Таков полет черного грифа, завидевшего добычу. Чтобы сократить время и первому попасть к падали, хищник камнем падает со сложенными крыльями, раскрывая их только вблизи земли.
За первым грифом в небе вскоре же появились новые. Один за другим они стремительно падали вниз. Из засады я наблюдал их пирушку. Штук двадцать огромных птиц, черных и рыжих, с белыми воротничками вокруг голой шеи, клевали, толкали друг друга и, не утолив голода, хватали даже пропитанную кровью землю. Подождав еще немного, я решил, что пора гостям и честь знать, и поднялся во весь рост из своего убежища. Завидев человека, грифы с шумом разлетелись в разные стороны.
Впрочем, я не очень досадовал, что упустил грифа. Пожалуй, мне и не добраться бы до дому с такой махиной в руках и с тяжелым мешком за плечами. Ведь при ходьбе в горах чувствуется каждый лишний килограмм.
С восхищением я проводил глазами грифов. Постепенно поднимались они все выше и выше в воздух, как бы плывя на огромных крыльях, и, наконец, исчезли в голубой выси.
Однако мне пора было возвращаться домой — солнце спускалось к западу. Наскоро подвязал я к ногам подковки с острыми Шипами, чтобы ноги не скользили при спуске, взвалил мешок на плечи и все еще под впечатлением пирушки хищников двинулся к дому. Нелегок показался мне обратный путь. Вспотела спина под тяжелым мешком, а тут как назло из ущелья потянуло холодным ветром. И жарко мне, и в то же время холодно. Снял я тогда с плеч мешок, привязал к нему длинный ремень и стал спускаться другим способом. Я осторожно шагаю вниз, а мешок на ремне сбоку катится.
Так добрался я до большого сыпца. Сыпец — это масса камней, щебня и песка, скопившихся в лощинке крутого склона. Встанешь на такой сыпец, а он начнет сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двигаться вниз, точно течет по склону с глухим рокотом каменная река. Проехал я на сыпце метров сто вниз, а когда течение каменного потока стало слишком быстрое, выскочил на «берег» — твердую почву, переждал, пока сыпец успокоился, и снова вступил на него.
Вскоре, однако, склон стал настолько крутым, что катиться на сыпце было небезопасно. Пришлось перебраться на твердую почву крутого склона и, медленно спускаясь, тащить на ремне мешок с мясом косули.
Спускался я так, спускался и совсем измучился. Сам с большим трудом удерживаешься на крутизне, а тут еще мешок дергает тебя за руку — тащит за собой.
Вдруг что-то метнулось у меня из-под ног и быстро поскакало вниз по каменистому склону, поросшему колючим шиповником. Инстинктивно я вскинул ружье и прицелился. Такая уж вырабатывается у охотника привычка: хвататься за ружье, как только завидишь убегающего зверя.
Но в следующую же секунду я убедился, что целюсь в собственный мешок. Ремень, на котором я его удерживал, оборвался, и мешок, как живой, катился к обрыву, где речка Кара-Балта с ревом несла свои воды в долину.
СИНЯЯ ПТИЦА, ИЛИ ЛИЛОВЫЙ ДРОЗД
Хорошо бывает в лесу ранней весной! Снег уже стаял, но земля не просохла, местами чуть поднялась перезимовавшая зеленая травка, а осина и береза еще не успели покрыться новыми листьями. Только вечнозеленые сосна да ель поднимают свои темные остроконечные вершины над прозрачным лиственным мелколесьем. Войдите перед вечером в лес, встаньте на лесной опушке, пробудьте до захода солнца, и вы обязательно услышите пение замечательных наших певцов — дроздов. В это время они поют особенно часто. В наших лесах их несколько видов, и каждый из них поет по-своему. Громко свистит дрозд черный, еще лучше поет сравнительно маленький певчий дрозд. Неподвижно сидит он на вершине ели и распевает свою чудную долгую песню, немногим уступающую пению соловья. Как оживляет весеннее пение дроздов нашу северную природу!
Среди сравнительно некрупных птиц — дроздов, населяющих нашу страну, есть и такие, которые достигают размеров галки, как, например, лиловый дрозд. Его часто называют синей птицей. Он водится в Индии и Гималаях. Оттуда- через Афганистан лиловый дрозд проникает в горы нашей Средней Азии. Окраска оперения лилового дрозда издали кажется почти черной; если удастся увидеть его вблизи, то сразу станет понятным, почему его называют синей птицей. Оперение птицы темно-синее или лиловое с блестящими серебристыми блестками.
