Мы отделили идеи от целого, ибо
идеи всегда от прошлого, а действие всегда от настоящем, поэтому и жизнь
- всегда настоящее. Мы испытываем страх перед жизнью, и поэтому прошлое -
формы и идеи - приобрело для нас такое важное значение.
Чрезвычайно интересно наблюдать процесс собственного мышления,
просто наблюдать, как мыслишь. Откуда берет начало эта реакция, которую
мы называем мышлением? Очевидно, из памяти, но существует ли вообще нача-
ло мысли? Если существует, то можем ли мы открыть этот источник, источник
памяти (потому что если у нас не будет памяти, у нас не будет мышления)?
Мы видели, как мысль поддерживает и продлевает удовольствие, испытанное
нами вчера, и как мысль продлевает также противоположность удовольствия,
являющуюся страхом и страданием; таким образом, тот, кто переживает и
мыслит, сам и представляет собой эти удовольствия и страдания, а также
является той сущностью, которая питает и поддерживает удовольствие и
страдание. Тот, кто мыслит, отделяет удовольствие от страдания, Он не ви-
дит, что в самом требовании удовольствия таится страдание и страх. Мысль
в человеческих отношениях всегда содержит требование удовольствия, кото-
рое она прикрывает разными словами, такими, как верность, помощь, жертва,
поддержка, служение. Хотел бы я знать, почему нам надо служить? Бензоко-
лонка предоставляет отличный сервис. Что значат эти слова: отдавать, по-
могать, служить? Что здесь имеется в виду? Говорит ли полный меда и света
цветок: <Я даю, помогаю, служу>? Он есть. Он не пытается что-либо делать,
он просто вплетается в поверхность земли.
Мысль так хитра, так изощренна, что для своего удобства все искажа-
ет. Требуя удовольствия, мысль создает свои собственные оковы. Она созда-
ет двойственность во всех наших отношениях; а в нас имеется склонность к
насилию, которая доставляет нам удовольствие, но есть также страстное же-
лание обрести мир, мечта быть мягкими и добрыми, вот что постоянно проис-
ходит в жизни всех нас. Мысль не только порождает в нас эту двойствен-
ность, это противоречие, но она также накапливает бесчисленные воспомина-
ния об испытанных нами удовольствиях и страданиях. А эти воспоминания
рождают ее вновь. Таким образом, как я уже отметил, мысль есть прошлое,
мысль всегда стара. Всякий вызов всегда нов, а формулируется он неизменно
в терминах прошлого, а отсюда и все неадекватности, противоречия,
конфликты и все несчастья и печали, которые мы наследуем. Наш жалкий мозг
всегда пребывает в конфликте, что бы он ни делал: жаждет он чего-то или
подражает, приспосабливается, подавляет, сублимирует, прибегает к нарко-
тикам, чтобы расширить свои возможности, - что бы он ни делал, он пребы-
вает в состоянии конфликта и будет создавать лишь конфликт.
Те, кто много думают, являются истинными материалистами, потому что
мысль - это материя. Она материальна в такой же степени, как пол, стена,
телефон. Существует энергия, существует материя. Все это есть жизнь. Мы
можем думать, что мысль нематериальна, но она материальна, так же матери-
альна, как и идеология. Там, где присутствует энергия, она становится ма-
терией. Материя и энергия взаимопроникают друг друга. Одна не может су-
ществовать без другой; чем больше гармония и равновесие между ними, тем
больше активность клеток мозга. Мысль установила этот шаблон удо-
вольствия, страдания, страха и функционирует в пределах этого шаблона на
протяжении тысячелетий, но она не в состоянии разрушить этот шаблон, по-
тому что она является его продуктом. Новый факт не может быть воспринят
мыслью, мысль может понять это позднее на уровне слов, но понимание ново-
го факта не является реальностью для мысли. Мысль никогда не может разре-
шить никакой психологической проблемы, какой бы она ни была изощренной,
хитрой и эрудированной, какую бы структуру она ни создала с помощью нау-
ки, с помощью электронном мозга, по принуждению или под давлением необхо-
димости; мысль никогда не бывает новой, и поэтому она никогда не может
дать ответ ни на какой значительный вопрос. Старый мозг не может разре-
шить грандиозной проблемы.
