Я лежал на земле, глядел на солнце, не в силах шевельнуться, и едва мог дышать. Я не мог поднять голову, чтобы осмотреть себя, но был уверен, что смог бы увидеть только пузыри и ожоги.
Солнце стала закрывать огромная тень. Я вспомнил, что уже видел нечто подобное, когда пришел в себя и обнаружил, что существую в новой жизни, где я «мироначальник». Но в этот раз тень двигалась куда быстрее, словно старалась поглотить источник света и жизни, сиявший над миром.
А потом солнце было закрыто лицом моей матушки. Я хотел заговорить с ней, но обнаружил, что не могу — из-за переполнявших меня чувств. Лицо матушки украшала побыть — оно было разрисовано так же, как и мое, когда я отправлялся на битву. Она наклонилась и поцеловала меня в лоб. Я и этого не почувствовал, и по моему лицу потекли слезы, потому что никакой другой поцелуй мне не хотелось ощутить так, как это нежное прикосновение губ покойной матушки к моей почерневшей коже.
Она встала, и всхлип мой сменился сдавленным криком. Ее лицо покрывала не голубая глина. Теперь это была потемневшая кровь, стекавшая густыми каплями. Жутким контрастом прозвучал ее тихий голос:
— Ты выбрал неверную дорогу.
— Но… но я выбрал ее… ради тебя…
Ее покрытое кровью лицо сделалось жестче, а Шейри за ее спиной вытаращила глаза и покачала головой.
— Не впутывай меня, — сказала матушка. — Ты сделал это ради кого угодно, только не меня…
— Меандр! — в отчаянии сказал я. — Король Меандр! Когда я узнал о его возвращении, я понял, что мне надо поймать его, убить… ради тебя!
Матушка изобразила насмешливый восторг.
— Ради меня? Правда? А как его смерть может вернуть меня?
Я помолчал.
— Нет… не сможет… но ты могла бы покоиться в мире…
— Я и так покоюсь, Невпопад, и не важно, жив он или умер. Для меня не важно. Это важно для тебя.
— Но… но он хотя бы больше никому не навредит… ведь… ведь он убил тебя… Правда? Ведь правда?
Солнце почти скрылось. Лицо Маделайн надо мной стало таять; она печально качала головой.
А потом — медленно, выразительно… она мне подмигнула.
Я закричал:
— Правда? Мама! Подожди! Не уходи…
— … Уходи!
Я вдруг сел, а Мордант испустил испуганный крик. Он смотрел на меня своими мерцающими глазами, но мое внезапное движение его испугало, и он закричал.
Я неловко повернулся, и стороннему наблюдателю могло бы показаться, что это забавно и нелепо. Вокруг меня было темно, и мне даже показалось, что солнце исчезло навсегда и мир погрузился во тьму, а потом я сообразил, что просто настала ночь. Лошади стояли рядом — они явно спокойно проспали мою внезапную вспышку. Я поднялся на ноги и огляделся. Как и раньше, я хорошо видел в темноте, и впереди лежала одна дорога, без развилок. Одна дорога, ведущая в единственное место.
Я понял, что страшно устал, поэтому кое-как устроился на ночлег. Я улегся прямо на обочине дороги, уснул, а Мордант оставался на страже. Но хролик не мог оградить меня от смутных мыслей и непослушных снов, тревоживших меня всю ночь.
Но чего мне было тревожиться? Я имел все.
Все… кроме мира в душе.
— Все переменится, — резко сказал я Морданту, который смотрел на меня и не понимал, о чем я. — Вот вернусь в Золотой город, разберусь с Меандром, а потом… потом…
Что потом, я не знал.
Кажется… потом могло быть многое. Но словно стена выросла передо мной, закрывая грядущее. Завоевания, предполагал я, грабежи и насилие, творимые моим именем, но ведь должно быть что-то еще… еще…
А затем все пропало, словно тень, на которую упали первые лучи солнца.
7
КТО ДУРАК, А КТО КОРОЛЬ
Солнце встало не так давно, а я уже подъехал к городским воротам и повстречал первых (или последних) путников. Трое, потом пятеро, потом десяток, а потом еще и еще. Вид у них был измученный, а увидев меня, они сжались от страха. Старики и старухи да малые дети, которые пытались спрятаться за взрослых.
Я посмотрел на них сверху, из седла, и не нашел ничего лучше, чем спросить:
— Камо грядете?
Они смотрели на меня с удивлением.
— Куда идете? — вздохнул я.
— А, — отозвался один из стариков. — Прочь. Ничего нам не осталось. Воины мироначальника взяли город. Так что мы уходим. Может… когда-нибудь вернемся. Не знаю. Это знают только… — Он пожал плечами и указал на небо.
Старушка, которая, как я решил, была его женой, взяла его под руку и испуганно спросила:
— А ты… один из людей мироначальника?
— Нет, — честно ответил я.
— Тогда… — Она глянула на мужа, который пожал плечами, и снова повернулась ко мне: — Тогда камо грядеши?
Я подумал над вопросом и дал второй честный ответ подряд:
— Понятия не имею.
В городе стояла жутковатая тишина. Ясно слышался стук лошадиных копыт по мостовой.
В воздухе все еще пахло горелым — горелыми вещами, горелой плотью. Но смеха не было слышно, да и криков тоже. Я не видел никого из местных жителей — даже сквозь щелку в двери никто не подглядывал. Тут я понял, что те, кого я повстречал у ворот, вполне могли оказаться последними из городских обитателей.
Такого раньше не было.
О да, мы брали город за городом, оставляя хаос позади. Но надолго мы нигде не оставались. Мы налетали, словно разрушительный смерч, сметая все на своем пути, забирая всех, кого хотели, рушили все вокруг просто потому, что нам нравилось это делать, а потом шли дальше. Да, мы брали пленных, превращали их в рабов, но всегда оставляли большинство местных жителей на месте. Да и какой интерес они для нас представляли?
Теперь, однако, мы обосновались в Золотом городе. Но мы не собирались управлять им. Я понял, что пока меня не было, мои воины день за днем продолжали грабежи и насилие, пока все, кто выжил, не ушли.
В результате город, еще недавно густонаселенный и полный жизни, опустел. Привидения могли свободно разгуливать по улицам, не рискуя натолкнуться на живых.
Я проехал по Нижнему городу, разглядывая пустые скорлупки выжженных домов. Мне пришло в голову, что город стал похож на пустыню. Не знаю, сколько времени и сил было потрачено, чтобы построить Золотой город — великий и прекрасный, — но чтобы превратить его в пустую оболочку, нам не понадобилось много времени.
«Может быть, они заслужили это, потому что были слабы. Они полагались на других, кто мог бы выиграть за них битвы, а те проиграли, и горожане заслужили то, что получили».
Попытка мыслить рационально вышла какой-то жалкой, но мне и такой хватило, я успокоился и сел на лошади попрямее. Мордант взмыл с моей руки и полетел чертить небо над городом — он явно высматривал себе угощение повкуснее.
На зубчатой стене, что отделяла Верхний город от Нижнего, стояли часовые, и, увидев меня, они в первый миг схватились за оружие. Но потом позволили мне подъехать поближе, не то для того, чтобы разглядеть меня, не то потому, что так было удобнее целиться, а когда узнали меня, подняли радостный крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113