Только Шейри не морщилась. Она не обращала никакого внимания на своих мучителей, что злило их еще больше. Вскоре она стала главной мишенью, и в нее стали кидаться всем, что подворачивалось под руку. Ее оборванное платье быстро превратилось в разноцветные лохмотья, но она так и не подала виду, что ее хоть сколько-то занимает происходящее. Она не смотрела ни на меня, ни на-толпу, казалось, что она полностью погружена в себя. Я решил, что она, возможно, вообще не замечает, где находится. Она могла просто «уйти» из такой ситуации. Наверное, такое решение было с ее стороны самым мудрым, потому что перед тем, как наступить улучшению, жизнь всегда становится значительно хуже. Ну, сейчас улучшения не будет. По крайней мере для Шейри.
— Покойники идут! — к восторгу толпы, крикнул Охлад.
Рядом с ним, сложив на груди руки, стоял Кабаний Клык. Он широко улыбался, заряжаясь возбуждением толпы. Восторг и впрямь был пьянящий.
Шейри подошла к помосту с виселицей и посмотрела на палача, не меняя выражения лица. Лицо палача, конечно же, по-прежнему скрывалось под маской. Драматическим жестом («Скорее мелодраматическим», — подумал я) он велел Шейри подняться к виселице. На длинной перекладине висели восемь петель, и под каждой была подставка, на которую должен был встать осужденный. По плану палач должен был привести их по одному, поставить на подставки, надеть им петли на шеи, затянуть их и по очереди выбить подставки у каждого из-под ног.
Я заметил, что мои солдаты начали делать ставки: сколько повешенных умрут сразу и сколько человек еще попляшут в воздухе перед смертью. Принимая во внимание, что Шейри была маленькая и легкая, большие деньги ставились на то, что она проболтается живой так долго, что потребуется помощь палача.
Палач положил руку на ее запястье, но Шейри яростно оттолкнула его. Толпа громко засмеялась, а Шейри отошла на несколько шагов от палача.
— Я сама дойду, и не лапай меня, — отрезала она.
— Уа-ха-ха, — улюлюкала толпа. Кажется, никто не хотел оценить отвагу Шейри. Не та это была толпа.
Палач, со своей стороны, просто поклонился ей, словно знатной даме, и жестом пригласил следовать за ним. Шейри сделала несколько шагов и… остановилась.
— Что это она делает? — с заметным нетерпением в голосе спросила Кейт.
Шейри слегка согнулась. Она словно ежилась, как будто у нее болел живот. Несмотря на колпак, закрывавший лицо, палач тоже был озадачен.
— Вам нехорошо, мисс? — спросил вешатель неожиданно участливым тоном.
Шейри вдруг высоко подпрыгнула. Ее руки двигались так быстро, что слились в размытый круг. Вниз, под себя, под ноги, и вот уже связанные руки Шейри оказались впереди. Они были по-прежнему связаны, но между ними оказался чуть ли не фут провисшей веревки. Шейри буквально перепрыгнула через свои связанные руки.
Палач ничего подобного не ожидал. Он, не раздумывая, кинулся к ней, потому что видел только, как пленница делает отчаянную попытку избежать смерти. Наверное, он ожидал, что Шейри сейчас попятится и попытается бежать.
Она сделала совсем другое: прыгнула на него. Палач, который никак не был к такому готов, взмахнул руками, пытаясь ее схватить, но Шейри была проворнее. Одним молниеносным движением она наклонилась, протянув вперед руки, и кусок веревки между ними коснулся края ножа, торчавшего у палача за поясом. Лезвие легко перерезало веревку, и руки Шейри оказались свободны.
На все это ушло не больше чем пять секунд. Затем Шейри разогнулась, схватила палача за маску и повернула ее. Отверстия для глаз оказались на затылке, и палач просто ослеп. Хоть это и заняло всего один миг, но мига Шейри оказалось достаточно — она резко повернулась и толкнула его что было сил. Палач попятился, упал с помоста и, пролетев несколько футов, с громким стуком ударился о землю.
В толпе началась давка — люди решили, что это самое лучшее представление из всех, что им показывали. Зрители орали и визжали, шум стоял такой, что капитан стражи кричал своим солдатам приказы, а они его не слышали и повернулись к нему, чтобы слышать получше.
Шейри не стала дожидаться, пока они разберутся. Она бросилась вперед и спрыгнула с помоста. И приземлилась прямо на плечи одного из копейщиков, который, к несчастью, повернулся к помосту спиной. Она тут же повалила его на землю, а остальные, видя, что она захватила инициативу, накинулись на нее разом, но только мешали друг другу.
Я вскочил на ноги, глядя на то, что происходит, и не веря своим глазам. Я посмотрел на Кейт и в изумлении спросил:
— Как же я завоевал весь Побед, если у меня под началом такие идиоты?
А Кейт, которая приросла к месту от ужаса, вдруг вытаращила глаза и завопила:
— Осторожно!
За тот миг, что я не смотрел на Шейри, она выхватила у упавшего солдата копье, сделала два быстрых шага вперед и с невесомой грацией бросила его, вложив всю силу, какой обладает человек, крикнув при этом:
— Это день твоей смерти!
Копье летело прямо ко мне.
Бросок ее был безупречен.
Если бы не я был мишенью, я подивился бы ее неожиданно мастерскому обращению с копьем. Но времени восхищаться у меня не было. У меня даже не было времени, чтобы издать панический визг: копье, пролетев по воздуху, ударило меня в живот со звуком, напоминавшим тот, с каким гнилые фрукты разбивались о Шейри и ее подельников.
Копье не прошло навылет — Шейри не обладала достаточной силой. Но все же урон получился значительный: оно ударило меня в живот, сбило с ног, и я повалился в кресло.
— Она убила его! Убила! — заверещала Кейт, и было трудно найти человека — включая и меня самого, — кто бы не согласился с ней.
Я лежал оглушенный, сжимая все еще дрожащее копье и не вполне понимая, что же такое случилось. Мир словно вращался вокруг меня по спирали. Верещанье Кейт смешивалось с криками толпы. Казнь превратилась в какой-то ураган безумия, а я лежал в оке этого урагана, ожидая, когда же жизнь начнет проходить у меня перед глазами, пока кровь бьет фонтаном из раны в животе. Несколько отстраненно я надеялся, что при повторном воспроизведении она будет лучше, чем была на самом деле.
Но ничто не представало перед моим взором. Тогда я вспомнил, что рана в живот делает свое черное дело в течение нескольких дней.
«Всегда мне так везет, — мрачно подумал я. — Наконец-то я доказал, что хоть в чем-то Шейри не права — а именно в том, что умру я прямо сегодня. И оказывается, самому событию смерти предшествует огромное количество боли».
Руками я крепко держал копье там, где оно пронзило живот. Пока со всех сторон раздавались завывания, причитания и крики «Позовите лекаря!», и «Поздно! Слишком поздно!», и, конечно, «Убить суку!», и все такое…
Я кое-что заметил.
Нечто очень, очень странное.
Крови не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113