Ниссы плели цветочные гирлянды, которые развешивали на деревьях, а стаи светлячков носились в воздухе, таинственно мерцая.
Когда солнце опустилось в голубую дымку, из леса начали выходить древяники. Лиланте стеснялась и робела, поэтому просто смотрела на них, застенчиво скрестив ноги. Некоторые были толстыми и высокими, точно вековые кедры, с головами, увенчанными игольчатыми листьями и яркими золотистыми ягодами, и корнями, толстыми и узловатыми, как у дубов. У других кора была исчеркана чем-то похожим на детские каракули, а третьи были стройными, бледными и гладкими, с ниспадающими волосами, покрытыми крошечными зелеными листочками, как у самой Лиланте. В ту ночь они танцевали среди деревьев, наклоняясь и раскачиваясь, точно лес в грозу, а клюриконы играли на своих барабанах и флейтах, и маленькие ниссы порхали над их головами, возбужденно вереща.
Лиланте смотрела, как зачарованная. Когда древяники затянули свою странную неистовую песню, она обнаружила, что покачивается в медленном и величавом ритме, а ее корни поднимаются и притопывают. Кто-то взял ее за руку, кто-то еще — за другую, и она радостно поклонилась, танцуя вместе с ними, и зеленая кровь-живица стучала в ее венах. Она видела, что Ниалл, с вплетенными во взъерошенные волосы и бороду цветами, тоже танцует, а на каждой руке у него висит по хобгоблину. Бран сидел на суку, играя на своей деревянной флейте, потом кувырком полетел вниз и принялся плясать джигу вместе с ней.
Всю ночь волшебные существа танцевали под неистовую, западающую в память музыку. Один или два раза, кружась и раскачиваясь, Лиланте замечала, что процессию вел высокий мужчина, увенчанный ветвистыми рогами, точно олень. Освещенное лишь лунным светом и хаотическими огоньками светлячков, его лицо было изборождено тенями. Рядом с ним танцевала самая младшая из Селестин, та, которую звали Облачной Тенью, и из всех трех ее глаз текли слезы.
Они танцевали всю благоуханную ночь напролет, углубляясь в потайное сердце сада. Лиланте никогда не забиралась так далеко, поскольку Селестины каждый раз мягко, но настойчиво уводили ее с ведущих туда тропинок. Она завороженно оглядывалась, увлекаемая процессией по аллее моходубов на широкую поляну. Высокие камни, точно часовые, стояли по кругу, и каждый из них был увенчан еще одним, образуя грубую арку. Внутри каменного круга возвышалось дерево, его листья казались черными на фоне звездного неба, а корни, извиваясь, тянулись в стороны, точно щупальца гигантского осьминога.
Цепочка танцующих вилась между камнями и в конце концов, тяжело дыша и смеясь, опустилась на теплую траву. Когда рассвет начал нежными красками расцвечивать небо, Селестины выступили вперед. Их бледные одеяния так мерцали, как будто отражали звездный свет. Волшебные существа замолкли, увидев, что Селестины взялись за руки вокруг огромного дерева. Там было почти пятьдесят этих высоких и тонких существ, но даже изо всех сил вытянув руки, они еле обхватили его. Мужчина с ветвистыми рогами, возглавлявший танцующую процессию, тоже был среди них, и Облачная Тень все еще держала его за руку. Он повернулся и наклонил голову, и Лиланте увидела, что рога привязаны к маске, скрывающей глаза. Из-под маски спадала густая белая грива, как у всех Селестин, а губы его были сурово и печально сжаты.
В тишине раздался низкий мелодичный гул, отозвавшийся эхом где-то внутри Лиланте. Она наклонилась вперед, напряженно вслушиваясь, а рядом Ниалл сжал большие руки, склонив голову. Гимн солнцу разносился по поляне, и тьма начала медленно рассеиваться пока, наконец, первые лучи не позолотили листья, венчающие дерево. Широкие и глянцевитые листья были пурпурными и зелеными, с серебристой нижней стороной, и когда дул ветер, сверкали, точно яркая чешуя рыб, собравшихся у берега. Среди листьев виднелись гроздья кремовых почек размером с голову Лиланте каждая. Когда солнечные лучи коснулись их, они стремительно раскрылись, наполнив воздух благоуханием. Раздались изумленные возгласы.
Селестины опустили руки и стояли, склонив головы перед деревом. Лиланте вдыхала густой пряный аромат, ощущая, как он наполняет все ее существо. Хотя от танцев всю ночь напролет она должна была бы валиться с ног от усталости, но чувствовала себя гораздо более живой и энергичной, чем когда-либо. Тысячи нисс с радужными крыльями порхали в ветвях, собирая цветы и бросая их вниз, так что земля как будто покрылась снегом.
