Он был убежден, что эта тварь его видит: не глазами смертного, но сверхъестественным образом. Ибо понял с неумолимой уверенностью, что увидел Посланца Ашара. И одновременно осознал, что судьбы их отныне связаны.
Юношу обожгло холодом. Не просто ледяным дуновением, но пронизывающим внутренности морозом, выворачивающим желудок наизнанку. Откуда-то к горлу обжигающе поднялась тошнота. Глаза заслезились: он боролся с приступом рвоты и побуждением бежать, не разбирая дороги, от этого полного неслыханной угрозы взгляда.
Кедрину удалось справиться с собой, словно стряхнув с себя грязь. Когда глаза его вновь прояснились, он увидел, что Посланец в сопровождении вождя движется прочь от шатра, точно прогуливаясь, обходит главный костер, а сзади пристраивается еще несколько богато наряженных носителей торквесов. Кедрин вытер ладонью холодный пот с лица и в ужасе вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, он увидел рядом отцовское лицо. Бедир шепнул: «Уходим».
Спускаясь обратно, юноша заметил, что у него стучат зубы. Добравшись до лошадей и увидев лица своих спутников, он обнаружил, что все ошеломлены размахом варварского Становища. Никто не сказал ни слова. Они молча и дружно оседлали коней и осторожно поехали прочь, желая поскорее оказаться на хорошем расстоянии от жителей леса.
Прошло порядочно, прежде чем Бедир объявил передышку. А когда он наконец заговорил, голос его был мрачен и глух.
— Больше не может быть сомнений. Против нас поднимается Орда.
— Ты видел его? — у Кедрина дрогнул голос. Остальные оглянулись на него.
— Я видел шатры и воинов, — сказал Бедир. — Там Кэрок, Дротт, Ят, Гримард и Вистрал. Все вместе. Между ними мир. Такое было прежде только один раз: когда Друл поднял Орду.
— Нет, — Кедрин покачал головой и смутился. — Там был один… Он не человек. Весь в мехах, с белоснежными волосами. Он посмотрел… мне показалось, что посмотрел прямо на меня. Я подумал, что он меня видел.
Рука Бедира упала сыну на плечо, пальцы стиснули бицепс сквозь кожу куртки.
— Не мог он тебя видеть. Ни один человек не мог!
Настойчивость этого заявления испугала Кедрина. Он даже ненадолго забыл, что теперь является воином.
— Не думаю, что он человек, отец. Он… мне показалось, что это и был Посланец Ашара. Он не мог видеть меня, правда? — Кедрин услыхал отчаяние в своем голосе и, вопреки себе, содрогнулся, охваченный безымянной жутью.
— Нет! — пылко воскликнул Бедир. — То была игра огня. Я не видел ничего подобного.
— И я, — с торжественным лицом добавил Тепшен Лал.
Взгляд Кедрина в смятении переходил с лица на лицо. Память о происшедшем была так свежа, что он поверить не мог, что только один ясно видел то создание.
Но тут юноша заметил, как Браннок соединяет большой палец с мизинцем, разведя веером остальные, и проводит этим жестом у себя перед глазами, в упор глядя на юношу. Когда разбойник заговорил, голос его звучал хрипло.
— Он видел порождение Ашара. Он видел Посланца.
Бедир сверкнул глазами на бродягу. Лицо Владыки исказилось, челюсти сжались до отказа, хватка, сжимавшая плечо Кедрина, заставила юношу содрогнуться.
— Мы едем в Андурел. Надо предостеречь Королевства!
Кедрин во все глаза вылупился на отца. Голос Бедира одарил его новыми страхами. Он хотел заговорить вновь, спросить, почему его описание вызвало такую реакцию, ведь он, несомненно, лишь подтвердил то, что все уже предчувствовали и так. Но Бедир отвернулся к лошадям, плечи его ссутулились, словно отягощенные присланным знанием, глаза были мрачными. Самого Кедрина не отпускала зловещая немота, вопрос застрял в горле, и юноша молча вскочил на своего коня.
Бедир, едва дождавшись, пока остальные окажутся в седле, пришпорил скакуна и понесся на юг, не обращая внимания на гром копыт, а лишь желая покинуть Белтреван с затаившейся в нем жуткой угрозой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Хотя Борс и не мог определить, что это, или откуда он это знает, но он почувствовал некоторую перемену в Тозе, когда кудесник приветствовал Баландира, Улана племени Кэрок. И в лучшие времена нелегко было что-то прочесть на мертвенно-бледном лице, теперь же внимание воина сосредоточилось на беседе вождей, а не на Посланце. От успеха этих переговоров зависело будущее Великого Союза. Если Баландир согласится с тем, что у него теперь одна судьба с Нилоком Яррумом, и приведет в Орду тысячи своих воинов, вторжение в Три Королевства будет делом решенным. Если же нет… Борс не представлял себе, что может случиться тогда. До сих пор он привыкал к мысли о вторжении, только теперь ему пришло в голову, что Баландир мог бы и отказаться от союза. Но не война же, думал он. Ибо объединенное войско Дротта, Ята, Гримарда и Вистрала превосходило числом даже могучий Кэрок; а за спиной у Нилока стоял чародей, способный поразить страхом даже неистовое сердце Баландира. И все же что-то шло не так, и Борса это тревожило.
