Потом погрустнел и начал коситься в мою сторону, как солдат на вошь. Наконец поперхнулся, едва не заглотив трубку. Когда начал мирные переговоры с господином Щусевым. В чем дело, занервничал я. Мой друг почесал свою княжескую потылицу и признался: ему сообщили такое, что он не верит собственным ушам. И что же, не унимался я. И получил ответ, меня вконец расстроивший.
Вот так рождаются мифы и легенды нашего смутного гнусного времени. Оказывается, есть высокое мнение, что я, Иван Лопухин, готовил террористический акт против Государя свет Батюшки. От удивления и огорчения я свалился с тахты на несчастного кота и заблажил не своим голосом:
- Какой акт?! Они там, что, совсем охерели на государственных дотациях? Нет, акт был! Меня и бачка, ха-ха!..
- Тебя с кем? - вытянулся лицом князь.
Я ответил с употреблением великого и могучего, вспомнив свой сон в холодном багажнике и горячие злоключения после него.
Никогда не видел, чтобы так смеялся человек. После моего подробного признания. С некоторыми подробностями моего душевного состояния. После того, как крышка контейнера с дерьмом...
А не выступать ли мне с вечерами устного рассказа? Буду пользоваться скандальной популярностью и успехом. И пока Сосо хрюкал от удовольствия, я вытащил из шкафа резиновые сапоги и фуфайку. В коротких перерывах между приступами смеха мой товарищ поинтересовался: что я делаю?
- Что-что, - огрызнулся, - пойду на ядерные рудники.
- Почему на рудники, ха-ха?
- А больше никуда не подпустят. На пушечный выстрел.
- М-да, - задумался Мамиашвили, - случай летальный, да нет таких высот, которые мы с тобой, генацвале, не брали, да?
- Не знаю, - вздохнул, - боюсь, что на сей раз нам пик Коммунизма не перевалить.
- А где Мойша Могилевский? - вспомнил князь. - Где эта семитская жопа с ручкой?
- Жопа в Малайзии, - меланхолично ответил я, - вместе с шаловливыми ручками.
- И что делает?
- Бизнес вроде. С хохлушками. Выдает их за шведок - и в бордель. Для янки.
- Комбинатор, - и снова защелкал только ему известный шифр на телефончике. - Аллё! Гога!.. - и заклекотал на своем родном: у меня возникло впечатление, что сижу меж скалистых гор, где рвется взбешенная речка.
Потянулся на тахте, вспоминая дивные годы студенчества: от нашей великолепной троицы страдало все руководство МГУ. Я катал неформальные листки и стенгазеты, призывающие к свержению архаичного парткома, любвеобильный и богатенький князь менял девушек "потока", как ковбой объезженных мустангов, а Миша Могилевский по естественному прозвищу Мойша Могила занимался банальной фарцовкой, меняя шило на мыло и наоборот. Сколько было скандалов в парткоме, слез и соплей, нечаянно потерявших честь девиц, шмонов и приводов в ментовку. И что же? Я оказался проницателен: парткомы упразднили вместе с СССР. Все падшие грешницы удачно вышли замуж и, небось, по ночам вспоминают дерби с опытным и страстным наездником из горной страны грез. А Могилевский выбился в люди, то бишь коммерсанты, носит пудовую золотую цепь, пиджак цвета расплющенных мозгов на мокром асфальте, лакированные коцы и таки продолжает менять шило на мыло, только сейчас в качестве оных выступают не джинсы "Levis", а пухленькие оладушки-блядушки из ближнего, но нищего зарубежья.
- Эй, - извлек меня из прошлого голос Сосо. - Ты в руках держал фотоаппарат?
- Держал, - признался я. - У нас в школе фотокружок был. А что?
И не получил ответа, мой друг продолжил клокотать в телефонную трубку. Я пожал плечами - помнится, был увлечен фотографией в девятом классе. Тогда я проживал в столице нашей родины. У одного из дядьков, который был строителем-инженером, правда, потом он уехал в Индию на строительство металлургического комплекса, и на этом моя ранняя городская жизнь закончилась. Но не об этом речь. Речь о первой любви. К фотографии. Был её увлечен! Вместе со всеми мальчишками. Дело в том, что кружок посещала девочка по имени Каролина из ВНР (Венгерской Народной Республики). Мать её была наша, отечественная, а заграничный папа работал в торгпредстве. От наших советских одноклассниц, пахнущих духами "Красная Москва", розовой пудрой и мелкими склоками, Каролина отличалась незакомплексованностью, легкой свободой в поведении и радостью общения с противоположным, так сказать, полом. То есть с нами, прыщеватыми юнцами. За это девицы класса её любили со всей ненавистью будущих ведьм, но дружили, поскольку мадьярская подружка раздаривала шмотки, жвачки и журналы мод налево и направо. Надо заметить и то, что тогда в школьных стенах ходила строгая директива: всем учащимся быть в форме. И все директиву выполняли, кроме Каролины. Кажется, с помощью её папы в школе появился первый компьютерный класс, что давало неограниченные возможности для дочери ходить в чем она хочет. Каролина была сдобна, как колорийная булочка с изюмом, и обтягивала свою нижнюю пышечку в модные прорезиненные джинсики.