Хотя это и не водяная птица, но селится она всегда возле воды, точнее — возле горных ручьев, потоков и водопадов. Там, где русло горной реки круто обрывается вниз, где вода с шумом падает с высоты, там наверняка найдешь лилового дрозда. Гнезда лиловые дрозды прикрепляют к камням крутого обрыва и особенно охотно устраивают их в трещинах камней, нависших близ водопада.
С ревом падает на камни вода, пенится, рассыпается брызгами. Воздух вокруг насыщен холодной водяной пылью, река грохочет, а лиловый дрозд под этот аккомпанемент водопада распевает звонкую песню. Рев потока не может заглушить его голос, похожий на флейту.
Попал я как-то весной в горы Киргизии, увидел этих птиц, послушал их звучное пение и решил добыть хоть парочку горных певцов для Московского зоопарка Часто мы увлекаемся погоней за животными, которые не водятся в наших краях, как диковины выписываем их из-за границы, а не учитываем, что у нас в стране есть свои изумительные диковины — сказочные синие птицы. Более 60 лет существует Московский зоопарк, много в нем побывало интересных животных, но лиловый дрозд еще ни разу не попадал в его вольеры.
Задумав добыть лиловых дроздов, я при каждом походе в горы старался отыскать их гнезда и особенно примечал те, к которым, как мне казалось, было легче добраться.
Облюбовал я одно гнездо, выждал, когда из яиц вылупятся птенцы, и отправился на разведку. Постучал я палкой о скалу, на которой находилось гнездо, и птенчики, заслышав стук, по-видимому, решили, что мать прилетела с кормом. Высунули они головы из гнезд и давай кричать, требовать пищи. Голоса у них звонкие, как серебряные колокольчики.
Полез я по уступам скалы вверх к гнезду, и хотя невысоко оно помещалось и казалось доступным, но никак не мог я до него добраться. Метра два, не больше, отделяло меня от гнезда, но крутизна тут была такая, что сорвешься — живым не останешься, костей не соберешь.
Больше часа провозился я возле гнезда, все надеялся найти безопасный путь. Но, увы! Пришлось вернуться домой с пустыми руками.
Как же быть? И вот что я придумал: «Дай-ка попробую ловить птенцов удочкой, как ловят рыбу, только без крючка, конечно». Достал я удилище, привязал к нему короткую леску, прикрепил грузило близ конца лески и на конце сделал волосяную петлю. Приготовив снасть, я в тот же день отправился в горы к знакомому гнезду.
Вот и нависшая скала, где грохочет бурный ручей, вот и гнездо с крикливыми дроздятами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
За первым грифом в небе вскоре же появились новые. Один за другим они стремительно падали вниз. Из засады я наблюдал их пирушку. Штук двадцать огромных птиц, черных и рыжих, с белыми воротничками вокруг голой шеи, клевали, толкали друг друга и, не утолив голода, хватали даже пропитанную кровью землю. Подождав еще немного, я решил, что пора гостям и честь знать, и поднялся во весь рост из своего убежища. Завидев человека, грифы с шумом разлетелись в разные стороны.
Впрочем, я не очень досадовал, что упустил грифа. Пожалуй, мне и не добраться бы до дому с такой махиной в руках и с тяжелым мешком за плечами. Ведь при ходьбе в горах чувствуется каждый лишний килограмм.
С восхищением я проводил глазами грифов. Постепенно поднимались они все выше и выше в воздух, как бы плывя на огромных крыльях, и, наконец, исчезли в голубой выси.
Однако мне пора было возвращаться домой — солнце спускалось к западу. Наскоро подвязал я к ногам подковки с острыми Шипами, чтобы ноги не скользили при спуске, взвалил мешок на плечи и все еще под впечатлением пирушки хищников двинулся к дому. Нелегок показался мне обратный путь. Вспотела спина под тяжелым мешком, а тут как назло из ущелья потянуло холодным ветром. И жарко мне, и в то же время холодно. Снял я тогда с плеч мешок, привязал к нему длинный ремень и стал спускаться другим способом. Я осторожно шагаю вниз, а мешок на ремне сбоку катится.
Так добрался я до большого сыпца. Сыпец — это масса камней, щебня и песка, скопившихся в лощинке крутого склона. Встанешь на такой сыпец, а он начнет сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двигаться вниз, точно течет по склону с глухим рокотом каменная река. Проехал я на сыпце метров сто вниз, а когда течение каменного потока стало слишком быстрое, выскочил на «берег» — твердую почву, переждал, пока сыпец успокоился, и снова вступил на него.
Вскоре, однако, склон стал настолько крутым, что катиться на сыпце было небезопасно. Пришлось перебраться на твердую почву крутого склона и, медленно спускаясь, тащить на ремне мешок с мясом косули.
