Ей нужна соленая вода, чтобы плавать, ибо она из морского народа. Я привезла ее так далеко, я должна и заботиться о ней. Вы поможете мне?
Королева драконов не ответила, а ее сыновья зашипели и беспокойно задвигались за спиной у Изабо.
Изабо сжала зубы и непокорно подумала: Вам было известно, что моего отца превратили в коня? Почему вы не сказали об этом Мегэн, когда она была здесь? Или Изолт?
Не открывая глаз, королева драконов ответила: А почему я должна была сказать?
Изабо ответила, еще более бессвязно, Но вы должны были знать, как долго мы искали его… Осознав, насколько путано должны были прозвучать ее мысли, она сказала более осторожно: Семнадцать лет мой отец томился в теле коня, не в состоянии ни рассказать об этом, ни бежать. Если бы мы только знали…
И что бы вы сделали? В голосе королевы драконов прозвучало легкое любопытство.
Мы могли бы попытаться разрушить чары , воскликнула Изабо.
Кончик хвоста старой королевы заходил ходуном. Чары может снять лишь та, которая их наложила. Кроме того, знание судьбы Хан’гарада вполне могло изменить судьбы всех вас. Знать о том, что может произойти, часто означает сделать так, чтобы это действительно произошло. Мы предпочитаем не вмешиваться в судьбы глупых суетливых людей.
Она явно давала понять, что аудиенция закончена, а огромный с зубчатым гребнем хвост заметно раскачивался.
Изабо склонила голову. Благодарю вас за ваши слова и ваше милосердие. Через нескончаемо длинный и страшный миг Изабо нашла в себе мужество спросить: Скажите, вы считаете, что я была не права, когда увезла Бронвин ?
Ответа не было.
Изабо в отчаянии закричала: Прошу вас, скажите мне, где можно найти соль, чтобы она не погибла!
Королева драконов пошевелилась и вздохнула, сбив Изабо с ног силой своего выдоха. На первое время можешь соскрести соль с камней в долине и взять ее с собой. Потом, если ты заглянешь в северный конец Долины Двух Башен, то найдешь соль в скалах и в бурлящих озерах, схожих с озером в нашей долине. Ты можешь купать дитя Фэйргов в этих озерах, и она будет жить.
Спасибо, спасибо , залепетала Изабо, но королева уже снова закрыла глаза, положив голову на зазубренный и почерневший кинжал. На нетвердых ногах возвращаясь к выходу по длинному сводчатому коридору, Изабо услышала, как королева драконов снова гулко захрапела.
ХРЕБЕТ МИРА
Изабо взбиралась по заснеженному склону, спрятав руки в варежках под плед и низко натянув свой берет на уши. Глубокая неровная цепочка следов у нее за спиной была единственной отметиной в первозданном пейзаже — свежевыпавший снег укрыл все мягким покрывалом.
Над головой синело безоблачное небо, но воздух был пронзительно холодным, и от дыхания Изабо у нее перед лицом висело белое облачко. Всюду, насколько хватало глаз, простирались высокие белые горные пики, а за спиной у нее остались лесистые долины.
Послышалось бешеное гиканье, и Изабо, испуганно вздрогнув, подняла глаза. По склону неслось множество высоких белых фигур, скользящих по снегу столь же стремительно и грациозно, как птицы в полете. Изабо замерла от страха и восхищения одновременно. Она смотрела, как они один за другим вылетали со снежной горы и кувыркались как акробаты, чтобы тут же продолжить свой головокружительный спуск.
Когда люди были уже недалеко, она поняла, что они едут на небольших деревянных салазках, лишь немногим больше их башмаков. Днища салазок были расписаны свирепыми красными драконами, изрыгающими пламя. Когда люди прыгали и взмывали в воздух, казалось, что нарисованные драконы устремляются в полет, но лишь для того, чтобы через миг окунуться в снег, когда эти странные фигуры снова опускались на землю.
Издав еще один вопль, их предводитель, описав кривую, резко остановился перед Изабо, обдав ее вихрем снежного крошева. Это был высокий худощавый мужчина с суровым смуглым лицом, состоявшим, казалось, из одних прямых линий и углов, глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками, и длинной косой грубых белых волос. Голову его по обеим сторонам лба украшала пара массивных закрученных в тугую спираль рогов.
Склонив голову, он приветствовал ее ритуальным жестом Хан’кобанов — стремительным движением приложил два пальца сначала ко лбу, потом к сердцу. Изабо нерешительно повторила этот жест, и он недоуменно нахмурился.
