держат под стражей в Саду, но я тоже в плену.
— В плену? Ты? — усмехаюсь я. — Что может удержать в плену монаха Пир?
—Вот что! — шипит он в ответ, и лицо его искажается от боли. Он раскидывает руки, охватывая одним жестом весь странный и ужасный мир, который нас окружает. — Вот что! Это ужасное и прекрасное, безумное место! Я ненавижу его, Гален. Ненавижу всеми фибрами души! Это мой грех против Васски, против всего, что я считал святым и истинным. Оно разрушает мою жизнь, ты понимаешь?
—И ты еще спрашиваешь? — отзываюсь я с горечью. — Мне самому такие сны не приносят ничего, кроме боли.
— Да, верно! — говорит монах настойчиво и смотрит на меня понимающими голубыми глазами. — И мне тоже. Но все-таки...
— Все-таки? — повторяю я.
— Все-таки в нем есть что-то привлекательное! — Монах вдруг обнимает себя за плечи, потом растирает предплечья, будто ему холодно. — Оно зовет меня, что-то шепчет мне, оно не хочет меня отпускать. Его щупальца оплетают мой разум, и с этим ничего нельзя поделать. Оно зовет меня, приглашая уснуть. Оно соблазняет меня. Я люблю его. Я ненавижу его. Оно поглощает меня и рано или поздно уничтожит, точно так же, как война уничтожит тебя, Гален.
— Значит, мы оба обречены?
—Нет, надежда есть, именно поэтому я тебя и искал.
Монах подходит ближе и говорит очень тихо, а я гадаю, кто, по его мнению, может нас услышать.
— У меня было видение. Если я помогу тебе сбежать из Сада — выведу из города и верну тебе прежнюю жизнь, которую ты потерял, — ты поможешь мне?
—Конечно! — киваю я, не скрывая удивления. — Но как я смогу...
— Ты согласен?
—Конечно согласен! — поспешно отвечаю я.
— Отлично! — говорит монах и пожимает мне руку. Потом снова смотрит вверх. — Как думаешь, она ждет нас там?
—Не знаю, — отвечаю я осторожно.
— Ну, есть только один способ это проверить.
Монах пожимает плечами и входит в дверь замка.
На секунду я задумываюсь — меня интересует не только светящееся окно высоко над нами, но и этот человек, который по-дружески общается со мной во сне, но не признает меня, когда я бодрствую. Кто он такой, почему бродит вместе со мной по этому странному закатному месту? В голове моей отдаются эхом его слова: «Помоги мне, а я помогу тебе».
Я вхожу в дверь вслед за ним.
Замок вдруг меняется. Только что он был маленьким, но теперь кажется огромным. И нигде не видно ни одной лестницы.
Высоко над нами парит крылатая женщина.
— Скажи, как тебя зовут? — спрашиваю я монаха.
Он криво улыбается.
— Зови меня... друг.
— С удовольствием, — отзываюсь я. — Но у тебя ведь есть имя, правда?
—Есть, — отвечает он и, повернувшись ко мне, впивается в мое лицо голубыми глазами. — И я обещаю открыть его тебе, когда настанет время. Я держу его в тайне как ради своего блага, так и ради твоего. Тебе понятно?
—Нет, — отвечаю я. — Но ничего страшного, переживу.
Монах смеется.
— В том-то и дело, чтобы мы оба нашли способ это пережить. Как думаешь, как нам подняться наверх?
Теперь улыбаюсь я.
— Я скажу тебе, когда настанет время.
Мысленно я призываю ветер, и внезапно его порыв подхватывает меня с земли. Я взмываю вверх, оставляя друга-монаха внизу, и вскоре уже парю рядом с крылатой женщиной.
Она печальна. На ее темном лице написаны тревога и боль. Осмотревшись, я вижу, что вся верхняя часть башни обита решетками из кованого железа. На железных перекладинах устроились вороны, они теребят крылатую женщину острыми клювами и рвут ее одежду.
Она смотрит на меня умоляюще и вдруг открывает рот, собираясь заговорить!
Я быстро прижимаю палец к губам, предупреждая ее, чтобы она молчала. Похоже, она понимает меня, потому что не произносит ни звука.
Я оглядываюсь, внимательно изучая железные решетки. Я ищу метафору, толком не понимая, что это такое.
Вдруг ко мне приходит озарение, яснее всех предыдущих, и я понимаю, что надо делать. Я протягиваю руку и, схватив решетку, тяну ее к себе. Она быстро нагревается у меня в руках, становясь гибкой.
И тогда я начинаю лепить из железа, отрывая от него все новые куски. Я сплетаю длинные железные прутья в огромный шар — это клетка для защиты от птиц, которые угрожают крылатой женщине.
Я протягиваю ей клетку, и, к моему удивлению, она берет ее и благодарно склоняет голову. Клетка, которую я сделал, исчезает, а вместе с ней и вороны. Женщина берет меня за руку и тянет вверх, сквозь оставшиеся решетки, на вершину башни.
