— Чей корабль?! Не Торгни ли, сына Торвальда?! Торфинн перевел.
— Можно и так меня назвать, — прокричал в ответ за Торгни Торфинн. — А ты кто будешь таков?
— Червонополк, князя Ивора воевода, — отвечал человек со струга. — Велю тебе заворачивать и к пристани идти. Потому указ есть княжий зерна через Радославское княжество везти не более двух сотен мер. А кто более повезет, то с того пошлину. А коли платить нечем, то излишек надлежит отобрать.
— Я указы знаю, — отвечал Торфинн. — Зерна более, чем положено, у нас нет.
— А все ж проверить надобно, — не унимался Червонополк.
— Повернем, — сжав зубы, процедил Торгни и добавил слов бранных на своем языке. — Сейчас ссориться нам нельзя. Рано.
Корабль повернул, зашел за мыс, следуя за стругом. Пристань была тут гораздо больше, нежели в Устье, да и челны, струги и иные суда стояли погуще.
— Ежели всего, как по указу, задержки чинить не стану, — заверил Червонополк, быстро зыркая на Торфинна, — смекнул, кто торг у поморян ведет.
— Смотри, Червонополк конунг, — каркал в ответ немец. — Нам прятать негде.
И впрямь на корабле поморян был только низенький настил, чтобы не попортить доски, из которых сбито днище. На случай непогоды часть корабля просто закрывали рогожей, натягивая ее от одного борта до другого.
Должно быть, Червонополк хотел за быстроту сшибить у поморян денег, только Торфинн был человек сметливый и, где надо, терпеливый. Червонополк позыркал-позыркал, да и послал за помощниками, чтобы те пришли считать.
Явились двое мужиков, оба важные, при кафтанах и новых плащах-вотолах, в шапках, отороченных волчьим мехом. Принялись ходить меж мешками, прикидывать, подсчитывать, записывая что-то на вощенных дощечках. Один больше занимался товаром — чем и положено, другой же, моложавый, с хитрыми васильковыми глазами и с подстриженной бородкой, все больше посматривал на Торгни. Зайдя за груду мешков и поравнявшись с Мирко, он вдруг спросил негромко, но жестко ставя слова:
— Скажи-ка мне, мякша, прости, не знаю, как звать-величать, твоего конунга не Торгни ли звать?
— Так, Торгни, — не стал отпираться Мирко, тем паче что имя Торгни здесь было уже известно.
— А не скажешь ли тогда,. — тень довольной и нехорошей усмешки пробежала по лицу княжьего человека, — не служил брат твоего Торгни, Торвальдом его звали, при Любомире князе в Радославе?
— Не ведаю, — быстро отвечал Мирко.
Однако, видно, что-то подсказало княжьему, что мякша говорит неправду.
— Значит, верно, служил, — уже в открытую оскалился княжий. — Так-то. — И он даже подмигнул Мирко.
Мякша уже понял, что Торгни не сдобровать. Кем бы ни был этот человек, было понятно, что он хочет навредить.
— А, — протянул Мирко. — Конунг не больно ждать любит, мил человек. Вот, поди, еще здесь не считали. — И он указал на мешки, что были сложены позади его привязанных коней, так что закрывали от пристани корму. — Пойдем, провожу тебя туда. Заодно скажу кое-что. И впрямь был брат у конунга, и при Любомире служил. Только здесь нас толмач услышать может, у него слух тонок. А там не услышит.
Надо отдать должное княжьему, он посмотрел на Мирко с подозрением, замялся.
— Князь-то ваш, должно быть, не самый скупой на Хойре человек, — прибавил мякша.
Княжий еще сомневался, однако то ли понадеялся на близость своих, то ли посчитал, что у парня имеются свои причины раскрыть ему секрет.
Мирко пошел впереди, как бы не опасаясь нападения сзади. Честно сказать, он не представлял, что за противник ему противостоит, но уже знал, что и как сейчас будет делать: это чувствовало его тело, знали руки, ощущали пальцы. Он весь был готов к действию, от макушки до ступней, и почувствовав, что настал срок, Мирко вдруг резко шагнул вправо, развернулся, одновременно вытаскивая нож левой рукой, а раскрытой ладонью правой двинул прямо в лицо княжьему так, что тот и охнуть не успел от неожиданности, только попятился, но остро отточенное лезвие уже прошло по горлу. Мякша подхватил довольно грузное тело и одним движением перевалил его за борт. Действуя споро, Мирко подхватил длинный багор, с каким поморяне охотились на морского зверя, и проворно и, по возможности, без плеска орудуя им, затолкал тело под корму корабля. Тяжелые одежды княжьего быстро намокли и мешали телу всплыть. Мирко ополоснул лезвие, вытер о мешки и, как ни в чем не бывало, вышел обратно, к мачте, посмотреть, как работает другой княжий.
А тот все считал да прикидывал.
— Эй, Вячко! — окликнул он напарника. Ответа, понятное дело, не было.
— Вячко, где ты там возишься, бездельник! Опять за тебя работать?!
— Ты не надрывай глотку, мил человек, — обратился к нему мякша. — Ежели ты товарища своего зовешь, так он на берег ушел, покуда ты к мешкам тут склонялся.
— Да как это? — опешил тот.
— Да так, — пожал плечами Мирко. — Откуда мне знать, как у вас заведено. Ты тут рассматривал все, а он и был таков. Да я тебе и без того скажу, сколько у нас жита…
Княжий только рукой махнул, дескать, что ты можешь там знать, мякша дремучий, — и принялся дальше зыркать на мешки да черкать на дощечке. Наконец он посчитал дело законченным и кликнул:
— Эй, Торфинн!
Торфинн, стоявший все это время на носу рядом с Торгни, спустился.
— Не знаю, куда второй мой убег, а я один упарился тут считаючи…
Торфинн, ни слова не произнеся, вытянул вперед руку, раскрыл ладонь. Мирко заметил немного серебряной мелочи. Княжий не быстро, но и не стесняясь, сгреб монету.
— Добро, Торгни конунг, и тебе поздорову, Торфинн. Идите с миром. Вот грамота ваша.
С теми словами он выудил из-за пазухи узкий отрезок выделанной кожи с привешенной на шнурке оловянной печатью.
Торфинн грамоту принял, передал конунгу.
— И тебе поздорову, — изрек Торфинн.
— Пойду я. Можете отчаливать, — молвил княжий. — И куда этот Вячко запропастился? А хоть бы и вовсе сгинул — никакого с него проку… — бормотал он, карабкаясь вниз по сходням.
Торгни тем временем приказал сходни убрать да грести шибче, и корабль, медленно поначалу, а потом все скорее, пошел по седым волнам. Река проглотила тело княжьего, не выказав ничего.
— О Торгни интересовался княжий? — Торфинн успел спросить Мирко, пока они рассаживались по скамьям.
— Который? — удивился Мирко.
Торфинн обернулся к нему и усмехнулся только.
Торбьерн, сын Торлейва, ходил к берегам арвернов. Там он осадил город и стоял близ него месяц, а все корабли, проходившие мимо, захватывал. Если же на них хотели биться, то он вызывал главного бойца и всех побеждал, потому что он был бьёрсерк. Однажды он захватил корабль, где была принцесса, дочь одного из арвернских конунгов. Торбьерн пленился красотой девицы и ее искусством пения и захотел обладать ею. В дружине его был Иллуги, сын Торгрима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131