Она испугалась, не сделала ли что-нибудь не так. Фельд попытался как умел научить ее языку Хан’кобанов, но это был очень странный язык, в котором жесты и интонации имели такое же значение, как и сами звуки. К счастью, Изабо привыкла говорить на языках зверей и птиц, которые тоже включали в себя не только сложную систему звуков, но также позы и жесты. У нее были способности к языкам, и она усердно училась, поэтому к тому времени, когда Изабо отправилась из Башен Роз и Шипов на Хребет Мира, она знала все, чему Фельд мог научить ее. Но предстоящая зима все-таки пугала ее, поскольку она знала, насколько отличается жизнь Хан’кобанов от привычной ей жизни, и уже начала скучать по Бронвин, оставленной на попечении Фельда.
Хан’кобанский воин заговорил с ней, издав несколько резких звуков, больше походящих на нечленораздельные возгласы, чем на слова. Он сказал что-то о Зажигающей Пламя, сделав быстрый размашистый жест в сторону вершины холма. Изабо кивнула и улыбнулась в знак того, что поняла, но он смотрел на нее столь же презрительно.
Остальные Хан’кобаны тоже остановились вокруг нее, коротко переговариваясь между собой и делая странные отрывистые знаки руками. Потом они снова понеслись по снегу на своих салазках, взволнованно улюлюкая. Но их предводитель не ушел. Вместо этого он нагнулся, развязал ремешки, снял с ног салазки и привязал их к спине. Не говоря ни слова, он махнул по направлению к вершине холма и быстро и без усилий зашагал по склону. Изабо побрела за ним, тяжело дыша и с трудом вытаскивая глубоко увязавшие в снегу башмаки. Время от времени он останавливался и ждал ее, и Изабо изо всех сил старалась не выказать обиды на его холодную и суровую вежливость.
Солнце уже почти зашло, когда они наконец добрались до вершины горы, и ноги у Изабо горели, а все тело дрожало от холода и усталости. Они поднимались на один обледенелый склон за другим, оставив долину далеко позади. Хан’кобан ни разу не заговорил, и Изабо очень радовалась этому, поскольку и так задыхалась. Над ними на фоне розовеющего неба виднелись темные валуны, и подолом белого бархатного плаща уходили вниз длинные заснеженные склоны. Он дожидался ее, стоя прямо под огромным круглым камнем, его смуглое лицо было бесстрастным. В конце концов она подошла к нему и остановилась, хрипло дыша, одной рукой держась за бок, а другой утирая нос, из которого лило ручьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Королева драконов не ответила, а ее сыновья зашипели и беспокойно задвигались за спиной у Изабо.
Изабо сжала зубы и непокорно подумала: Вам было известно, что моего отца превратили в коня? Почему вы не сказали об этом Мегэн, когда она была здесь? Или Изолт?
Не открывая глаз, королева драконов ответила: А почему я должна была сказать?
Изабо ответила, еще более бессвязно, Но вы должны были знать, как долго мы искали его… Осознав, насколько путано должны были прозвучать ее мысли, она сказала более осторожно: Семнадцать лет мой отец томился в теле коня, не в состоянии ни рассказать об этом, ни бежать. Если бы мы только знали…
И что бы вы сделали? В голосе королевы драконов прозвучало легкое любопытство.
Мы могли бы попытаться разрушить чары , воскликнула Изабо.
Кончик хвоста старой королевы заходил ходуном. Чары может снять лишь та, которая их наложила. Кроме того, знание судьбы Хан’гарада вполне могло изменить судьбы всех вас. Знать о том, что может произойти, часто означает сделать так, чтобы это действительно произошло. Мы предпочитаем не вмешиваться в судьбы глупых суетливых людей.
Она явно давала понять, что аудиенция закончена, а огромный с зубчатым гребнем хвост заметно раскачивался.
Изабо склонила голову. Благодарю вас за ваши слова и ваше милосердие. Через нескончаемо длинный и страшный миг Изабо нашла в себе мужество спросить: Скажите, вы считаете, что я была не права, когда увезла Бронвин ?
Ответа не было.
Изабо в отчаянии закричала: Прошу вас, скажите мне, где можно найти соль, чтобы она не погибла!
Королева драконов пошевелилась и вздохнула, сбив Изабо с ног силой своего выдоха. На первое время можешь соскрести соль с камней в долине и взять ее с собой. Потом, если ты заглянешь в северный конец Долины Двух Башен, то найдешь соль в скалах и в бурлящих озерах, схожих с озером в нашей долине. Ты можешь купать дитя Фэйргов в этих озерах, и она будет жить.
Спасибо, спасибо , залепетала Изабо, но королева уже снова закрыла глаза, положив голову на зазубренный и почерневший кинжал. На нетвердых ногах возвращаясь к выходу по длинному сводчатому коридору, Изабо услышала, как королева драконов снова гулко захрапела.