Рогатый мужчина упал на колени перед деревом, широко раскинув руки. Снова поднялся гул, но на этот раз он был печальным, точно погребальная песнь. Облачная Тень выступила вперед и засунула руку в гладкий ствол дерева, пока она не погрузилась туда до запястья. Когда она вытащила руку, в ней был зажат длинный волнистый кинжал, сделанный из дерева, с резной рукояткой, покрытой перламутром. Лиланте напряглась, почувствовав такое горе и сожаление, что на ее глаза снова навернулись невольные слезы.
— Нет, — прошептала она. — Я считала Селестин мирной расой.
— Что случилось? — прошептал Ниалл, но древяница не ответила, с болезненным вниманием глядя на сцену, разыгрывающуюся перед ними.
Облачная Тень поднесла кинжал к губам и поцеловала его, затем склонилась и схватила распростертого Селестина за рога, оттянув ему голову так, чтобы перерезать горло. На разбросанные перед ним кремовые лепестки хлынула кровь, и толпа дружно ахнула. Лиланте громко всхлипнула. Рогатый Селестин, обмякнув, упал вперед. Кровь из ужасной раны впитывалась в землю, и все Селестины рыдали. Их негромкий напев превратился в нестройный, рвущий душу плач. Облачная Тень тоже рыдала, упав на колени рядом с мертвым мужчиной и сжимая его в объятиях. Ее бледное одеяние было залито кровью.
Старый Селестин с морщинистым лицом подошел к ней и попытался поднять. Сначала она отчаянно сопротивлялась, потом позволила помочь ей встать. Слезы оставляли на ее лице серебристые дорожки. Остальные Селестины собрались вокруг, пытаясь ее утешить. Облачная Тень взяла себя в руки и выпрямилась, воздев окровавленные руки к рассветному небу. Окровавленное одеяние сорвали с ее плеч, и она осталась совершенно обнаженной. Лиланте с изумлением увидела, что у Селестины три пары грудей. Все они набухли от молока, а живот казался непомерно раздутым, и было несомненно, что Облачная Тень беременна.
Другая Селестина набросила на нее одежду мертвого мужчины, а самый старший благоговейными пальцами снял с него маску и прикрыл ею заплаканные глаза Облачной Тени. Убитый оказался молодым Селестином с гладким лицом, если не считать складок кожи вокруг третьего глаза. Они усыпали его грудь мокрыми от крови цветками, и, все так же гудя, унесли его прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Когда солнце опустилось в голубую дымку, из леса начали выходить древяники. Лиланте стеснялась и робела, поэтому просто смотрела на них, застенчиво скрестив ноги. Некоторые были толстыми и высокими, точно вековые кедры, с головами, увенчанными игольчатыми листьями и яркими золотистыми ягодами, и корнями, толстыми и узловатыми, как у дубов. У других кора была исчеркана чем-то похожим на детские каракули, а третьи были стройными, бледными и гладкими, с ниспадающими волосами, покрытыми крошечными зелеными листочками, как у самой Лиланте. В ту ночь они танцевали среди деревьев, наклоняясь и раскачиваясь, точно лес в грозу, а клюриконы играли на своих барабанах и флейтах, и маленькие ниссы порхали над их головами, возбужденно вереща.
Лиланте смотрела, как зачарованная. Когда древяники затянули свою странную неистовую песню, она обнаружила, что покачивается в медленном и величавом ритме, а ее корни поднимаются и притопывают. Кто-то взял ее за руку, кто-то еще — за другую, и она радостно поклонилась, танцуя вместе с ними, и зеленая кровь-живица стучала в ее венах. Она видела, что Ниалл, с вплетенными во взъерошенные волосы и бороду цветами, тоже танцует, а на каждой руке у него висит по хобгоблину. Бран сидел на суку, играя на своей деревянной флейте, потом кувырком полетел вниз и принялся плясать джигу вместе с ней.
Всю ночь волшебные существа танцевали под неистовую, западающую в память музыку. Один или два раза, кружась и раскачиваясь, Лиланте замечала, что процессию вел высокий мужчина, увенчанный ветвистыми рогами, точно олень. Освещенное лишь лунным светом и хаотическими огоньками светлячков, его лицо было изборождено тенями. Рядом с ним танцевала самая младшая из Селестин, та, которую звали Облачной Тенью, и из всех трех ее глаз текли слезы.
Они танцевали всю благоуханную ночь напролет, углубляясь в потайное сердце сада. Лиланте никогда не забиралась так далеко, поскольку Селестины каждый раз мягко, но настойчиво уводили ее с ведущих туда тропинок. Она завороженно оглядывалась, увлекаемая процессией по аллее моходубов на широкую поляну. Высокие камни, точно часовые, стояли по кругу, и каждый из них был увенчан еще одним, образуя грубую арку. Внутри каменного круга возвышалось дерево, его листья казались черными на фоне звездного неба, а корни, извиваясь, тянулись в стороны, точно щупальца гигантского осьминога.