Это было что-то! Когда девочку-булочку вызывали к доске, чтобы решить алгебраическое уравнение с тремя неизвестными, все хулиганы к удовольствию преподавателя превращались в самых примерных учеников. Со стальными перьями в штанах. Как говорится, любовь нечаянно нагрянет. Но чтобы коллективная?
Потом Каролина записалась в фотокружок, и все мальчики дружно шагнули проявлять и закреплять пленки. В инфракрасных лучах фонаря. И этот влекущий, плюшевый полумрак и гипертрофированные от него близкие формы девочки действовали самым странным образом: фотолюбители беспрестанно отбегали как бы делать художественную съемку местности, а на самом деле в укромных кусточках ублажали свою молодую разбушевавшуюся плоть. Кроме меня. Я искренне увлекся фотоделом, и поэтому так уверенно ответил на вопрос: держал ли я фотоаппарат? Да, держал, и не только его. А еще, если это кому-то интересно, мечту всего нашего 9 "В" - попку гражданки ВНР, упругую, как юность.
Очевидно, я произвел самое благоприятное впечатление на Каролину своим интересом к её любимому увлечению. За что был приглашен на торгпредовскую дачу - на уик-энд. После экзаменационной сессии. Снимать природу, маму нашу.
Дело было в июне, и натура безобразничала во всей своей летней красе. Прихватив свой старенький "Зоркий-6", я на электричке допехал до станции "Отдых" и там без труда нашел место отдыха венгерских товарищей. Дача была каменная и охранялась государством, как усадебный памятник ХYIII века. Меня приняли хорошо, решив, вероятно, я есть обедневший потомок графского дома Лопухиных. (Что вполне возможно.) Меня угостили фруктовым коктейлем с джином, и мы с Каролиной и двумя породистыми борзыми отправились на местную речушку Вонючку. Купаться и снимать чудный, по утверждению мамы одноклассницы, пленэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Вот так рождаются мифы и легенды нашего смутного гнусного времени. Оказывается, есть высокое мнение, что я, Иван Лопухин, готовил террористический акт против Государя свет Батюшки. От удивления и огорчения я свалился с тахты на несчастного кота и заблажил не своим голосом:
- Какой акт?! Они там, что, совсем охерели на государственных дотациях? Нет, акт был! Меня и бачка, ха-ха!..
- Тебя с кем? - вытянулся лицом князь.
Я ответил с употреблением великого и могучего, вспомнив свой сон в холодном багажнике и горячие злоключения после него.
Никогда не видел, чтобы так смеялся человек. После моего подробного признания. С некоторыми подробностями моего душевного состояния. После того, как крышка контейнера с дерьмом...
А не выступать ли мне с вечерами устного рассказа? Буду пользоваться скандальной популярностью и успехом. И пока Сосо хрюкал от удовольствия, я вытащил из шкафа резиновые сапоги и фуфайку. В коротких перерывах между приступами смеха мой товарищ поинтересовался: что я делаю?
- Что-что, - огрызнулся, - пойду на ядерные рудники.
- Почему на рудники, ха-ха?
- А больше никуда не подпустят. На пушечный выстрел.
- М-да, - задумался Мамиашвили, - случай летальный, да нет таких высот, которые мы с тобой, генацвале, не брали, да?
- Не знаю, - вздохнул, - боюсь, что на сей раз нам пик Коммунизма не перевалить.
- А где Мойша Могилевский? - вспомнил князь. - Где эта семитская жопа с ручкой?
- Жопа в Малайзии, - меланхолично ответил я, - вместе с шаловливыми ручками.
- И что делает?
- Бизнес вроде. С хохлушками. Выдает их за шведок - и в бордель. Для янки.
- Комбинатор, - и снова защелкал только ему известный шифр на телефончике. - Аллё! Гога!.. - и заклекотал на своем родном: у меня возникло впечатление, что сижу меж скалистых гор, где рвется взбешенная речка.