ХРЕБЕТ МИРА
Изабо взбиралась по заснеженному склону, спрятав руки в варежках под плед и низко натянув свой берет на уши. Глубокая неровная цепочка следов у нее за спиной была единственной отметиной в первозданном пейзаже — свежевыпавший снег укрыл все мягким покрывалом.
Над головой синело безоблачное небо, но воздух был пронзительно холодным, и от дыхания Изабо у нее перед лицом висело белое облачко. Всюду, насколько хватало глаз, простирались высокие белые горные пики, а за спиной у нее остались лесистые долины.
Послышалось бешеное гиканье, и Изабо, испуганно вздрогнув, подняла глаза. По склону неслось множество высоких белых фигур, скользящих по снегу столь же стремительно и грациозно, как птицы в полете. Изабо замерла от страха и восхищения одновременно. Она смотрела, как они один за другим вылетали со снежной горы и кувыркались как акробаты, чтобы тут же продолжить свой головокружительный спуск.
Когда люди были уже недалеко, она поняла, что они едут на небольших деревянных салазках, лишь немногим больше их башмаков. Днища салазок были расписаны свирепыми красными драконами, изрыгающими пламя. Когда люди прыгали и взмывали в воздух, казалось, что нарисованные драконы устремляются в полет, но лишь для того, чтобы через миг окунуться в снег, когда эти странные фигуры снова опускались на землю.
Издав еще один вопль, их предводитель, описав кривую, резко остановился перед Изабо, обдав ее вихрем снежного крошева. Это был высокий худощавый мужчина с суровым смуглым лицом, состоявшим, казалось, из одних прямых линий и углов, глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками, и длинной косой грубых белых волос. Голову его по обеим сторонам лба украшала пара массивных закрученных в тугую спираль рогов.
Склонив голову, он приветствовал ее ритуальным жестом Хан’кобанов — стремительным движением приложил два пальца сначала ко лбу, потом к сердцу. Изабо нерешительно повторила этот жест, и он недоуменно нахмурился.
Она испугалась, не сделала ли что-нибудь не так. Фельд попытался как умел научить ее языку Хан’кобанов, но это был очень странный язык, в котором жесты и интонации имели такое же значение, как и сами звуки. К счастью, Изабо привыкла говорить на языках зверей и птиц, которые тоже включали в себя не только сложную систему звуков, но также позы и жесты. У нее были способности к языкам, и она усердно училась, поэтому к тому времени, когда Изабо отправилась из Башен Роз и Шипов на Хребет Мира, она знала все, чему Фельд мог научить ее. Но предстоящая зима все-таки пугала ее, поскольку она знала, насколько отличается жизнь Хан’кобанов от привычной ей жизни, и уже начала скучать по Бронвин, оставленной на попечении Фельда.
Хан’кобанский воин заговорил с ней, издав несколько резких звуков, больше походящих на нечленораздельные возгласы, чем на слова. Он сказал что-то о Зажигающей Пламя, сделав быстрый размашистый жест в сторону вершины холма. Изабо кивнула и улыбнулась в знак того, что поняла, но он смотрел на нее столь же презрительно.
Остальные Хан’кобаны тоже остановились вокруг нее, коротко переговариваясь между собой и делая странные отрывистые знаки руками. Потом они снова понеслись по снегу на своих салазках, взволнованно улюлюкая. Но их предводитель не ушел. Вместо этого он нагнулся, развязал ремешки, снял с ног салазки и привязал их к спине. Не говоря ни слова, он махнул по направлению к вершине холма и быстро и без усилий зашагал по склону. Изабо побрела за ним, тяжело дыша и с трудом вытаскивая глубоко увязавшие в снегу башмаки. Время от времени он останавливался и ждал ее, и Изабо изо всех сил старалась не выказать обиды на его холодную и суровую вежливость.
Солнце уже почти зашло, когда они наконец добрались до вершины горы, и ноги у Изабо горели, а все тело дрожало от холода и усталости. Они поднимались на один обледенелый склон за другим, оставив долину далеко позади. Хан’кобан ни разу не заговорил, и Изабо очень радовалась этому, поскольку и так задыхалась. Над ними на фоне розовеющего неба виднелись темные валуны, и подолом белого бархатного плаща уходили вниз длинные заснеженные склоны. Он дожидался ее, стоя прямо под огромным круглым камнем, его смуглое лицо было бесстрастным. В конце концов она подошла к нему и остановилась, хрипло дыша, одной рукой держась за бок, а другой утирая нос, из которого лило ручьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156