Мысль изворачивается, потому что она может выдумывать все что угод-
но и видеть вещи, которых не существует. Она может проделывать самые нео-
бычайные трюки, и поэтому на нее нельзя полагаться, но если вы поняли всю
структуру мышления - как вы мыслите, почему вы мыслите, какими словами
пользуетесь, как вы ведете себя в повседневной жизни, как вы разговарива-
ете с людьми, как вы к ним относитесь, как вы ходите, как вы едите - если
вы осознали все это, тогда ваш ум не введет вас в заблуждение, тогда нич-
то не может вас обмануть, тогда ум не требует, не подчиняет; он становит-
ся необычайно спокойным, гибким, сенситивным, пребывающим наедине с со-
бой, и в этом состоянии ничто не может его обмануть.
Если человек хочет увидеть что-либо очень ясно, его ум должен быть
очень спокоен, без всех этих предвзятых мнений, без болтовни, диалога,
представлений, образов, - все это должно быть отброшено ради того, чтобы
видеть. И только в тишине вы можете наблюдать, как рождаются мысли, а не
тогда, когда вы ищете, задаете вопросы, ждете ответа. Только когда вы
полностью спокойны, спокойны всем вашим существом. Тогда, если вы задади-
те вопрос, как возникает мысль, вы начнете видеть из этой тишины, как
мысль обретает форму. Если мы осознали, как возникает мысль, то нет необ-
ходимости ее контролировать. Мы тратим очень много времени и расточаем
очень много энергии в течение всей нашей жизни, пытаясь контролировать
наши мысли, - это хорошая мысль, я должен ее поощрять, эта мысль плохая,
я должен подавить ее, - идет непрерывная борьба между одной мыслью и дру-
гой, между одним желанием и другим, одно удовольствие преобладает над
всеми остальными; но если существует осознание тот, как возникает мысль,
то нет противоречия в мышлении.
Так вот, когда вы слышите утверждение, например, что мысль всегда
стара, или что время есть страдание, мысль начинает объяснять это и ист-
олковывать. Но объяснения и истолкования основаны на знании и опыте вче-
рашнего дня, и таким образом ваше толкование неизменно будет исходить из
вашей обусловленности. Но если вы посмотрите на эти утверждения, не пыта-
ясь их толковать, а просто отдавая им все ваше внимание (не просто сосре-
доточение), вы обнаружите, что не существует ни наблюдающего, ни объекта
наблюдения, ни мыслящего, ни мысли. Не спрашивайте, <что возникло
раньше>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
идеи всегда от прошлого, а действие всегда от настоящем, поэтому и жизнь
- всегда настоящее. Мы испытываем страх перед жизнью, и поэтому прошлое -
формы и идеи - приобрело для нас такое важное значение.
Чрезвычайно интересно наблюдать процесс собственного мышления,
просто наблюдать, как мыслишь. Откуда берет начало эта реакция, которую
мы называем мышлением? Очевидно, из памяти, но существует ли вообще нача-
ло мысли? Если существует, то можем ли мы открыть этот источник, источник
памяти (потому что если у нас не будет памяти, у нас не будет мышления)?
Мы видели, как мысль поддерживает и продлевает удовольствие, испытанное
нами вчера, и как мысль продлевает также противоположность удовольствия,
являющуюся страхом и страданием; таким образом, тот, кто переживает и
мыслит, сам и представляет собой эти удовольствия и страдания, а также
является той сущностью, которая питает и поддерживает удовольствие и
страдание. Тот, кто мыслит, отделяет удовольствие от страдания, Он не ви-
дит, что в самом требовании удовольствия таится страдание и страх. Мысль
в человеческих отношениях всегда содержит требование удовольствия, кото-
рое она прикрывает разными словами, такими, как верность, помощь, жертва,
поддержка, служение. Хотел бы я знать, почему нам надо служить? Бензоко-
лонка предоставляет отличный сервис. Что значат эти слова: отдавать, по-
могать, служить? Что здесь имеется в виду? Говорит ли полный меда и света
цветок: <Я даю, помогаю, служу>? Он есть. Он не пытается что-либо делать,
он просто вплетается в поверхность земли.
