Нам, дилетантам.
Мое возвращение в клоповник было кстати. Потому что друзья, решив, что меня лишили не только выданной суммы, но и головы, садились за праздничный стол с бутылкой доброго вина "Улыбка", чтобы помянуть мою грешную душу добрым словом.
Больше всех переживал князь Сосо Мамиашвили, хотя понятно о чем он более всего волновался. Мой приход вызвал удивление, точно я не ко времени вернулся из потустороннего похода.
- Ну, вы, блин, даете, - обиделся я, плюхнувшись на кота. - Я жизнью рисковал, а вы тут, - и цапнул бутылку. - Предлагаю вести здоровый образ жизни!
И шутки ради взмахнул стеклянной гранатой. В сторону открытого окна. И неудачно. Для присутствующих в комнате. Но счастливо для хануриков, сидящих в позах роденовских Мыслителей у взрыхленной клумбы. Они приняли бутылку, как дар от НЛО, и возмущенные вопли Сосо оставили без внимания. Потом гневные взоры товарищей по общему делу оборотились на меня. Я извлек прикупленную в трудах справку и доложил им об успешных итогах.
- Вах, и это все?! - возмутился князь. - За эту филькину грамоту... Я бы лучше с Сосочкой, в смысле Софочкой, на Багамы, да, дорогая?
- Да, - согласилась та, облизываясь. - Я никогда не была тама.
- И никогда не будете, - огрызнулся. - С таким корыстным подходом.
- А что нам дает эта информация? - господин Могилевский был сдержан в чувствах, однако тоже плохо вникал в суть проблемы. - Что нам дает любовь господина Берековского к певчим птичкам?
- Да, - поддержала его Александра. - Я тоже люблю птичек, и что?
- Но он ещё кое-что любит, друзья мои, - напомнил я.
- И все-таки мелкий шантаж, - поморщился Миха. - От чего ушли, к тому и пришли. Успех, как видно, налицо.
- Никакого жопного шантажа, - и обрисовал рукой круг в воздухе. Господин банкир нам нужен для более глубокого познания наших реалий.
- Чего?
И я объяснил свою точку зрения на происходящие события. На мой взгляд, между покойным депутатом Жоховым и ныне здравствующим господином Берековским существовала не только любовная интрижка. Был какой-то общий интерес. Конечно же, материального толка. Депутат и банкир в одном флаконе - это, согласитесь, гремучая смесь. Думаю, кто-то сознательно встряхнул этот флакон и мы имеем то, что имеем.
- А что мы имеем? - вмешался Сосо. - Один труп и много убытков.
- Лишите его слова, - потребовал у друзей, - он мешает мне думать.
- Вах, он думает. Только вот чем?..
- Сам такой, - находчиво отвечал я.
После такой неоригинальной пикировки мы обсудили план наших дальнейших действия. Я и Александра разрабатываем версию о том, что банкир Берековский жулик и подлец, а, следовательно, занимается темными делишками, о которых желательно бы знать нам. Для будущей доверительной беседы с директором "Дельта" - банком, широко известному нашему вкладчику своими крупными процентными ставками.
Остальные же начинают проверять на благонадежность господина Лиськина, популярного шоу-бизнесмена, любителя проводить грандиозные эстрадные представления на стадионах страны (для быдла) и в ночных столичных клубах (для рафинированных сексуальных меньшинств).
- А у него алиби, - вспомнил объективный Мойша.
- Алиби только у покойников, - строго заметил и позволил себе развить мысль о том, что впредь никакого доверия. Никому, даже самому себе.
- Ну это ты, брат, зарапортовался, - ответили мои товарищи. - Имей совесть, сукин ты кот. Как жить, если не верить самому себе?
Я повинился, мол, знаете мою слабость говорить красиво, однако убедительная просьба действовать без накладок и, по возможности, удачно. Меня подняли на смех - без накладок, говоришь, да ты, Ёхан Палыч, первый закрутишь такую спираль, что после с ней всем миром не совладать; лучше уж помолчи и подумай о душе, порнограф скверный, из-за которого, кстати, нет никому удобной жизни. На этом мы закончили наши разговоры и трезво пообедали жареной картошечкой с овощным салатом, выпили разжиженного молочка, и поспешили выполнять планы народа по выявлению паразитирующих кровопийцев на его трудовом теле.