Цепочка танцующих вилась между камнями и в конце концов, тяжело дыша и смеясь, опустилась на теплую траву. Когда рассвет начал нежными красками расцвечивать небо, Селестины выступили вперед. Их бледные одеяния так мерцали, как будто отражали звездный свет. Волшебные существа замолкли, увидев, что Селестины взялись за руки вокруг огромного дерева. Там было почти пятьдесят этих высоких и тонких существ, но даже изо всех сил вытянув руки, они еле обхватили его. Мужчина с ветвистыми рогами, возглавлявший танцующую процессию, тоже был среди них, и Облачная Тень все еще держала его за руку. Он повернулся и наклонил голову, и Лиланте увидела, что рога привязаны к маске, скрывающей глаза. Из-под маски спадала густая белая грива, как у всех Селестин, а губы его были сурово и печально сжаты.
В тишине раздался низкий мелодичный гул, отозвавшийся эхом где-то внутри Лиланте. Она наклонилась вперед, напряженно вслушиваясь, а рядом Ниалл сжал большие руки, склонив голову. Гимн солнцу разносился по поляне, и тьма начала медленно рассеиваться пока, наконец, первые лучи не позолотили листья, венчающие дерево. Широкие и глянцевитые листья были пурпурными и зелеными, с серебристой нижней стороной, и когда дул ветер, сверкали, точно яркая чешуя рыб, собравшихся у берега. Среди листьев виднелись гроздья кремовых почек размером с голову Лиланте каждая. Когда солнечные лучи коснулись их, они стремительно раскрылись, наполнив воздух благоуханием. Раздались изумленные возгласы.
Селестины опустили руки и стояли, склонив головы перед деревом. Лиланте вдыхала густой пряный аромат, ощущая, как он наполняет все ее существо. Хотя от танцев всю ночь напролет она должна была бы валиться с ног от усталости, но чувствовала себя гораздо более живой и энергичной, чем когда-либо. Тысячи нисс с радужными крыльями порхали в ветвях, собирая цветы и бросая их вниз, так что земля как будто покрылась снегом.
Рогатый мужчина упал на колени перед деревом, широко раскинув руки. Снова поднялся гул, но на этот раз он был печальным, точно погребальная песнь. Облачная Тень выступила вперед и засунула руку в гладкий ствол дерева, пока она не погрузилась туда до запястья. Когда она вытащила руку, в ней был зажат длинный волнистый кинжал, сделанный из дерева, с резной рукояткой, покрытой перламутром. Лиланте напряглась, почувствовав такое горе и сожаление, что на ее глаза снова навернулись невольные слезы.
— Нет, — прошептала она. — Я считала Селестин мирной расой.
— Что случилось? — прошептал Ниалл, но древяница не ответила, с болезненным вниманием глядя на сцену, разыгрывающуюся перед ними.
Облачная Тень поднесла кинжал к губам и поцеловала его, затем склонилась и схватила распростертого Селестина за рога, оттянув ему голову так, чтобы перерезать горло. На разбросанные перед ним кремовые лепестки хлынула кровь, и толпа дружно ахнула. Лиланте громко всхлипнула. Рогатый Селестин, обмякнув, упал вперед. Кровь из ужасной раны впитывалась в землю, и все Селестины рыдали. Их негромкий напев превратился в нестройный, рвущий душу плач. Облачная Тень тоже рыдала, упав на колени рядом с мертвым мужчиной и сжимая его в объятиях. Ее бледное одеяние было залито кровью.
Старый Селестин с морщинистым лицом подошел к ней и попытался поднять. Сначала она отчаянно сопротивлялась, потом позволила помочь ей встать. Слезы оставляли на ее лице серебристые дорожки. Остальные Селестины собрались вокруг, пытаясь ее утешить. Облачная Тень взяла себя в руки и выпрямилась, воздев окровавленные руки к рассветному небу. Окровавленное одеяние сорвали с ее плеч, и она осталась совершенно обнаженной. Лиланте с изумлением увидела, что у Селестины три пары грудей. Все они набухли от молока, а живот казался непомерно раздутым, и было несомненно, что Облачная Тень беременна.
Другая Селестина набросила на нее одежду мертвого мужчины, а самый старший благоговейными пальцами снял с него маску и прикрыл ею заплаканные глаза Облачной Тени. Убитый оказался молодым Селестином с гладким лицом, если не считать складок кожи вокруг третьего глаза. Они усыпали его грудь мокрыми от крови цветками, и, все так же гудя, унесли его прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156