До отлета оставалось совсем мало времени.
"Голландская компания воздушных сообщений просит пассажиров лондонского рейса пройти в самолет!" — объявил громкоговоритель.
Мистер Оуверсиз выбил трубку, сунул ее в карман и протянул сыну руку.
Пиши мне каждый день, хоть пару слов.
Обязательно.
И смотри, будь осторожен, — добавил мистер Оуверсиз.
Не бойся, папа, не пропаду, — улыбнулся Френсис.
Мистер Оуверсиз погладил сына по голове и протянул руку Петеру.
Надеюсь, вы будете добрыми друзьями, — сказал он. — И без глупостей! Я на тебя полагаюсь.
Слушаюсь, мистер Оуверсиз! — ответил Петер и добавил: — Счастливого пути!
Потом мистер Оуверсиз попрощался с Джимми, который обнажил в улыбке свои сверкающие белые зубы и приложил руку к форменному кепи, как генерал. После чего мистер Оуверсиз вместе с другими пассажирами пошел по летному полю, словно к остановке трамвая, чтобы побыстрее добраться до Штефансплац. Впрочем, полет в Лондон и был для него именно таким обычным делом.
Поднимаясь по трапу, мистер Оуверсиз еще раз обернулся и приподнял шляпу. Френсис, Петер и Джимми замахали руками в ответ. Дверца самолета закрылась, трап убрали. Взвыли моторы, пропеллер начал вращаться все быстрее. Машина покатила по взлетной полосе.
— Сейчас взлетит! — крикнул Петер и зажмурил глаза.
В этот момент самолет оторвался от земли.
Он взмывал все выше в небо и, оставляя за собой широкий шлейф над аэродромом, уже летел к горизонту.
Какое-то время Френсис, Петер и Джимми еще стояли рядом и, прикрыв глаза ладонью, как козырьком, смотрели вверх, на облака, за которыми исчез мистер Оуверсиз. Через пятнадцать минут все трое уже катили по городу, осматривали порт, галопом мчались по этнографическому музею, а потом, в павильоне на набережной Альстера, пили кофе с пирожными.
Тем временем стало смеркаться. Был четверг, и пора было на тренировку к папаше Куленкампу. Когда на Варбургштрассе, 12 во двор въехал "кадиллак" это произвело настоящую сенсацию, и все мальчишки выбежали посмотреть.
— Это Френсис, — представил своих спутниковПетер, — а это Джимми!
Оуверсиз-младший вылез из машины и пожал множество протянутых рук. Джимми оставался за рулем, он только приветственно поднял руки и засмеялся.
Привет, Шериф! — вдруг крикнул Френсис. Обнаружив среди ребят Эмиля Шлоттербека, он подошел к нему и положил руку ему на плечо.
Привет! — сияя, отвечал Шериф. Он был очень доволен, что американец вот так запросто, на глазах у всех, обращается к нему как к старому знакомому.
А это Адмиральша, — заметил Петер. Фанни Куленкамп тем временем протиснулась вперед.;
I am very glad to see you!— пропищала она. В конце концов, не зря же она второй год изучала английский.
Hi! — сказал Френсис и отвесил Фанни глубокий поклон.
You have a very nice car, — пропищала Адмиральша, с интересом рассматривая "кадиллак",
Не старайтесь, сударыня, — ухмыльнулся Шериф. — Он понимает по-немецки!
Но гораздо вежливее разговаривать с иностранцем на его родном языке, — пропела Адмиральша. — Если, конечно, можешь. — При этом, слегка склонив голову набок, она одарила юного американца улыбкой кинозвезды.
Женщины иногда такие дуры! — пробурчал Шериф и, качая головой, пошел в спортзал.
Адмиральша взмахнула льняными локонами, и мальчишки заухмылялись. Потом все пошли в раздевалку.
Петер дал Френсису свои запасные черные трусы, а папаша Куленкамп нашел пару подходящих спортивных туфель. Пока разминались со скакалкой и у мешков с песком, было незаметно, что юный Оуверсиз никогда не занимался боксом. Но когда они с Петером забрались на ринг, обнаружилось, что у него нет ни опыта, ни сноровки. И тем не менее он все время атаковал, выказывая хорошую спортивную подготовку.
Кто это? — спросил господин Винкельман, который как раз в этот момент тихо вошел в зал и сел рядом с ребятами на скамейку.
Это некий мистер Оуверсиз, — объяснил Шериф и вкратце рассказал все, что знал о Френсисе.
Тем временем двое на ринге уже начали третий Раунд.
— Во всяком случае, он не из пугливых, — сказал господин Винкельман.
Действительно, Френсис атаковал снова и снова. Ловко уклоняясь от ударов Петера, сам он молотил обоими кулаками во все стороны. Правда, недолго. Он был остановлен и оттеснен. При этом Петер изо всех сил старался колошматить юного американца не слишком сильно.
Время! — крикнул папаша Куленкамп, подошел к Френсису и помог ему снять перчатки. — Неплохо! Полгода тренировок, и все будет отлично!
Вы очень любезны, — поблагодарил Френсис и спрыгнул с ринга.