Эх, Лопухин, будь проще, слышу голоса, бери "Калаш" и вперед на приступ банковских цитаделей, накромсай гадов кучу. Увы, не могу. Сначала врага надо узнать в лицо, а уже потом... Такова правда жизни, господа. От неё никуда. А правда у нас, как известно, уныла и безрадостна, и похожа на бухгалтерскую отчетность, где дебет сходится с кредитом. Вот никто не хочет заниматься честным расчетом, а все время норовит приукрасить действительность. Этим занимается весь наш современный, извините, истеблишмент: от политиков до деятелей, понимааешь, искусства. Вроде дали право говорить свободно, ан нет - или гордое антарктическое безмолвие, или неприкрытая ложь. А чтобы народ знал, что не так все ху... во в обновленной республике, буквально каждый день проводятся фестивали, презентации и легкие фур-фур-фуршетики. Для общепитовского жора.
О, какой бомонд?! Какие люди?! Какие знакомые и выразительные рожи?! Кто это, граждане? Ах, это наша гребаная (читать слово без двух первых буковок) интеллигенция. Да-да, политика, наука, театр, кино! На любой вкус и выбор, хотя все одном зловонном флаконе "Красная Москва".
На окраинах империи войны, а высокосветская статс-дама, похожая габаритами на боцмана со шхуны "Star ", вякает в микрофон о мире. И вся светская параша ей аплодирует, чтобы затем с чувством выполненного долга пожирать паюсную икру и салат, блядь, оливье. В неограниченном количестве. Уверенно считая, что смысл жизни заключается именно в приеме этого дармового харча.
Жрите-жрите, господа, давитесь, услаждайте себя иллюзиями, все равно ваша конечная остановка - выгребная яма вечности. И поэтому прежде, чем загнать в свой пломбированный хавальник кусок территории золотого прииска или нефтегазового месторождений, или лесных угодий, подумайте о своем пищеварительном тракте. Умирать от заворота кишок не страшно. Страшно жить. В постоянном страхе.
А то, что господин Берековский опасался за свою шкуру было заметно невооруженным глазом. За двое суток, которые мы с Александрой посвятили этому субъекту, следя за каждым его шагом, убедили нас: мы на правильном пути. И наши подозрения верны.
Господин Берековский был малый упитанный, небольшого росточка, да неукротимой энергии. Как и все недомерки, он постоянно доказывал миру свою состоятельность. С помощью своего верного друга "Nikon" я отщелкал пленку и мы имели возможность на фото подробно видеть рыль противника. Трапецивидная челюсть была, точно у опереточного щелкунчика, а маленькие глаза блистали злостью, как у взбесившейся цацы - это, напомню, такая порода собак.
- Типичный расхититель социалистической собственности, - заявил Мойша Могилевский, - у такого вырвать кусок будет непросто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Мое возвращение в клоповник было кстати. Потому что друзья, решив, что меня лишили не только выданной суммы, но и головы, садились за праздничный стол с бутылкой доброго вина "Улыбка", чтобы помянуть мою грешную душу добрым словом.
Больше всех переживал князь Сосо Мамиашвили, хотя понятно о чем он более всего волновался. Мой приход вызвал удивление, точно я не ко времени вернулся из потустороннего похода.
- Ну, вы, блин, даете, - обиделся я, плюхнувшись на кота. - Я жизнью рисковал, а вы тут, - и цапнул бутылку. - Предлагаю вести здоровый образ жизни!
И шутки ради взмахнул стеклянной гранатой. В сторону открытого окна. И неудачно. Для присутствующих в комнате. Но счастливо для хануриков, сидящих в позах роденовских Мыслителей у взрыхленной клумбы. Они приняли бутылку, как дар от НЛО, и возмущенные вопли Сосо оставили без внимания. Потом гневные взоры товарищей по общему делу оборотились на меня. Я извлек прикупленную в трудах справку и доложил им об успешных итогах.
- Вах, и это все?! - возмутился князь. - За эту филькину грамоту... Я бы лучше с Сосочкой, в смысле Софочкой, на Багамы, да, дорогая?
- Да, - согласилась та, облизываясь. - Я никогда не была тама.
- И никогда не будете, - огрызнулся. - С таким корыстным подходом.
- А что нам дает эта информация? - господин Могилевский был сдержан в чувствах, однако тоже плохо вникал в суть проблемы. - Что нам дает любовь господина Берековского к певчим птичкам?
- Да, - поддержала его Александра. - Я тоже люблю птичек, и что?
- Но он ещё кое-что любит, друзья мои, - напомнил я.
- И все-таки мелкий шантаж, - поморщился Миха. - От чего ушли, к тому и пришли. Успех, как видно, налицо.
- Никакого жопного шантажа, - и обрисовал рукой круг в воздухе. Господин банкир нам нужен для более глубокого познания наших реалий.
- Чего?
И я объяснил свою точку зрения на происходящие события. На мой взгляд, между покойным депутатом Жоховым и ныне здравствующим господином Берековским существовала не только любовная интрижка. Был какой-то общий интерес. Конечно же, материального толка. Депутат и банкир в одном флаконе - это, согласитесь, гремучая смесь. Думаю, кто-то сознательно встряхнул этот флакон и мы имеем то, что имеем.