Потянулся на тахте, вспоминая дивные годы студенчества: от нашей великолепной троицы страдало все руководство МГУ. Я катал неформальные листки и стенгазеты, призывающие к свержению архаичного парткома, любвеобильный и богатенький князь менял девушек "потока", как ковбой объезженных мустангов, а Миша Могилевский по естественному прозвищу Мойша Могила занимался банальной фарцовкой, меняя шило на мыло и наоборот. Сколько было скандалов в парткоме, слез и соплей, нечаянно потерявших честь девиц, шмонов и приводов в ментовку. И что же? Я оказался проницателен: парткомы упразднили вместе с СССР. Все падшие грешницы удачно вышли замуж и, небось, по ночам вспоминают дерби с опытным и страстным наездником из горной страны грез. А Могилевский выбился в люди, то бишь коммерсанты, носит пудовую золотую цепь, пиджак цвета расплющенных мозгов на мокром асфальте, лакированные коцы и таки продолжает менять шило на мыло, только сейчас в качестве оных выступают не джинсы "Levis", а пухленькие оладушки-блядушки из ближнего, но нищего зарубежья.
- Эй, - извлек меня из прошлого голос Сосо. - Ты в руках держал фотоаппарат?
- Держал, - признался я. - У нас в школе фотокружок был. А что?
И не получил ответа, мой друг продолжил клокотать в телефонную трубку. Я пожал плечами - помнится, был увлечен фотографией в девятом классе. Тогда я проживал в столице нашей родины. У одного из дядьков, который был строителем-инженером, правда, потом он уехал в Индию на строительство металлургического комплекса, и на этом моя ранняя городская жизнь закончилась. Но не об этом речь. Речь о первой любви. К фотографии. Был её увлечен! Вместе со всеми мальчишками. Дело в том, что кружок посещала девочка по имени Каролина из ВНР (Венгерской Народной Республики). Мать её была наша, отечественная, а заграничный папа работал в торгпредстве. От наших советских одноклассниц, пахнущих духами "Красная Москва", розовой пудрой и мелкими склоками, Каролина отличалась незакомплексованностью, легкой свободой в поведении и радостью общения с противоположным, так сказать, полом. То есть с нами, прыщеватыми юнцами. За это девицы класса её любили со всей ненавистью будущих ведьм, но дружили, поскольку мадьярская подружка раздаривала шмотки, жвачки и журналы мод налево и направо. Надо заметить и то, что тогда в школьных стенах ходила строгая директива: всем учащимся быть в форме. И все директиву выполняли, кроме Каролины. Кажется, с помощью её папы в школе появился первый компьютерный класс, что давало неограниченные возможности для дочери ходить в чем она хочет. Каролина была сдобна, как колорийная булочка с изюмом, и обтягивала свою нижнюю пышечку в модные прорезиненные джинсики.
Это было что-то! Когда девочку-булочку вызывали к доске, чтобы решить алгебраическое уравнение с тремя неизвестными, все хулиганы к удовольствию преподавателя превращались в самых примерных учеников. Со стальными перьями в штанах. Как говорится, любовь нечаянно нагрянет. Но чтобы коллективная?
Потом Каролина записалась в фотокружок, и все мальчики дружно шагнули проявлять и закреплять пленки. В инфракрасных лучах фонаря. И этот влекущий, плюшевый полумрак и гипертрофированные от него близкие формы девочки действовали самым странным образом: фотолюбители беспрестанно отбегали как бы делать художественную съемку местности, а на самом деле в укромных кусточках ублажали свою молодую разбушевавшуюся плоть. Кроме меня. Я искренне увлекся фотоделом, и поэтому так уверенно ответил на вопрос: держал ли я фотоаппарат? Да, держал, и не только его. А еще, если это кому-то интересно, мечту всего нашего 9 "В" - попку гражданки ВНР, упругую, как юность.
Очевидно, я произвел самое благоприятное впечатление на Каролину своим интересом к её любимому увлечению. За что был приглашен на торгпредовскую дачу - на уик-энд. После экзаменационной сессии. Снимать природу, маму нашу.
Дело было в июне, и натура безобразничала во всей своей летней красе. Прихватив свой старенький "Зоркий-6", я на электричке допехал до станции "Отдых" и там без труда нашел место отдыха венгерских товарищей. Дача была каменная и охранялась государством, как усадебный памятник ХYIII века. Меня приняли хорошо, решив, вероятно, я есть обедневший потомок графского дома Лопухиных. (Что вполне возможно.) Меня угостили фруктовым коктейлем с джином, и мы с Каролиной и двумя породистыми борзыми отправились на местную речушку Вонючку. Купаться и снимать чудный, по утверждению мамы одноклассницы, пленэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125