Мы стоим под кроваво-красным солнцем. Лучи его ужасны: жар обжигает нас, свет слепит. Я отступаю, но крылатая женщина протягивает руку и снимает солнце с неба. Она разрезает ужасное солнце пополам, словно апельсин. Засунув руку внутрь светила, она вынимает оттуда темную бездну и протягивает мне.
Я держу в руке семя тьмы, пронизанное пурпурными молниями. Пока я его держу, солнце остывает и больше меня не слепит.
Крылатая женщина возвращает светило обратно на небо. Его красные лучи простираются по всему небу и слегка тускнеют за тучами на горизонте. Из туч слепляется голова великого дракона. Солнце вдруг гаснет, нас обволакивает темнота.
Я медленно лечу вниз, к подножию башни, где меня ждет монах.
— Научи меня это делать, — говорит он в наступившей темноте.
— Обязательно, — обещаю я осторожно, — когда настанет время.
Вокруг становится совсем черно.
— Увижу ли я тебя снова, друг? — спрашиваю я темноту.
— Да, друг, увидишь, — отзывается голос монаха. — И вместе мы обретем свободу.
(«Книга Галена» из «Бронзовых кантиклей», том IV, манускрипт 1, страницы 39—44)
Гален внезапно очнулся.
— Тише, Гален, тише, — тут же сказала Pea. — Ляг и успокойся. Ты снова в бараках. Драконьи посохи надолго тебя отключили.
Гален не мог спокойно лежать, слишком много мыслей теснилось в его голове. Он с трудом сел, хотя Pea пыталась его удержать.
— Нам надо выбраться отсюда!
— Я с тобой полностью согласна, — резко ответила Pea, — но я не знаю, как. Стража приглядывается к тебе. Но даже если бы стражники ни в чем тебя не подозревали, между тобой и свободой стоят монахи Пир — на всех стенах Сада.
— Ах да, — кивнул Гален, — недремлющее Око Васски, так?
— Никто из Избранных не может укрыться от его взгляда, — прямо сказала Pea.
— Возможно, — улыбнулся Гален. — С другой стороны...
Pea ахнула.
В руке Галена был странный темный шар величиной с яблоко, внутри него время от времени взблескивала пурпурная молния.
— С другой стороны, — сказал Гален, — возможно, Око Васски меня все-таки не увидит.
30
ХОЗЯИН И СЛУГА
— Просто не верится! — заявил довольный Лирри, откинувшись на спинку мягкого кресла. — Все получилось, Мимик! Я наконец-то добился всего, чего заслужил!
Мимик как можно почтительнее склонил голову.
— Да, босс. Так и есть.
— Ты только посмотри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— В плену? Ты? — усмехаюсь я. — Что может удержать в плену монаха Пир?
—Вот что! — шипит он в ответ, и лицо его искажается от боли. Он раскидывает руки, охватывая одним жестом весь странный и ужасный мир, который нас окружает. — Вот что! Это ужасное и прекрасное, безумное место! Я ненавижу его, Гален. Ненавижу всеми фибрами души! Это мой грех против Васски, против всего, что я считал святым и истинным. Оно разрушает мою жизнь, ты понимаешь?
—И ты еще спрашиваешь? — отзываюсь я с горечью. — Мне самому такие сны не приносят ничего, кроме боли.
— Да, верно! — говорит монах настойчиво и смотрит на меня понимающими голубыми глазами. — И мне тоже. Но все-таки...
— Все-таки? — повторяю я.
— Все-таки в нем есть что-то привлекательное! — Монах вдруг обнимает себя за плечи, потом растирает предплечья, будто ему холодно. — Оно зовет меня, что-то шепчет мне, оно не хочет меня отпускать. Его щупальца оплетают мой разум, и с этим ничего нельзя поделать. Оно зовет меня, приглашая уснуть. Оно соблазняет меня. Я люблю его. Я ненавижу его. Оно поглощает меня и рано или поздно уничтожит, точно так же, как война уничтожит тебя, Гален.
— Значит, мы оба обречены?
—Нет, надежда есть, именно поэтому я тебя и искал.
Монах подходит ближе и говорит очень тихо, а я гадаю, кто, по его мнению, может нас услышать.
— У меня было видение. Если я помогу тебе сбежать из Сада — выведу из города и верну тебе прежнюю жизнь, которую ты потерял, — ты поможешь мне?
—Конечно! — киваю я, не скрывая удивления. — Но как я смогу...
— Ты согласен?
—Конечно согласен! — поспешно отвечаю я.
— Отлично! — говорит монах и пожимает мне руку. Потом снова смотрит вверх. — Как думаешь, она ждет нас там?
—Не знаю, — отвечаю я осторожно.
— Ну, есть только один способ это проверить.
Монах пожимает плечами и входит в дверь замка.
На секунду я задумываюсь — меня интересует не только светящееся окно высоко над нами, но и этот человек, который по-дружески общается со мной во сне, но не признает меня, когда я бодрствую. Кто он такой, почему бродит вместе со мной по этому странному закатному месту? В голове моей отдаются эхом его слова: «Помоги мне, а я помогу тебе».
Я вхожу в дверь вслед за ним.