Тут к нему подошел Винкельман.
Очень рад, что ты пришел к нам! Если хочешь, можешь приходить, когда будет желание. Кстати, добрый вечер, "асторианцы"!
Добрый вечер, господин Винкельман! — закричали юные спортсмены.
Итак, в субботу итоговый матч! — напомнил господин Винкельман. — И хотя мы почти уверены, что выиграем у "Виктории-93", тем не менее звание чемпионов будет у нас в кармане только тогда, когда мы повесим в нашем зале венок победителей! Кстати, на заключительные соревнования всегда приходит пресса и даже радио. Так что давайте сделаем все, чтобы не опозориться! — Господин Винкельман потер руки как бы в предвкушении победы и сел на скамью.
Не опозориться… — повторил Петер, словно перед ним стоял главный портье Крюгер собственной персоной. — Ладно, до послезавтра! — крикнул он и вместе с Френсисом и Шерифом выбежал во двор. Джимми сигналил уже второй раз.
Пока-пока! — помахала рукой Адмиральша, и "кадиллак" мистера Оуверсиза выехал со двора на улицу. Сначала доставили домой Шерифа, потом поехали в сторону сортировочной станции.
В котором часу будить завтра ваше величество? — спросил Петер.
Думаю, в восемь, — ответил Френсис, откидываясь на мягкую спинку, как настоящий генеральный директор.
Очень хорошо! — поклонился Петер и похлопал Джимми по плечу. — Сейчас следующий поворот направо, позвольте вас попросить!
Теперь настала очередь Джимми поклониться, что он и сделал, обнажив при этом свои сверкающие белые зубы и повторив в тон Петеру:
— Очень хорошо!
РАДИ СВОЕЙ ФОРМЫ ПЕТЕР СТАНОВИТСЯ БЛАГОРАЗУМНЫМ
На следующее утро, ровно в восемь часов, Петер уже был*перед дверью номера 310. Под мышкой он держал "8-часовую газету" и карту города. Перед дверью стояли почищенные туфли Френсиса. Петер подхватил их, поправил свою красную куртку и постучал. Сначала в наружную дверь, как учил его парнишка с оттопыренными ушами. Никаких звуков. Тогда Петер открыл дверь и оказался перед второй, внутренней. И. постучал снова.
— Come in!—раздался голос Френсиса. Петер вошел, закрыл за собой дверь и остановился.
Доброе утро, мистер Оуверсиз! Надеюсь, вы хорошо провели ночь? Если позволите, вот ваша обувь, а также свежая утренняя газета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
"Голландская компания воздушных сообщений просит пассажиров лондонского рейса пройти в самолет!" — объявил громкоговоритель.
Мистер Оуверсиз выбил трубку, сунул ее в карман и протянул сыну руку.
Пиши мне каждый день, хоть пару слов.
Обязательно.
И смотри, будь осторожен, — добавил мистер Оуверсиз.
Не бойся, папа, не пропаду, — улыбнулся Френсис.
Мистер Оуверсиз погладил сына по голове и протянул руку Петеру.
Надеюсь, вы будете добрыми друзьями, — сказал он. — И без глупостей! Я на тебя полагаюсь.
Слушаюсь, мистер Оуверсиз! — ответил Петер и добавил: — Счастливого пути!
Потом мистер Оуверсиз попрощался с Джимми, который обнажил в улыбке свои сверкающие белые зубы и приложил руку к форменному кепи, как генерал. После чего мистер Оуверсиз вместе с другими пассажирами пошел по летному полю, словно к остановке трамвая, чтобы побыстрее добраться до Штефансплац. Впрочем, полет в Лондон и был для него именно таким обычным делом.
Поднимаясь по трапу, мистер Оуверсиз еще раз обернулся и приподнял шляпу. Френсис, Петер и Джимми замахали руками в ответ. Дверца самолета закрылась, трап убрали. Взвыли моторы, пропеллер начал вращаться все быстрее. Машина покатила по взлетной полосе.
— Сейчас взлетит! — крикнул Петер и зажмурил глаза.
В этот момент самолет оторвался от земли.
Он взмывал все выше в небо и, оставляя за собой широкий шлейф над аэродромом, уже летел к горизонту.
Какое-то время Френсис, Петер и Джимми еще стояли рядом и, прикрыв глаза ладонью, как козырьком, смотрели вверх, на облака, за которыми исчез мистер Оуверсиз. Через пятнадцать минут все трое уже катили по городу, осматривали порт, галопом мчались по этнографическому музею, а потом, в павильоне на набережной Альстера, пили кофе с пирожными.
Тем временем стало смеркаться. Был четверг, и пора было на тренировку к папаше Куленкампу. Когда на Варбургштрассе, 12 во двор въехал "кадиллак" это произвело настоящую сенсацию, и все мальчишки выбежали посмотреть.
— Это Френсис, — представил своих спутниковПетер, — а это Джимми!
Оуверсиз-младший вылез из машины и пожал множество протянутых рук. Джимми оставался за рулем, он только приветственно поднял руки и засмеялся.