- А что мы имеем? - вмешался Сосо. - Один труп и много убытков.
- Лишите его слова, - потребовал у друзей, - он мешает мне думать.
- Вах, он думает. Только вот чем?..
- Сам такой, - находчиво отвечал я.
После такой неоригинальной пикировки мы обсудили план наших дальнейших действия. Я и Александра разрабатываем версию о том, что банкир Берековский жулик и подлец, а, следовательно, занимается темными делишками, о которых желательно бы знать нам. Для будущей доверительной беседы с директором "Дельта" - банком, широко известному нашему вкладчику своими крупными процентными ставками.
Остальные же начинают проверять на благонадежность господина Лиськина, популярного шоу-бизнесмена, любителя проводить грандиозные эстрадные представления на стадионах страны (для быдла) и в ночных столичных клубах (для рафинированных сексуальных меньшинств).
- А у него алиби, - вспомнил объективный Мойша.
- Алиби только у покойников, - строго заметил и позволил себе развить мысль о том, что впредь никакого доверия. Никому, даже самому себе.
- Ну это ты, брат, зарапортовался, - ответили мои товарищи. - Имей совесть, сукин ты кот. Как жить, если не верить самому себе?
Я повинился, мол, знаете мою слабость говорить красиво, однако убедительная просьба действовать без накладок и, по возможности, удачно. Меня подняли на смех - без накладок, говоришь, да ты, Ёхан Палыч, первый закрутишь такую спираль, что после с ней всем миром не совладать; лучше уж помолчи и подумай о душе, порнограф скверный, из-за которого, кстати, нет никому удобной жизни. На этом мы закончили наши разговоры и трезво пообедали жареной картошечкой с овощным салатом, выпили разжиженного молочка, и поспешили выполнять планы народа по выявлению паразитирующих кровопийцев на его трудовом теле.
Эх, Лопухин, будь проще, слышу голоса, бери "Калаш" и вперед на приступ банковских цитаделей, накромсай гадов кучу. Увы, не могу. Сначала врага надо узнать в лицо, а уже потом... Такова правда жизни, господа. От неё никуда. А правда у нас, как известно, уныла и безрадостна, и похожа на бухгалтерскую отчетность, где дебет сходится с кредитом. Вот никто не хочет заниматься честным расчетом, а все время норовит приукрасить действительность. Этим занимается весь наш современный, извините, истеблишмент: от политиков до деятелей, понимааешь, искусства. Вроде дали право говорить свободно, ан нет - или гордое антарктическое безмолвие, или неприкрытая ложь. А чтобы народ знал, что не так все ху... во в обновленной республике, буквально каждый день проводятся фестивали, презентации и легкие фур-фур-фуршетики. Для общепитовского жора.
О, какой бомонд?! Какие люди?! Какие знакомые и выразительные рожи?! Кто это, граждане? Ах, это наша гребаная (читать слово без двух первых буковок) интеллигенция. Да-да, политика, наука, театр, кино! На любой вкус и выбор, хотя все одном зловонном флаконе "Красная Москва".
На окраинах империи войны, а высокосветская статс-дама, похожая габаритами на боцмана со шхуны "Star ", вякает в микрофон о мире. И вся светская параша ей аплодирует, чтобы затем с чувством выполненного долга пожирать паюсную икру и салат, блядь, оливье. В неограниченном количестве. Уверенно считая, что смысл жизни заключается именно в приеме этого дармового харча.
Жрите-жрите, господа, давитесь, услаждайте себя иллюзиями, все равно ваша конечная остановка - выгребная яма вечности. И поэтому прежде, чем загнать в свой пломбированный хавальник кусок территории золотого прииска или нефтегазового месторождений, или лесных угодий, подумайте о своем пищеварительном тракте. Умирать от заворота кишок не страшно. Страшно жить. В постоянном страхе.
А то, что господин Берековский опасался за свою шкуру было заметно невооруженным глазом. За двое суток, которые мы с Александрой посвятили этому субъекту, следя за каждым его шагом, убедили нас: мы на правильном пути. И наши подозрения верны.
Господин Берековский был малый упитанный, небольшого росточка, да неукротимой энергии. Как и все недомерки, он постоянно доказывал миру свою состоятельность. С помощью своего верного друга "Nikon" я отщелкал пленку и мы имели возможность на фото подробно видеть рыль противника. Трапецивидная челюсть была, точно у опереточного щелкунчика, а маленькие глаза блистали злостью, как у взбесившейся цацы - это, напомню, такая порода собак.
- Типичный расхититель социалистической собственности, - заявил Мойша Могилевский, - у такого вырвать кусок будет непросто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125