Мысль так хитра, так изощренна, что для своего удобства все искажа-
ет. Требуя удовольствия, мысль создает свои собственные оковы. Она созда-
ет двойственность во всех наших отношениях; а в нас имеется склонность к
насилию, которая доставляет нам удовольствие, но есть также страстное же-
лание обрести мир, мечта быть мягкими и добрыми, вот что постоянно проис-
ходит в жизни всех нас. Мысль не только порождает в нас эту двойствен-
ность, это противоречие, но она также накапливает бесчисленные воспомина-
ния об испытанных нами удовольствиях и страданиях. А эти воспоминания
рождают ее вновь. Таким образом, как я уже отметил, мысль есть прошлое,
мысль всегда стара. Всякий вызов всегда нов, а формулируется он неизменно
в терминах прошлого, а отсюда и все неадекватности, противоречия,
конфликты и все несчастья и печали, которые мы наследуем. Наш жалкий мозг
всегда пребывает в конфликте, что бы он ни делал: жаждет он чего-то или
подражает, приспосабливается, подавляет, сублимирует, прибегает к нарко-
тикам, чтобы расширить свои возможности, - что бы он ни делал, он пребы-
вает в состоянии конфликта и будет создавать лишь конфликт.
Те, кто много думают, являются истинными материалистами, потому что
мысль - это материя. Она материальна в такой же степени, как пол, стена,
телефон. Существует энергия, существует материя. Все это есть жизнь. Мы
можем думать, что мысль нематериальна, но она материальна, так же матери-
альна, как и идеология. Там, где присутствует энергия, она становится ма-
терией. Материя и энергия взаимопроникают друг друга. Одна не может су-
ществовать без другой; чем больше гармония и равновесие между ними, тем
больше активность клеток мозга. Мысль установила этот шаблон удо-
вольствия, страдания, страха и функционирует в пределах этого шаблона на
протяжении тысячелетий, но она не в состоянии разрушить этот шаблон, по-
тому что она является его продуктом. Новый факт не может быть воспринят
мыслью, мысль может понять это позднее на уровне слов, но понимание ново-
го факта не является реальностью для мысли. Мысль никогда не может разре-
шить никакой психологической проблемы, какой бы она ни была изощренной,
хитрой и эрудированной, какую бы структуру она ни создала с помощью нау-
ки, с помощью электронном мозга, по принуждению или под давлением необхо-
димости; мысль никогда не бывает новой, и поэтому она никогда не может
дать ответ ни на какой значительный вопрос. Старый мозг не может разре-
шить грандиозной проблемы.
Мысль изворачивается, потому что она может выдумывать все что угод-
но и видеть вещи, которых не существует. Она может проделывать самые нео-
бычайные трюки, и поэтому на нее нельзя полагаться, но если вы поняли всю
структуру мышления - как вы мыслите, почему вы мыслите, какими словами
пользуетесь, как вы ведете себя в повседневной жизни, как вы разговарива-
ете с людьми, как вы к ним относитесь, как вы ходите, как вы едите - если
вы осознали все это, тогда ваш ум не введет вас в заблуждение, тогда нич-
то не может вас обмануть, тогда ум не требует, не подчиняет; он становит-
ся необычайно спокойным, гибким, сенситивным, пребывающим наедине с со-
бой, и в этом состоянии ничто не может его обмануть.
Если человек хочет увидеть что-либо очень ясно, его ум должен быть
очень спокоен, без всех этих предвзятых мнений, без болтовни, диалога,
представлений, образов, - все это должно быть отброшено ради того, чтобы
видеть. И только в тишине вы можете наблюдать, как рождаются мысли, а не
тогда, когда вы ищете, задаете вопросы, ждете ответа. Только когда вы
полностью спокойны, спокойны всем вашим существом. Тогда, если вы задади-
те вопрос, как возникает мысль, вы начнете видеть из этой тишины, как
мысль обретает форму. Если мы осознали, как возникает мысль, то нет необ-
ходимости ее контролировать. Мы тратим очень много времени и расточаем
очень много энергии в течение всей нашей жизни, пытаясь контролировать
наши мысли, - это хорошая мысль, я должен ее поощрять, эта мысль плохая,
я должен подавить ее, - идет непрерывная борьба между одной мыслью и дру-
гой, между одним желанием и другим, одно удовольствие преобладает над
всеми остальными; но если существует осознание тот, как возникает мысль,
то нет противоречия в мышлении.
Так вот, когда вы слышите утверждение, например, что мысль всегда
стара, или что время есть страдание, мысль начинает объяснять это и ист-
олковывать. Но объяснения и истолкования основаны на знании и опыте вче-
рашнего дня, и таким образом ваше толкование неизменно будет исходить из
вашей обусловленности. Но если вы посмотрите на эти утверждения, не пыта-
ясь их толковать, а просто отдавая им все ваше внимание (не просто сосре-
доточение), вы обнаружите, что не существует ни наблюдающего, ни объекта
наблюдения, ни мыслящего, ни мысли. Не спрашивайте, <что возникло
раньше>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33