Привет, Шериф! — вдруг крикнул Френсис. Обнаружив среди ребят Эмиля Шлоттербека, он подошел к нему и положил руку ему на плечо.
Привет! — сияя, отвечал Шериф. Он был очень доволен, что американец вот так запросто, на глазах у всех, обращается к нему как к старому знакомому.
А это Адмиральша, — заметил Петер. Фанни Куленкамп тем временем протиснулась вперед.;
I am very glad to see you!— пропищала она. В конце концов, не зря же она второй год изучала английский.
Hi! — сказал Френсис и отвесил Фанни глубокий поклон.
You have a very nice car, — пропищала Адмиральша, с интересом рассматривая "кадиллак",
Не старайтесь, сударыня, — ухмыльнулся Шериф. — Он понимает по-немецки!
Но гораздо вежливее разговаривать с иностранцем на его родном языке, — пропела Адмиральша. — Если, конечно, можешь. — При этом, слегка склонив голову набок, она одарила юного американца улыбкой кинозвезды.
Женщины иногда такие дуры! — пробурчал Шериф и, качая головой, пошел в спортзал.
Адмиральша взмахнула льняными локонами, и мальчишки заухмылялись. Потом все пошли в раздевалку.
Петер дал Френсису свои запасные черные трусы, а папаша Куленкамп нашел пару подходящих спортивных туфель. Пока разминались со скакалкой и у мешков с песком, было незаметно, что юный Оуверсиз никогда не занимался боксом. Но когда они с Петером забрались на ринг, обнаружилось, что у него нет ни опыта, ни сноровки. И тем не менее он все время атаковал, выказывая хорошую спортивную подготовку.
Кто это? — спросил господин Винкельман, который как раз в этот момент тихо вошел в зал и сел рядом с ребятами на скамейку.
Это некий мистер Оуверсиз, — объяснил Шериф и вкратце рассказал все, что знал о Френсисе.
Тем временем двое на ринге уже начали третий Раунд.
— Во всяком случае, он не из пугливых, — сказал господин Винкельман.
Действительно, Френсис атаковал снова и снова. Ловко уклоняясь от ударов Петера, сам он молотил обоими кулаками во все стороны. Правда, недолго. Он был остановлен и оттеснен. При этом Петер изо всех сил старался колошматить юного американца не слишком сильно.
Время! — крикнул папаша Куленкамп, подошел к Френсису и помог ему снять перчатки. — Неплохо! Полгода тренировок, и все будет отлично!
Вы очень любезны, — поблагодарил Френсис и спрыгнул с ринга.
Тут к нему подошел Винкельман.
Очень рад, что ты пришел к нам! Если хочешь, можешь приходить, когда будет желание. Кстати, добрый вечер, "асторианцы"!
Добрый вечер, господин Винкельман! — закричали юные спортсмены.
Итак, в субботу итоговый матч! — напомнил господин Винкельман. — И хотя мы почти уверены, что выиграем у "Виктории-93", тем не менее звание чемпионов будет у нас в кармане только тогда, когда мы повесим в нашем зале венок победителей! Кстати, на заключительные соревнования всегда приходит пресса и даже радио. Так что давайте сделаем все, чтобы не опозориться! — Господин Винкельман потер руки как бы в предвкушении победы и сел на скамью.
Не опозориться… — повторил Петер, словно перед ним стоял главный портье Крюгер собственной персоной. — Ладно, до послезавтра! — крикнул он и вместе с Френсисом и Шерифом выбежал во двор. Джимми сигналил уже второй раз.
Пока-пока! — помахала рукой Адмиральша, и "кадиллак" мистера Оуверсиза выехал со двора на улицу. Сначала доставили домой Шерифа, потом поехали в сторону сортировочной станции.
В котором часу будить завтра ваше величество? — спросил Петер.
Думаю, в восемь, — ответил Френсис, откидываясь на мягкую спинку, как настоящий генеральный директор.
Очень хорошо! — поклонился Петер и похлопал Джимми по плечу. — Сейчас следующий поворот направо, позвольте вас попросить!
Теперь настала очередь Джимми поклониться, что он и сделал, обнажив при этом свои сверкающие белые зубы и повторив в тон Петеру:
— Очень хорошо!
РАДИ СВОЕЙ ФОРМЫ ПЕТЕР СТАНОВИТСЯ БЛАГОРАЗУМНЫМ
На следующее утро, ровно в восемь часов, Петер уже был*перед дверью номера 310. Под мышкой он держал "8-часовую газету" и карту города. Перед дверью стояли почищенные туфли Френсиса. Петер подхватил их, поправил свою красную куртку и постучал. Сначала в наружную дверь, как учил его парнишка с оттопыренными ушами. Никаких звуков. Тогда Петер открыл дверь и оказался перед второй, внутренней. И. постучал снова.
— Come in!—раздался голос Френсиса. Петер вошел, закрыл за собой дверь и остановился.
Доброе утро, мистер Оуверсиз! Надеюсь, вы хорошо провели ночь? Если позволите, вот ваша обувь, а также свежая утренняя газета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63