон, возвестил о пришествии гвардейца Сёнто.
— Аудиенция Императрицы, — сказал он, опустив глаза.
Нисима бросила последний взгляд туда, где Суйюн помогал армии кочевников, потом прошла в комнату. Гвардеец следовал за ней по пятам.
Она отказалась от традиции пользоваться носилками, чем шокировала немало придворных. Смягчило ситуацию то, что Нисима согласилась оставить паланкин для церемоний. Правда, теперь встал вопрос, что считать церемониями?
Нисима, как предлагал Сёкан, пыталась взглянуть на положение с юмором, однако это было нелегко. Официальные лица островного дворца пребывали в плену традиций и церемоний слишком мелких, чтобы соблюдать их. Очевидно, развитие Империи уже долгое время не являлось для них первоочередной задачей. Это должно измениться.
Императрица спустилась с массивной ступени лестницы, придворные и чиновники низко поклонились, когда она прошла мимо. Нисима направлялась в зал для личных встреч.
Пока она по своему усмотрению собирала Большой Совет, оставались вещи, которые нужно было сделать без надзора чиновников. Их вмешательство в подобные дела недопустимо. Нисима начала понимать, что узнала больше, чем предполагала, об управлении людьми за годы наблюдений за отцом. Не было человека более искусного, чем господин Сёнто, в сохранении верности в своих людях и доведении всех дел до конца. Императрица должна соблюдать видимость приличий дворца, чтобы иметь возможность построить систему по модели Сёнто, — и она знала эффективные методы.
В задачу Императрицы входило немедленное возвращение государству стабильности, а для этого ей понадобится помощь многих людей. Сёкан и Каму указали, что надо награждать тех, кто следовал за ее отцом из самой Сэй и поддерживал его, бросив вызов Императору. Пусть говорят, что новая Императрица понимает и ценит верность. Это путь Сёнто.
Нисиму проинформировали, что в Шо появились мятежники, а кузен Ямаку объявил себя Императором и начал собирать армию. Глупец, заверил ее Ходзё, но сказал, что следует поторопиться, чтобы узаконить право Нисимы на трон. Вчера пришел рапорт, что императорской семьи Ямаку больше нет, её убили люди, спасавшиеся от варварского нашествия. Печально, хотя Ходзё вздохнул с облегчением. Сёкан сказал, что это не важно, потому что любые самые дальние родственники Ханама или Ямаку могут объявить себя наследниками престола, ибо основанием для восшествия на трон Нисимы тоже была императорская кровь — не большая редкость среди господ Ва.
Они добрались до комнат, выбранных Нисимой под личные покои, и Императрица кивнула поклонившимся гвардейцам Сёнто. Зал для аудиенций был пуст, и Нисима заняла место на низком помосте, расправив мантию — белое на алом. Она радовалась, что не встретила сопротивления со стороны Сёкана или других. Для тех, кто совершал великие дела ради Империи, стало обычным получать награды на пышных церемониях, но Нисиме казалось, что это не подходит для настоящей ситуации. Возможно, потом, когда положение Империи немного стабилизируется. Люди, с которыми ей предстоит сегодня говорить, не придворные и не чиновники островного дворца. Им не требуется, чтобы малейшие их поступки получили публичное признание. Как ни грубо это звучит, но Нисима знала: чтобы укрепить дружбу с теми, кто поддерживал ее отца, нужно отблагодарить каждого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140