Художница вызвала на свет фантастических чудовищ, поселила их среди изломов линий, геометрических фигур и пятен. Все это было похоже на горячечный бред, но чем больше Петр смотрел на эстампы, тем беспокойнее было у него на душе. Сейчас они удивительно совпадали с его настроением. И в то же время они словно протестовали против тихой порядочности и благопристойности зала, на стене которого висели.
— Кто она? — вдруг непроизвольно вырвалось у Петра. Австралиец вздрогнул. Но когда он обернулся к Петру, лицо его опять было спокойным, а голос, как всегда, ироническим :
— Она здесь живет довольно давно. Приехала с профессором истории из Женевы. Потом кто-то кого-то бросил: то ли она его, то ли он ее. Профессор уехал лет пять назад на острова Папуа, а она осталась. Живет милях в шестидесяти отсюда — в деревне Огомошо.
— Она… замужем? — спросил Петр и вдруг живо представил лицо Элинор: большие, блестящие глаза изумрудно-зеленого цвета. И сейчас, глядя на буйство черно-белых эстампов, он вдруг отчетливо увидел их опять.
— Здравствуйте, — раздался рядом голос Элинор.
Петр поспешно обернулся и одновременно всем своим существом вдруг почувствовал, как напрягся Роберт.
Рядом с нею был доктор Смит: высокий, подтянутый, в белоснежных шортах и такой же рубахе с открытым воротом. Волосы его были мокры и тщательно причесаны.
— Хэлло! — дружелюбно сказал Смит и протянул руку сначала Петру, а затем Роберту. — Мы из бассейна. Вода сегодня изумительна. Оказывается, здесь ее специально охлаждают!
Элинор была в шортах. Ноги ее были стройны и красивы. Чувствовалось, что она знала это. Знала она, что у нее красивы и руки — блузка ее чайного цвета была без намеков на рукава. Пластмассовый полуобруч придерживал короткие мальчишечьи волосы.
— Только не ходите в бассейн с Джерри, — сказала она весело и кивнула на доктора Смита. — Он помешан на спорте: меня он заставил сегодня проплыть без передышки двадцать кругов. Говорит, что в год нормальный человек должен наплавать сколько-то там миль. Это, мол, точно определили японцы.
Петр покосился на австралийца. Тот улыбался безразличной улыбкой… и молчал.
«Однако, она уже называет американца Джерри, — отметил Петр. — Быстро же!»
— Вы, наверное, как и Джерри, не принимаете абстракции, — улыбнулась ему Элинор, кивнув на эстампы. — Как я ни пыталась объяснить доктору Смиту, что все это значит, он так ничего и не понял!
Последние слова были сказаны нарочито громко, и американец услышал их.
— Я ученый, а ученые любят точность. Точность и конкретность, — серьезно ответил он.
— А вы?
Художница выжидающе смотрела на Петра.
— Ученый, не умеющий подойти от конкретного к абстрактному, — не ученый, — резко сказал Петр, но, поймав удивленный взгляд американца, устыдился своей резкости.
— Впрочем, я полнейший профан в искусстве, — признался он. — А что думают о ваших работах гвианийцы?
Элинор провела ладонью по волосам, поправила обруч. Лицо у нее стало серьезным. Она испытующе посмотрела на Петра.
— Все это не так-то просто, — грустно сказала она. — Но если вы будете проезжать через Огомошо, вы кое-что поймете. Это недалеко от Луиса.
— Так вот они где! А я уже выпил полбара и прикончил бы все, что там есть, если бы не Расаки!
Профессор Нортон со стаканом виски в толстых пальцах стоял на пороге зала. Рядом с ним вежливо улыбался служитель, встретивший Роберта и Петра у входа в клуб.
— Э-э! Не затуманивайте головы моим парням! Профессор погрозил Элинор пальцем-сосиской.
— ЮНЕСКО посылает их сюда заниматься наукой, а не крутить романы. В здешнем климате любовь и наука противопоказаны! Хо-хо-хо!
Он расхохотался на весь зал, и читатели газет высунулись из-за своих бумажных простынь.
— Вас ждут, — почему-то тихо сказал Элинор.
— Да, — так же тихо ответил Петр.
К ним подошел доктор Смит, вежливо коснулся ее локтя. Она ласково кивнула:
— Да, да, Джерри. Идем.
ГЛАВА 9
Этот вечер Петр с Бобом провели над картой Гвиании. Профессор Нортон, размягченный долгим пребыванием в баре университетского клуба, согласился отпустить австралийца вместе с Петром, хотя и поворчал, что мистер Рекорд еще не заработал себе права на пикники с приятелями.
— Да уж ладно. Так-то оно, может, и лучше, — вздохнул он, думая о чем-то своем и, видимо, не особенно приятном.
Зато в хорошем настроении был в этот вечер полковник Роджерс. Прежде всего преподавательницы католической школы «Сердце Иисуса», где учились два сына и дочь полковника, порадовали мистера Роджерса письмами, в которых, подводя итоги за последнюю четверть, очень высоко оценивали успехи всех троих.
Полковник любил своих детей и всегда сам проверял, как они выполняют домашние задания. К тому же он был активнейшим членом попечительского совета и главным организатором школьных праздников — здесь фантазия полковника была поистине неистощима.
Несмотря на громкие протесты детей, выключив телевизор ровно в восемь, как только знаменитая теледикторша Гвиании мисс Сюзи объявила своим звонким голосом об окончании детских передач, и, удостоверившись, что все трое сразу же после ужина пошли спать, полковник отправился на своем ярко-красном «ягуаре», мощном спортивном автомобиле, покататься в Дикойи, парк-поселок, огромный зеленый лабиринт вилл, улиц и улочек, тупиков и перекрестков.
Даже жители Луиса порой путались в этом бывшем сеттльменте, куда доступ самим гвианийцам до получения Гвианией независимости был строго-настрого запрещен. Но полковник знал парк и каждый вечер отправлялся кататься по его пустынным аллеям один.
— Человек ежедневно должен побыть наедине с самим собой хотя бы пару часов, — говаривал он. — Для душевного равновесия.
И сегодня, наслаждаясь скоростью верного «ягуара», бесшумно мчащегося по темным аллеям парка, полковник спокойно обдумывал ход событий. Все шло по плану. Стив не подвел его.
Мало кто из нынешних сотрудников полковника знал, что всегда спокойный и сдержанный мистер Роджер честолюбив. И сейчас полковник довольно улыбался, вспоминая удачное начало многообещающей операции «Хамелеон».
Он спрятал улыбку, лишь когда свет фар вырвал из темноты переулка зеленую табличку: «Мр. Девон, Американское информационное агентство».
Оба они — и полковник, и американец — любили шахматы и частенько сражались здесь, на вилле шефа отделения Американского информационного агентства в Гвиании.
— Итак, товарищ Николаев выезжает на Север, — сказал полковник, делая ход пешкой — е2-е4.
— Знаю, — ответил американец, передвигая свою пешку. Полковник сделал еще ход.
— Королевский гамбит?
Американец удивленно поднял густую серебряную бровь:
— Обычно вы предпочитаете более спокойные партии… Что ж, теоретически вызов лучше всего принять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80