Он занял свое место в кругу, слева от Тоза, деля внимание между Баландиром и Посланцем. Нилок сидел лицом к кэрокскому Улану, ятский Вран расположился справа от него, за Враном сидели Имрат, вождь Вистрала, и Дариен из племени Гримард. Гехрим каждого Улана молча стоял за их спинами: живая стена, способная обеспечить тайну переговоров.
Яркий свет большого костра бросал отблески на доспехи и оружие. Дальше, как следующий рубеж охраны, маячила толпа лесного народа, ожидающего, чем кончатся переговоры. Вокруг стояли шесты мира с цветными лентами и развивающимися на верхушках пышными связками перьев, выкрашенных в алое и белое. Борс не видел, что происходит за спинами гехримитов, но знал, что там стоят почти все воины из их кочевья: бар-Оффы и простые бойцы, а также множество женщин, детей и стариков; и все они молча ждут. Ночной воздух сгустился от их чаяний, погрузив в тишину огромное Становище, раскинувшееся по долине. Даже псы затихли, перестав ссориться и прислушиваясь к происходящему. Борс услышал учтивые слова Нилока Яррума:
— Добро пожаловать, Улан Баландир. Привет тебе во имя мира и нашей дружбы.
Баландир ответил что-то схожее, голос его звучал невнятно из-за шрама, перекосившего его рот — далее длинный светлый след клинка терялся в рыжей лисьей бороде. Этот человек притягивал к себе взгляды. Он был пониже Яррума, но шире в плечах, мощнее в груди, волосы причесаны, как принято у его народа — отведены влево и заплетены в длинную косу с вплетенными в нее кусочками серебра и крашеными перышками. Роскошные меха. Куртка из меха выдры поблескивает в свете костра, плащ из конской шкуры свидетельствует о немалом богатстве. Сапоги из шкуры вепря, сквозь их кожу пропущена серебряная нить. По обычаю, вождю не полагалось иметь на переговорах никакого оружия, кроме кинжала, но рукоять кинжала была выделана из серебра, и работа оружейника смотрелась не хуже, чем у клинка, что висел у пояса Нилока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Юношу обожгло холодом. Не просто ледяным дуновением, но пронизывающим внутренности морозом, выворачивающим желудок наизнанку. Откуда-то к горлу обжигающе поднялась тошнота. Глаза заслезились: он боролся с приступом рвоты и побуждением бежать, не разбирая дороги, от этого полного неслыханной угрозы взгляда.
Кедрину удалось справиться с собой, словно стряхнув с себя грязь. Когда глаза его вновь прояснились, он увидел, что Посланец в сопровождении вождя движется прочь от шатра, точно прогуливаясь, обходит главный костер, а сзади пристраивается еще несколько богато наряженных носителей торквесов. Кедрин вытер ладонью холодный пот с лица и в ужасе вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, он увидел рядом отцовское лицо. Бедир шепнул: «Уходим».
Спускаясь обратно, юноша заметил, что у него стучат зубы. Добравшись до лошадей и увидев лица своих спутников, он обнаружил, что все ошеломлены размахом варварского Становища. Никто не сказал ни слова. Они молча и дружно оседлали коней и осторожно поехали прочь, желая поскорее оказаться на хорошем расстоянии от жителей леса.
Прошло порядочно, прежде чем Бедир объявил передышку. А когда он наконец заговорил, голос его был мрачен и глух.
— Больше не может быть сомнений. Против нас поднимается Орда.
— Ты видел его? — у Кедрина дрогнул голос. Остальные оглянулись на него.
— Я видел шатры и воинов, — сказал Бедир. — Там Кэрок, Дротт, Ят, Гримард и Вистрал. Все вместе. Между ними мир. Такое было прежде только один раз: когда Друл поднял Орду.
— Нет, — Кедрин покачал головой и смутился. — Там был один… Он не человек. Весь в мехах, с белоснежными волосами. Он посмотрел… мне показалось, что посмотрел прямо на меня. Я подумал, что он меня видел.
Рука Бедира упала сыну на плечо, пальцы стиснули бицепс сквозь кожу куртки.
— Не мог он тебя видеть. Ни один человек не мог!
Настойчивость этого заявления испугала Кедрина. Он даже ненадолго забыл, что теперь является воином.
— Не думаю, что он человек, отец. Он… мне показалось, что это и был Посланец Ашара. Он не мог видеть меня, правда? — Кедрин услыхал отчаяние в своем голосе и, вопреки себе, содрогнулся, охваченный безымянной жутью.
