— Вы-то уж знаете наши порядки, — весело сказал Стив, обращаясь к Роберту. — У нас никогда ничего точно не начинают.
В этот момент в воротах показался европеец в темно-сером костюме. Волосы его были гладко зачесаны и блестели. Майкл сразу ожил: от сдержанности его не осталось и следа. Он кинулся навстречу гостю.
— Мистер Роджерс, старый друг Майкла.
Стив мрачно смотрел, как его брат пожимает руку англичанину. Настроение его явно испортилось.
А Майкл демонстративно громко расспрашивал о здоровье миссис Роджерс, об успехах младших Роджерсов в школе Святого Спасителя. Он словно старался показать свою близость с англичанином и, вероятно, жалел, что видят это лишь двое гостей из числа приглашенных.
Голос полковника Роджерса был тих и приятен:
— Добрый вечер, джентльмены!
Он учтиво поклонился всем и улыбнулся мягкой, вежливой улыбкой.
— А мы, собственно, почти знакомы, — сказал он Роберту. — Вы ведь прекрасно играете в теннис?
— Ничего, — согласился австралиец. — Все зависит от партнера.
— Да, вы хороший спортсмен. Начальник полиции рассказывал мне, что вы здорово отделали его парией.
Петр вскинул голову. «Ах, так, значит, полиция все-таки знает о том инциденте».
Его взгляд встретился с взглядом Роджерса.
— Лицо русских — зеркало их души, — мягко улыбнулся англичанин. — А ваше лицо — удивительно ясное зеркало, мистер Николаев.
Он смотрел на Петра снизу вверх, приглаживая холеной рукой аккуратно зачесанные волосы. Плотный, высокий Петр выглядел рядом с его изящной, щуплой фигуркой просто великаном.
— Прямо советский Джеймс Бонд. Не удивительно, если вы соблазните всех местных красавиц, — улыбнулся англичанин.
— Местных красавиц я вам обещаю пощадить. В этом-то уж мы с вами здесь не соперники! — подчеркнуто серьезно ответил Петр.
Все рассмеялись. Но затем Роджерс чуть заметно поморщился:
— А вы все-таки обиделись.
Он прижал к сердцу маленькую, изящную руку:
— Ради бога, простите. Я совсем не хотел вторгаться в вашу частную жизнь.
Майкл кинул на Петра недовольный взгляд и увлек своего гостя в дом, что-то рассказывая по дороге.
— Кто это? — спросил Петр, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
— Советник министерства внутренних дел, — равнодушно ответил австралиец.
— Шеф контрразведки, — процедил сквозь зубы Стив и отвернулся.
С того самого вечера, когда его привезли на дачу Роджерса в Дикойи, Стив с полковником больше не виделся. Но сколько раз за это время он слово за словом восстанавливал весь свой разговор — сначала с Роджерсом, а потом…
Потом опять была ночь, ночь, рассеченная мощными фарами полицейского автомобиля, и гонка по пустынному шоссе на запад от Луиса. Но теперь уже Стив знал, куда идет машина. Его везли во дворец к Старому Симбе, на холм Независимости.
И вот наконец мотор сердито загудел, почувствовав крутой подъем, закашлял, и машина остановилась у решетчатых ворот в обшарпанной бетонной стене, освещенной двумя желтыми прожекторами. Выбежавший из полосатой караульной будки полицейский поспешно открыл заднюю дверцу, вытянулся, взял под козырек. Офицер, неподвижно сидевший рядом со Стивом и за всю дорогу не проронивший ни слова, не ответил на приветствие. Он лишь сделал Стиву нетерпеливый знак рукой — выходи. Стив нарочно неторопливо вышел из машины, разминая затекшие ноги, сделал несколько пружинящих шагов по черному асфальту. Дверца позади него захлопнулась с резким стуком, и машина, взвыв, рванулась в темноту.
— Служба безопасности, — с завистью сказал полицейский и вздохнул, провожая взглядом красные огоньки, петляющие по дороге, ведущей вниз с холма.
— Завидуешь контрразведке? — усмехнулся Стив. — А чем хуже в охране президента?
Полицейский хмуро глянул на него и отвернулся.
— И ничего и не завидую, — пробормотал он, упираясь обеими руками в створки заскрипевших ворот. — Проходите. Вас ждут.
Да, Стива уже ждали во дворце президента. Второй охранник, стоявший за воротами, козырнул ему и махнул рукой налево — в сторону густой зелени. Стив уверенно прошел знакомой дорожкой через сад, прямо к маленькому одноэтажному домику позади нелепого модернистского сооружения из стекла и бетонных колонн, где размещались канцелярия президента и его кабинет, зал приемов, библиотека и где было еще много пустых комнат, которые Старый Симба так и оставил пустыми.
Стив знал, что Симба в душе так и остался деревенским проповедником, и удивлялся, как это он, при его мягком характере, мог вести такую ожесточенную борьбу с англичанами, особенно тогда, после расстрела шахтеров в Ива Велли: в одной из его речей того периода был даже призыв к оружию.
«С тех пор старик сдал, очень сдал», — подумал Стив, поднимаясь на невысокое крыльцо, где на неуклюжей грубой скамеечке дремал полицейский.
Заслышав шаги, охранник поспешно вскочил и схватился за белую кобуру, висевшую у него на животе. Но, узнав Стива, он широко улыбнулся и опустил руку: и он, и Стив, и Симба — все были из одной деревни.
Симба сидел за огромным столом, заваленным бумагами и книгами, и что-то писал. Над глазами у него был прикреплен зеленый пластмассовый козырек, как у конторщика, на руках конторские нарукавники, чтобы не вытирались и не пачкались рукава легкого белого пиджака.
Он поднял седую, коротко остриженную голову, снял козырек, прищурившись, посмотрел на Стива сквозь старенькие круглые очки в блестящей стальной оправе, перевязанной черной ниткой.
— Ты… Пришел?
В голосе его была усталость. Он привычно сдвинул очки на лоб и сильно потер глаза.
— Значит, жив…
— Жив!
Стив постарался ответить как можно бодрее, но Старого Симбу было не так-то просто обмануть.
— Болит? — Он оторвал руку от глаз и показал пальцем на повязку Стива. — Болит, — ответил он сам себе, не дожидаясь ответа. — Я-то уж знаю, как это может болеть.
— И ты меня звал, чтобы спросить об этом? — вдруг с неожиданной для самого себя резкостью спросил Стив. — Или еще и о том, как твоя полиция избивала нас на ули…
— Это не моя полиция, — тихо, но твердо перебил его Симба. — Это полиция Гвиании. Вы нарушили закон. Вы разгромили посольство великой державы, а Гвиания, у которой пока еще нет ничего своего — ни денег, ни специалистов, ни промышленности, — не может позволить себе такой роскоши.
«Черт бы побрал этого Гоке! — подумал Стив. — Если бы я не знал его, я бы подумал, что он и его парни организовали провокацию!»
— Вы, красные, думаете, что, если мы добились независимости, мы можем теперь позволить себе делать все, что хотим? — продолжал Симба, и голос его становился все тверже и тверже.
Он не предложил Стиву сесть и теперь встал из-за стола и, заметно прихрамывая, расхаживал взад и вперед по комнате, заложив руки за спину и слегка наклонившись вперед, — привычка эта у него сохранилась с тех времен, когда он был деревенским проповедником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80