Замок вдруг меняется. Только что он был маленьким, но теперь кажется огромным. И нигде не видно ни одной лестницы.
Высоко над нами парит крылатая женщина.
— Скажи, как тебя зовут? — спрашиваю я монаха.
Он криво улыбается.
— Зови меня... друг.
— С удовольствием, — отзываюсь я. — Но у тебя ведь есть имя, правда?
—Есть, — отвечает он и, повернувшись ко мне, впивается в мое лицо голубыми глазами. — И я обещаю открыть его тебе, когда настанет время. Я держу его в тайне как ради своего блага, так и ради твоего. Тебе понятно?
—Нет, — отвечаю я. — Но ничего страшного, переживу.
Монах смеется.
— В том-то и дело, чтобы мы оба нашли способ это пережить. Как думаешь, как нам подняться наверх?
Теперь улыбаюсь я.
— Я скажу тебе, когда настанет время.
Мысленно я призываю ветер, и внезапно его порыв подхватывает меня с земли. Я взмываю вверх, оставляя друга-монаха внизу, и вскоре уже парю рядом с крылатой женщиной.
Она печальна. На ее темном лице написаны тревога и боль. Осмотревшись, я вижу, что вся верхняя часть башни обита решетками из кованого железа. На железных перекладинах устроились вороны, они теребят крылатую женщину острыми клювами и рвут ее одежду.
Она смотрит на меня умоляюще и вдруг открывает рот, собираясь заговорить!
Я быстро прижимаю палец к губам, предупреждая ее, чтобы она молчала. Похоже, она понимает меня, потому что не произносит ни звука.
Я оглядываюсь, внимательно изучая железные решетки. Я ищу метафору, толком не понимая, что это такое.
Вдруг ко мне приходит озарение, яснее всех предыдущих, и я понимаю, что надо делать. Я протягиваю руку и, схватив решетку, тяну ее к себе. Она быстро нагревается у меня в руках, становясь гибкой.
И тогда я начинаю лепить из железа, отрывая от него все новые куски. Я сплетаю длинные железные прутья в огромный шар — это клетка для защиты от птиц, которые угрожают крылатой женщине.
Я протягиваю ей клетку, и, к моему удивлению, она берет ее и благодарно склоняет голову. Клетка, которую я сделал, исчезает, а вместе с ней и вороны. Женщина берет меня за руку и тянет вверх, сквозь оставшиеся решетки, на вершину башни.
Мы стоим под кроваво-красным солнцем. Лучи его ужасны: жар обжигает нас, свет слепит. Я отступаю, но крылатая женщина протягивает руку и снимает солнце с неба. Она разрезает ужасное солнце пополам, словно апельсин. Засунув руку внутрь светила, она вынимает оттуда темную бездну и протягивает мне.
Я держу в руке семя тьмы, пронизанное пурпурными молниями. Пока я его держу, солнце остывает и больше меня не слепит.
Крылатая женщина возвращает светило обратно на небо. Его красные лучи простираются по всему небу и слегка тускнеют за тучами на горизонте. Из туч слепляется голова великого дракона. Солнце вдруг гаснет, нас обволакивает темнота.
Я медленно лечу вниз, к подножию башни, где меня ждет монах.
— Научи меня это делать, — говорит он в наступившей темноте.
— Обязательно, — обещаю я осторожно, — когда настанет время.
Вокруг становится совсем черно.
— Увижу ли я тебя снова, друг? — спрашиваю я темноту.
— Да, друг, увидишь, — отзывается голос монаха. — И вместе мы обретем свободу.
(«Книга Галена» из «Бронзовых кантиклей», том IV, манускрипт 1, страницы 39—44)
Гален внезапно очнулся.
— Тише, Гален, тише, — тут же сказала Pea. — Ляг и успокойся. Ты снова в бараках. Драконьи посохи надолго тебя отключили.
Гален не мог спокойно лежать, слишком много мыслей теснилось в его голове. Он с трудом сел, хотя Pea пыталась его удержать.
— Нам надо выбраться отсюда!
— Я с тобой полностью согласна, — резко ответила Pea, — но я не знаю, как. Стража приглядывается к тебе. Но даже если бы стражники ни в чем тебя не подозревали, между тобой и свободой стоят монахи Пир — на всех стенах Сада.
— Ах да, — кивнул Гален, — недремлющее Око Васски, так?
— Никто из Избранных не может укрыться от его взгляда, — прямо сказала Pea.
— Возможно, — улыбнулся Гален. — С другой стороны...
Pea ахнула.
В руке Галена был странный темный шар величиной с яблоко, внутри него время от времени взблескивала пурпурная молния.
— С другой стороны, — сказал Гален, — возможно, Око Васски меня все-таки не увидит.
30
ХОЗЯИН И СЛУГА
— Просто не верится! — заявил довольный Лирри, откинувшись на спинку мягкого кресла. — Все получилось, Мимик! Я наконец-то добился всего, чего заслужил!
Мимик как можно почтительнее склонил голову.
— Да, босс. Так и есть.
— Ты только посмотри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102