— Нет! — пылко воскликнул Бедир. — То была игра огня. Я не видел ничего подобного.
— И я, — с торжественным лицом добавил Тепшен Лал.
Взгляд Кедрина в смятении переходил с лица на лицо. Память о происшедшем была так свежа, что он поверить не мог, что только один ясно видел то создание.
Но тут юноша заметил, как Браннок соединяет большой палец с мизинцем, разведя веером остальные, и проводит этим жестом у себя перед глазами, в упор глядя на юношу. Когда разбойник заговорил, голос его звучал хрипло.
— Он видел порождение Ашара. Он видел Посланца.
Бедир сверкнул глазами на бродягу. Лицо Владыки исказилось, челюсти сжались до отказа, хватка, сжимавшая плечо Кедрина, заставила юношу содрогнуться.
— Мы едем в Андурел. Надо предостеречь Королевства!
Кедрин во все глаза вылупился на отца. Голос Бедира одарил его новыми страхами. Он хотел заговорить вновь, спросить, почему его описание вызвало такую реакцию, ведь он, несомненно, лишь подтвердил то, что все уже предчувствовали и так. Но Бедир отвернулся к лошадям, плечи его ссутулились, словно отягощенные присланным знанием, глаза были мрачными. Самого Кедрина не отпускала зловещая немота, вопрос застрял в горле, и юноша молча вскочил на своего коня.
Бедир, едва дождавшись, пока остальные окажутся в седле, пришпорил скакуна и понесся на юг, не обращая внимания на гром копыт, а лишь желая покинуть Белтреван с затаившейся в нем жуткой угрозой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Хотя Борс и не мог определить, что это, или откуда он это знает, но он почувствовал некоторую перемену в Тозе, когда кудесник приветствовал Баландира, Улана племени Кэрок. И в лучшие времена нелегко было что-то прочесть на мертвенно-бледном лице, теперь же внимание воина сосредоточилось на беседе вождей, а не на Посланце. От успеха этих переговоров зависело будущее Великого Союза. Если Баландир согласится с тем, что у него теперь одна судьба с Нилоком Яррумом, и приведет в Орду тысячи своих воинов, вторжение в Три Королевства будет делом решенным. Если же нет… Борс не представлял себе, что может случиться тогда. До сих пор он привыкал к мысли о вторжении, только теперь ему пришло в голову, что Баландир мог бы и отказаться от союза. Но не война же, думал он. Ибо объединенное войско Дротта, Ята, Гримарда и Вистрала превосходило числом даже могучий Кэрок; а за спиной у Нилока стоял чародей, способный поразить страхом даже неистовое сердце Баландира. И все же что-то шло не так, и Борса это тревожило.
Он занял свое место в кругу, слева от Тоза, деля внимание между Баландиром и Посланцем. Нилок сидел лицом к кэрокскому Улану, ятский Вран расположился справа от него, за Враном сидели Имрат, вождь Вистрала, и Дариен из племени Гримард. Гехрим каждого Улана молча стоял за их спинами: живая стена, способная обеспечить тайну переговоров.
Яркий свет большого костра бросал отблески на доспехи и оружие. Дальше, как следующий рубеж охраны, маячила толпа лесного народа, ожидающего, чем кончатся переговоры. Вокруг стояли шесты мира с цветными лентами и развивающимися на верхушках пышными связками перьев, выкрашенных в алое и белое. Борс не видел, что происходит за спинами гехримитов, но знал, что там стоят почти все воины из их кочевья: бар-Оффы и простые бойцы, а также множество женщин, детей и стариков; и все они молча ждут. Ночной воздух сгустился от их чаяний, погрузив в тишину огромное Становище, раскинувшееся по долине. Даже псы затихли, перестав ссориться и прислушиваясь к происходящему. Борс услышал учтивые слова Нилока Яррума:
— Добро пожаловать, Улан Баландир. Привет тебе во имя мира и нашей дружбы.
Баландир ответил что-то схожее, голос его звучал невнятно из-за шрама, перекосившего его рот — далее длинный светлый след клинка терялся в рыжей лисьей бороде. Этот человек притягивал к себе взгляды. Он был пониже Яррума, но шире в плечах, мощнее в груди, волосы причесаны, как принято у его народа — отведены влево и заплетены в длинную косу с вплетенными в нее кусочками серебра и крашеными перышками. Роскошные меха. Куртка из меха выдры поблескивает в свете костра, плащ из конской шкуры свидетельствует о немалом богатстве. Сапоги из шкуры вепря, сквозь их кожу пропущена серебряная нить. По обычаю, вождю не полагалось иметь на переговорах никакого оружия, кроме кинжала, но рукоять кинжала была выделана из серебра, и работа оружейника смотрелась не хуже, чем у клинка, что висел у пояса Нилока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127