Далеко идти не пришлось, его шатер стоял рядом. Там было пусто, Сулья сейчас находилась в толпе вместе с другими женщинами. Все складывалось удачно: у него совершенно не было охоты выслушивать ее вопросы о приказах колдуна и выносить раздражение женщины, когда он откажется отвечать. Борс нашел свой добрый тисовый лук, завернутый в кожу лани, и обмотал вокруг руки запасную тетиву. Затем бросил в колчан две пригоршни грозных боевых стрел, привычно проверив оперение на каждой, пока твердые ясеневые древки соскальзывали во вместилище из крепкой кожи. Затем, чувствуя, как тревожно колотится о ребра сердце, он вернулся к Тозу.
Посланец выхватил колчан из его протянутой руки и небрежно рассыпал стрелы по шкурам на полу.
— Приведи коня!
Вновь последовал жест, дозволяющий уйти. Борс поспешил исполнить приказ.
Расчищая себе дорогу именем Тоза, он подбежал к загону, сооруженному для лошадей Дротта. Стражи здесь никакой не было, не считая рыскающих вокруг псов. Борс отогнал их пинками, не обращая внимания на клыки, щелкающие у его пят. Нырнул под жерди загона, слишком озабоченный приказом, чтоб вспомнить о своей всегдашней робости перед лошадьми, попутно подхватив с ограды шнур, сплетенный из сыромятных ремней. Он уже знал, какое из животных предпочтет, если для успешной охоты надо опередить дичь на ее пути в Высокую Крепость: большого серого нилокова любимца. И пусть Тоз сам объясняется с хеф-Уланом!
Борс завязал на шнуре петлю. Это дало ему время вспомнить, как конь прядает ушами, словно дикий, и щелкает большущими желтыми зубами даже на самого Нилока. Но страх перед гневом Посланца был сильнее, чем боязнь жеребца, и воин продолжал двигаться среди лошадей, безучастный к их фырканью и топоту копыт, приближаясь к серому.
Он набросил сыромятную петлю на взметнувшуюся голову в тот момент, когда жеребец встал на дыбы, — и сразу же почувствовал, как отрываются от земли его стопы. Шнур натянулся, и Борс начал перебирать его пядь за пядью, пока в ноздри ему не ударил резкий и густой запах пота и он не вцепился пальцами в гриву. Ему пришлось налечь всей своей тяжестью, чтобы голова коня достаточно опустилась и позволила схватить его за ухо. После этого воин поволок упирающуюся добычу к воротам загона. Его изумила внезапная обретенная сноровка, когда он ударом ноги распахнул ворота и вывел жеребца наружу, крикнув разинувшим от такой дерзости рты воинам, чтобы закрыли их следом. А также чтобы кто-нибудь помог ему оседлать рассерженного скакуна.
— А орла получить не хочешь? — выдохнул перепуганный дротт.
— А гнев Тоза увидеть не хочешь? — проорал в ответ Борс, не давая тому удрать. — Я действую по его приказу!
Все знали, что он человек Тоза, и упоминание имени чародея обеспечило ему помощь, без которой он не надел бы сыромятный недоуздок на фыркающую морду и не смог бы закрепить кожаное седло на спине коня. Но и после этого понадобились еще трое человек, чтобы довести жеребца до шатра Тоза.
Тоз стоял снаружи с колчаном и луком Борса в руках. Он досадливо поморщился при виде общества, которое привел с собой воин, но без единого слова взял у Борса недоуздок и вернул дротту лук и колчан. Поглядев на коня, колдун повел правой рукой перед его мордой, вызвав холодное свечение ночного воздуха, а затем потянулся вперед, чтобы коснуться раздувшихся ноздрей. Колдовской огонь омыл голову жеребца, тот мигом успокоился, глубоко и шумно дыша, а затем уронил шею. Тоз кивнул себе и обернулся к ошалевшим свидетелям этого зрелища, поманил их поближе и положил руки на плечи каждому, поочередно заглядывая людям в их глаза — так, как однажды заглянул в глаза Сульи. И они, подобно Сулье, стали вялыми, напряжение покинуло их тела. Тоз что-то пробубнил над каждым и дал им знак удалиться.
— Они все забудут, — уверил он Борса. — И конь будет тебе под стать.
Борс закинул колчан за спину и привязал у седла завернутый в шкуру лук, слишком занятый приготовлениями, чтобы ломать голову, какие чары навел на присутствующих Тоз и отчего никто из толпившихся в проходах меж шебангами людей их больше не замечает.
— Самого молодого! — настойчиво повторил Тоз, глядя на Борса. — Запомни: самого молодого. Других тоже, если получится, но прежде всего всади стрелу в младшего.
— Хозяин, — с беспокойством спросил Борс, — а что если их будет несколько? И если все молодые?
— Тогда прикончи всех! — огрызнулся колдун. Ярость в его голосе вынудила воина отступить на шаг. — Но не подведи. Если подведешь, то увидишь гнев Ашара!
Борс кивнул, облизывая сухие губы и думая, что если дело сорвется, то ему лучше бежать из Белтревана и в одиночку попытаться пробраться за Лозины. Словно угадав его мысли, Тоз добавил:
— У тебя есть выбор между успехом и такими вечными страданиями, каких ты и представить не можешь. Если подведешь меня, ты пропал! Тебе не укрыться от меня, Борс. Нигде не укрыться. Это тоже помни. И смотри, не подведи меня.
— Я не подведу, — ответил воин, надеясь, что в голосе его больше уверенности, чем он испытывал на самом деле, и сомневаясь отныне, что даже смерть избавит его от возмездия Посланца.
— Иди, — приказал Тоз. Борс поставил ногу в стремя, взобрался в седло и погнал усмиренного скакуна через невидящую толпу, чувствуя себя подобным призраку. Он покинул Становище и въехал вверх по склону. Перед ним раскинулся освещенный луной Белтреван.
Сперва он ехал осторожно, ибо как только рядом не стало Тоза, к воину вернулось его опасливое отношение к лошадям. Но видя, что животное не делает попыток его сбросить, он опять понемногу обрел уверенность. Какое бы колдовство ни напустил Тоз на жеребца, оно явно не просто усмирило зверюгу. Борсу сиделось в седле куда удобней, чем когда-либо, а ноги его охватывали бока коня так, как если бы он всю жизнь ездил верхом, словно какой-нибудь житель равнин Кеша. Никакой тебе тряски, отдающейся во всем теле от ягодиц и вдоль хребта до самой макушки. Он будто слился с конем воедино, и они оба спешили к общей цели. Верь не верь, но теперь все действительно было в порядке. Осмелев, Борс попробовал прибавить ходу, решив, что это будет не тяжелей, чем бежать на своих двоих. Он уперся пятками в бока жеребцу и пустил его во весь опор.
Мимо проносились огромные деревья. Он наклонялся, чтобы по лицу не хлестнула ветвь — да столь ловко, что у него вырвался вопль торжества. Ночной галоп оказался источником величайшего наслаждения. Борс мчался по охотничьим тропам и торным лесным дорогам, используя все свое знание лесов, чтобы двигаться как можно скорее. Когда он в последний раз забирался так далеко на юг, то шел пешком — всего лишь воин в отряде бар-Оффы Дьюана, участвующий в набеге Нилока Яррума на Вистрал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127