Спускался я так, спускался и совсем измучился. Сам с большим трудом удерживаешься на крутизне, а тут еще мешок дергает тебя за руку — тащит за собой.
Вдруг что-то метнулось у меня из-под ног и быстро поскакало вниз по каменистому склону, поросшему колючим шиповником. Инстинктивно я вскинул ружье и прицелился. Такая уж вырабатывается у охотника привычка: хвататься за ружье, как только завидишь убегающего зверя.
Но в следующую же секунду я убедился, что целюсь в собственный мешок. Ремень, на котором я его удерживал, оборвался, и мешок, как живой, катился к обрыву, где речка Кара-Балта с ревом несла свои воды в долину.
СИНЯЯ ПТИЦА, ИЛИ ЛИЛОВЫЙ ДРОЗД
Хорошо бывает в лесу ранней весной! Снег уже стаял, но земля не просохла, местами чуть поднялась перезимовавшая зеленая травка, а осина и береза еще не успели покрыться новыми листьями. Только вечнозеленые сосна да ель поднимают свои темные остроконечные вершины над прозрачным лиственным мелколесьем. Войдите перед вечером в лес, встаньте на лесной опушке, пробудьте до захода солнца, и вы обязательно услышите пение замечательных наших певцов — дроздов. В это время они поют особенно часто. В наших лесах их несколько видов, и каждый из них поет по-своему. Громко свистит дрозд черный, еще лучше поет сравнительно маленький певчий дрозд. Неподвижно сидит он на вершине ели и распевает свою чудную долгую песню, немногим уступающую пению соловья. Как оживляет весеннее пение дроздов нашу северную природу!
Среди сравнительно некрупных птиц — дроздов, населяющих нашу страну, есть и такие, которые достигают размеров галки, как, например, лиловый дрозд. Его часто называют синей птицей. Он водится в Индии и Гималаях. Оттуда- через Афганистан лиловый дрозд проникает в горы нашей Средней Азии. Окраска оперения лилового дрозда издали кажется почти черной; если удастся увидеть его вблизи, то сразу станет понятным, почему его называют синей птицей. Оперение птицы темно-синее или лиловое с блестящими серебристыми блестками.
Хотя это и не водяная птица, но селится она всегда возле воды, точнее — возле горных ручьев, потоков и водопадов. Там, где русло горной реки круто обрывается вниз, где вода с шумом падает с высоты, там наверняка найдешь лилового дрозда. Гнезда лиловые дрозды прикрепляют к камням крутого обрыва и особенно охотно устраивают их в трещинах камней, нависших близ водопада.
С ревом падает на камни вода, пенится, рассыпается брызгами. Воздух вокруг насыщен холодной водяной пылью, река грохочет, а лиловый дрозд под этот аккомпанемент водопада распевает звонкую песню. Рев потока не может заглушить его голос, похожий на флейту.
Попал я как-то весной в горы Киргизии, увидел этих птиц, послушал их звучное пение и решил добыть хоть парочку горных певцов для Московского зоопарка Часто мы увлекаемся погоней за животными, которые не водятся в наших краях, как диковины выписываем их из-за границы, а не учитываем, что у нас в стране есть свои изумительные диковины — сказочные синие птицы. Более 60 лет существует Московский зоопарк, много в нем побывало интересных животных, но лиловый дрозд еще ни разу не попадал в его вольеры.
Задумав добыть лиловых дроздов, я при каждом походе в горы старался отыскать их гнезда и особенно примечал те, к которым, как мне казалось, было легче добраться.
Облюбовал я одно гнездо, выждал, когда из яиц вылупятся птенцы, и отправился на разведку. Постучал я палкой о скалу, на которой находилось гнездо, и птенчики, заслышав стук, по-видимому, решили, что мать прилетела с кормом. Высунули они головы из гнезд и давай кричать, требовать пищи. Голоса у них звонкие, как серебряные колокольчики.
Полез я по уступам скалы вверх к гнезду, и хотя невысоко оно помещалось и казалось доступным, но никак не мог я до него добраться. Метра два, не больше, отделяло меня от гнезда, но крутизна тут была такая, что сорвешься — живым не останешься, костей не соберешь.
Больше часа провозился я возле гнезда, все надеялся найти безопасный путь. Но, увы! Пришлось вернуться домой с пустыми руками.
Как же быть? И вот что я придумал: «Дай-ка попробую ловить птенцов удочкой, как ловят рыбу, только без крючка, конечно». Достал я удилище, привязал к нему короткую леску, прикрепил грузило близ конца лески и на конце сделал волосяную петлю. Приготовив снасть, я в тот же день отправился в горы к знакомому гнезду.
Вот и нависшая скала, где грохочет бурный ручей, вот и гнездо с крикливыми дроздятами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89