— Ни один человек не избегнет своей судьбы. Такова судьба, — спокойно ответил он.
— Я видел лицо Гримуара — тогда, много лет назад, когда царапины должны были быть свежими. И ничего подобного у него на щеках не видел.
— А я и не говорил, что они на щеках. Они были у него на голове. Гримуар был лысый. Ты когда-нибудь видел его макушку? Ты точно знаешь, что царапины остались на лице насильника?
Я замер, задумался и с ужасом понял, что не могу ответить утвердительно ни на один из его вопросов. Я всегда видел Гримуара в боевом шлеме — даже тогда, когда нашел его отрубленную голову. А как мне описали обидчика моей матушки… мне просто сказали, что она исцарапала его. Никто не уточнял где. Но если он возлег на нее, уткнувшись лицом ей в грудь, она могла бы изодрать ему и макушку.
— Это уловка… — прошептал я. — Жалкая уловка, чтобы запутать меня…
— Я не хотел этого, — ответил Меандр. — Ну что ж. Давай сделаем, как тебе проще. Да, это был я. Я виноват. Я это сделал. А если и не я, то один из моих людей. Значит, вина все равно на мне.
— Перестань…
— Поступай как хочешь. В конце концов, это ты мироначальник. Твое слово — закон. И все должны тебе повинова…
— Перестань! Перестань!
Я опять кинулся на клетку и принялся яростно ее трясти, а Меандр просунул руку между прутьями и ударил меня по подбородку. Толчок свалил меня с ног, и я рухнул наземь. Я смотрел на него, тяжело дыша, а он на меня и не оглянулся. Он опять болтал ногами и напевал какую-то бессмысленную песенку.
Я медленно поднялся и самым жутким голосом, на который в тот момент был способен (учитывая, что я вообще не владел собой), прорычал:
— Ты устроил на меня засаду и пытался меня убить. Одного этого достаточно, чтобы казнить тебя. Все прочее… отмщение, о котором вопиет душа моей матушки, — это уже сверх того. Ты умрешь нынче вечером. Если веришь в каких-нибудь богов — богов севера или другой какой стороны, — моли их о прощении. А если ты думаешь, что такой умный и выше меня, так я тебе напомню… это ты висишь тут в клетке.
Я крутанулся на пятках и пошел прочь, а он печально сказал мне вслед:
— Всякие есть клетки, мальчик… и попасться в них можно по-разному.
Я не удостоил его взглядом.
8
ЧУДОВИЩА И БОГИ
Я быстро шел по залам дома — кровь моя кипела, а мысли были в смятении. Конечно, этого Меандр и добивался. Смутить меня, заставить почувствовать себя слабым, неспособным на победы. К дьяволу его и его затеи. Я хорошо знал, к кому пойти и что сделать, чтобы восстановить уверенность в своей мужественности.
Я распахнул дверь в свою спальню. Конечно — Кейт ждала меня, улегшись на кровати в самой соблазнительной позе. Я не мог поверить своим глазам. Слово «сияющая» не могло описать ее. Она выглядела просто блистательно, торжествующе, была полна жизни. Никто в этом мире не имел права так выглядеть. Кейт отбросила покрывало, под которым лежала не обнаженной, но одетой во что-то прозрачное, отчего казалась еще соблазнительнее. Она провела языком по краю верхних зубов и промурлыкала:
— Я беспокоилась, любовь моя. Тебя так долго не было. Я боялась, что потеряла тебя.
— Потеряла? Меня? — Я поспешно шагнул к ней, стянул камзол, ощутив, как в груди поднимается радость, а досада от разговора с Меандром стремительно тает и забывается.
— Как мужчина может быть потерян, если у него есть такая женщина, как ты?
— Но ты же не простой мужчина, — возразила Кейт, распахивая объятия, в которые я бросился. Она покрывала мое лицо и грудь горячими поцелуями и стонала: — Ты не просто мужчина! Ты — бог, который сошел на землю, чтобы удовлетворить меня!
— Только за этим? — рассмеялся я, приподнимаясь и заглядывая ей в глаза.
Кейт притворно надулась.
— Да. Да, только за этим. Ты здесь для того, чтобы доставить мне удовольствие. Чтобы служить мне. Чтобы насытить меня. Чтобы приносить жертвы моей женственности. — И она запустила руку вниз, меж моих ног, и крепко схватила меня там, прошептав: — Так начнем!
Мы начали. Мы двигались, и я не хотел торопиться, но сдерживаться не мог. Я разорвал на ней сорочку, сбросил остатки одежды. Быстро и резко я вошел в нее, она шумно вдохнула, но не отшатнулась. С каждым толчком мне казалось, что я отталкиваю Меандра все дальше от себя. Я не мог позволить ему лишить меня уверенности или силы. Он заслужил смерть. Сон, в котором я повстречал матушку, был вызван моими собственными фантазиями, мой рассудок не мог поверить, что я собирался покончить с призраком, мучившим меня. Когда Меандр умрет, я стану свободен. Свободен. Я покончу с последним нерешенным делом и наконец — наконец-то! — стану собой.
Разве… я вдруг заподозрил, что мне так и не удалось приблизиться к разгадке, кто я, если я уже не тот, кем был раньше. Мне было трудно все это понять. Я прожил жизнь, убежденный, что верю только в одно — в то, что ни во что не верю.
Мне захотелось избавиться от этой путаницы.
И разум подчинился.
Позднее, когда я лежал рядом с леди Кейт, а она безмятежно склонила голову мне на плечо, я уже забыл обо всех сомнениях, связанных с Меандром, и снова был уверен: то, что я собираюсь сделать, — хорошо и правильно, и все тут. Выглянув в окно, я увидел, что тени стали длиннее. Вечер приближался. Сейчас готовится казнь Меандра. Смерть от повешения, которая сгодилась бы любому простолюдину, Меандру не подойдет. Нет, ему надо отрубить голову. И долг исполнить приговор лежит на мне, его победителе.
Тут я кое-что вспомнил и сел в постели. Кейт сонно посмотрела на меня. Она казалась…
— Моложе, — произнес я вслух и сам этому удивился.
— Что?
— Ты выглядишь… — Я рассмеялся. — Ты выглядишь моложе, вот что. Я понимаю, я это придумал…
— Нет, не придумал, — ответила она воркующим голосом. — Когда я с тобой, я ощущаю такой прилив сил, о каком и не подозревала, поэтому, конечно, тебе кажется, что я моложе.
— А! — воскликнул я. — Совсем забыл! Я кое-что тебе привез!
— Правда?
— Да. — Я встал и натянул на себя халат. В углу комнаты лежали мои вещи, и среди них — седельная сумка.
Кейт в возбуждении подскочила на кровати, покрывало соскользнуло с нее, открыв ее прелести, а я поднял сумку. Подойдя к постели, я открыл сумку и вытряхнул из нее на покрывало свернутый плащ. Потом развернул его, и комнату озарило сияние алмазов.
Кейт взвизгнула от восторга.
— Какие красивые! Какие… невероятные! Люди говорили, как ты бился с Беликозом в пещере. А камни тоже были в пещере, на стенах?
— Угадала, — ответил я.
Кейт взяла пригоршню, поднесла к лицу и застонала, словно драгоценные камни были лучшим возбуждающим средством. Кто знает? Может, так оно и есть. Я стоял и улыбался, глядя, как она водит по своей коже камнями и возбужденно дышит, словно ощущение, которое они ей давали, было чисто эротическим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113