— Здесь столько денег, сколько мы все и не мечтали даже увидеть за всю жизнь. Как жаль, что мы нашли их сейчас, когда стали людьми без чести, людьми, на которых охотятся, преследуют… — Лейтенант печально покачал головой и снова заговорил, опять замолчал, тяжело вздохнул и продолжил: — Это золото никогда не принесет нам пользы, господин Комавара. Нет такого места, где бы прошлое не настигло нас. И нет способа забыть все совершенные ошибки. Такова карма… Нет, это золото только будет искушать нас свернуть с избранного пути. Мы хотели бы попросить вас, господин Комавара, взять это золото и отдать тем людям, с которыми мы поступили неправильно. Если эта просьба не покажется вам обременительной.
Какая-то обычная сумка, а столько страстей, подумал Комавара.
— А что вы намереваетесь делать? — спросил Комавара, не отрывая взгляда от монет.
Золота было больше, чем стоили все его владения, гораздо больше.
— Пока вы спали, господин, мы все обсудили. Ясно, что при других обстоятельствах все, что мы сделали вчера, рассматривалось бы как служба Императору. Полагаю, я не ошибаюсь, учитывая добытое золото. Нас щедро вознаградили бы. Но в сложившейся ситуации такого не будет. Есть тут некая ирония. Напоминает притчу о клятве Субуты, которого обманула богиня жадности. Итак, все, что нам остается, — следовать клятве, данной после падения нашего Дома. Этот обет и будет вести нас.
Комавара подумал немного, глядя на огонь, и проговорил:
— Я не знаю, в чем заключается ваша клятва, хотя можно догадаться о ее сути. Вы хотите отомстить моему союзнику господину Сёнто и его свите?
— Нет, господин Комавара.
— Кто захочет взять вас на службу, лейтенант, если ваша клятва будет нести опасность Дому?
— Дому врага, господин.
— Гм… — Комавара бросил монетку в сумку. — Не в моей власти миловать нарушивших закон Императора, но, как вы говорите, вы служили Императору, а служба должна быть вознаграждена. Можете ли вы поклясться, что ваш обет не будет угрозой моему Дому и моим союзникам?
Лейтенант посмотрел на своих людей и ответил:
— Мы терпеливы, господин Комавара. Мы можем дождаться часа, когда не будет угрозы Дому Комавара.
Господин кивнул в ответ и снова стал смотреть на огонь. Голова опять разболелась. Стараясь сидеть ровно, не прислоняясь к рядом стоящему деревцу, Комавара спросил лейтенанта:
— Вы смените зеленый цвет на цвет Дома Комавара?
Люди тихо переговаривались, а затем подошли к господину и лейтенанту.
— И вы предлагаете нам это, зная, что нас преследует клан Батто?
— Лейтенант Нарихира, я видел, как сражаются с врагами Императора, зная, что это не принесет никакой прибыли или славы. Задайте себе вопрос: что я должен Императору? Не сомневайтесь, люди, которые так поступают, — люди чести.
Лейтенант пошел посоветоваться со своими людьми, а Комавара и Калам остались заканчивать обед. Совещались разбойники недолго.
— Господин Комавара, мы обсудили и взвесили каждое ваше слово и понимаем, что это предложение — более щедрое, чем мы смели надеяться. Мы были обречены существовать без Дома и чести. Да еще клан Батто. Они поклялись уничтожить всех сторонников моего господина, не пощадить никого. Вы окажетесь между Батто и нами. Мы не можем допустить этого.
Комавара улыбнулся и ответил:
— Лейтенант, семья Батто убеждена, что они в неоплатном долгу перед Домом Комавара. Думаю, что смогу выторговать часть этого долга за ваши жизни… в обмен на службу, конечно.
— Если это действительно так, господин Комавара, тогда я могу говорить от имени всех. Для нас будет великой честью носить цвета Дома Комавара.
Бывшие люди Хадзивары стали на колени перед молодым господином, а затем по очереди сложили мечи у его ног. С трудом держась на ногах, Комавара проговорил:
— Хорошо, что вы доказали свое умение сражаться, потому что всех нас ждет война. В этой войне вам придется биться плечом к плечу с теми, кого вы, возможно, считаете своими врагами, но иначе мы погибнем. А вместе с нами погибнет нечто большее, чем Сэй. — Интересно, верят ли они тому, что он говорит, думал Комавара. Ну что ж, это и не обязательно сейчас. Потом поверят. — Обо всем произошедшем в этой долине никогда не нужно никому говорить. Вы никогда не видели здесь варваров. Все должны говорить одно и то же. Я награждаю вас возможностью служить Дому Комавара за изгнание разбойников из этих мест и за спасение моей жизни. Думаю, никто не станет расспрашивать об этом, но погибших нужно как следует захоронить, чтобы никто и никогда не заподозрил ничего обратного. А также вы не должны упоминать о золоте. Я не претендую на это богатство и передам его правителю, потому что варвары везли его для целей, о которых я пока не могу говорить. Когда прибудем в мои владения, вас будут чествовать как героев за изгнание разбойников, и, в некотором смысле, это чистая правда. — Комавара улыбнулся. — А сейчас нужно уходить отсюда. У нас много дел.
3
Шел дождь. Дул холодный западный ветер. Паруса кораблей едва раздувались, и казалось, суда едва ли доберутся до большой земли. Но все-таки они двигались, если не быстро, то по крайней мере равномерно.
Господин Сёнто Сёкан остановил лошадь на высокой скале и наблюдал за проплывающими кораблями. Он медленно помахал рукой, вовсе не будучи уверенным, что его заметят. Затем развернул лошадь и направился вниз по тропинке, бегущей у самого края скалы. Ему не хотелось вынуждать Танаки стоять в такую погоду на палубе, а старик обязательно так и сделает, пока сын его господина не исчезнет из виду, иначе это, по его мнению, будет оскорблением. В конце концов, Сёкан оказывал честь старику, провожая его. Такую честь Танаки заслуживал, но стоять и мерзнуть на палубе — нет.
Если бы Сёкан видел старика на палубе, он бы не поспешил уезжать. Танаки пристально вглядывался в далекую фигурку всадника на берегу. По лицу его стекали капли, но не все они были от дождя. «Как похож он на своего отца, — думал старик. — И так же дорог мне».
Танаки видел, как всадник в одежде синего цвета, цвета Дома Сёнто, развернулся и поскакал прочь в сопровождении трех воинов. Так мало, подумал Танаки, словно нет опасности.
Молодой господин Сёнто направился туда, где тропинка расширялась, и пустил коня галопом. Он, как всегда, восхищался мощью жеребца. Сёнто привез животное с собой из Сэй. Конь выдержал длительное путешествие сперва по реке, а потом по морю без всякого вреда здоровью.
Сэй… Он все время думал об этой провинции и о том, в какой ситуации оказался отец. Визит Танаки усилил чувство страха, а это чувство и так прочно поселилось в душе молодого господина после последнего письма от отца. Сёкан опасался, что в пустыне на самом деле скрывается что-то гораздо более серьезное, чем то желали признавать гордые жители Сэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140