— Было дело, я этим искусством всерьез овладевал, — признался Рамон, припомнив армейские тренировки с гимнастическими палками. — Но должен признаться, мое мастерство значительно улучшилось с тех пор, как я попал в этот замок, где всегда можно найти с кем подраться. Ну, на сегодня, пожалуй, хватит, Коул. Давай передохнем да пропустим по кружечке эля?
— Это мы с удовольствием, ежели у вашей милости такое желание есть.
Коул ухмыльнулся и последовал за Рамоном к столику, стоявшему у стены, замыкавшей двор, где они налили себе по небольшой кружке эля из глиняного кувшина. Рамон отхлебнул эля, в который раз дивясь тому, что здесь этот напиток считался прохладительным. Собственно, доза алкоголя в эле действительно была невысока. Солдаты частенько пивали эль за завтраком, а также за обедом и за ужином. Вот и сейчас возле столиков собрались солдаты, решившие передохнуть после утренней муштры. Они попивали эль, поглядывали на своих товарищей, которые пока продолжали размахивать куотерстафами во дворе, и обсуждали достоинства и недостатки техники боя того или иного воина.
— Элберт — парень быстрый, но пока неловкий, — заметил один солдат.
— И все же получше биться он стал, — возразил сержант. — Еще немножко поднатаскать его, и он и с копьем управляться научится.
— Тогда и алебарду ему можно будет дать? — осведомился Рамон.
Все примолкли. Молчание нарушил сержант:
— Можно будет начать обучать его владению алебардой. Вы уж простите, милорд, только мы все никак не привыкнем, что вы, благородный господин, якшаетесь с нами, простыми воинами.
«Это потому, что на самом деле никакой я не благородный господин», — хотелось ответить Рамону.
— Быть может, мне придется командовать вами, сержант, если король Драстэн явится с войной к этому замку, и мне хотелось бы поближе познакомиться с моим будущим войском. И потом — вы много знаете такого, чего не знаю я.
Солдаты стали перебрасываться изумленными взглядами и словами, а сержант сказал:
— Прощения просим, милорд, но, вообще-то говоря, большинство рыцарей низкого мнения о куотерстафе и алебардах.
— Пока кто-нибудь не врежет им как следует в разгаре боя, — буркнул Рамон. — Но на самом деле я веду речь не только об оружии, сержант. Ну вот, к примеру, наверняка многие из вас лучше познакомились с бретанглийским королевским семейством, чем мы, сидя у себя в покоях.
Некоторые из солдат рассмеялись, остальные сдержанно усмехнулись. Коул кивнул, сержант улыбнулся и ответил:
— Да уж как не познакомиться? Познакомились. Да только вряд ли вам, милорд, охота будет слушать про это.
— Ну а вы все-таки расскажите, — усмехнулся в ответ Рамон.
— Ну... — Сержант неуверенно огляделся по сторонам, наклонился поближе к Рамону и, прикрыв губы ладонью и не обращая внимания на смешки своих подчиненных, проговорил:
— Те из нас, что были приставлены к стражникам, охранявшим покои короля Драстэна и королевы Петрониллы, заметили, что эта парочка ссорилась нещадно, стоило им остаться наедине. И притом очень даже громко они ссорились.
— Этом меня нисколько не удивляет, — признался Рамон. — Но слов вы, конечно, разобрать не могли.
— Нет, наши посты были далеко, а вот бретанглийские стражники, поди, ухватывали словечко-другое, и вид у них, я вам доложу, был, мягко говоря, нервный.
— Их можно понять, — кивнул Рамон и попытался себе представить пределы, внутри которых бушевали королевские ссоры: супружеские измены, необходимость завладеть провинциями в Меровенсе, опять супружеские измены, разговор о том, какому сыну что должно достаться в наследство, и опять — супружеские измены...
— И долго ли они ссорились в последнюю ночь своего пребывания в замке?
Солдаты снова примолкли и почему-то страшно заинтересовались тем, как выглядят шнурки их ботинок.
— Ну ладно вам, ладно, — урезонил их Рамон. — Вас ведь никто ни в чем не винит, а уж я никому не скажу, от кого услышал, если вы мне поведаете что-то забавное. Ну, так долго ли они ссорились?
— Да с полчаса, пожалуй, — ответил сержант. — А после — ну, так сказали те солдаты, что на постах по коридору стояли, — король выскочил из покоев разъяренный и завернулся в плащ. Но не было его только с час!
— Вернулся и снова принялся пререкаться с женой?
— Ну, само собой, — развел руками сержант. — Чем же еще им заниматься?
— И верно — чем? — усмехнулся Рамон.
Он мог бы поболтать с солдатами о том, каким неуемным бабником был Драстэн, и о том, что королева Петронилла была еще очень даже ничего собой, но мысли его вертелись вокруг другого: мог ли Драстэн за час отыскать кабачок «Улитка-скороход», прокрасться туда, вонзить кинжал под ребро собственному сыну, удрать и вернуться в замок.
Сержант вперился в носки своих сапог.
— Говорят, бывают парочки, которые посварятся-посварятся, а потом еще крепче друг дружку полюбят.
— Я слыхал про таких супругов и даже с некоторыми был знаком, — кивнул Рамон, — но у таких мужей и жен ссоры происходят как бы в шутку. Нет, не думаю, чтобы Драстэн и Петронилла перепалками подогревали свои чувства.
— Да, это навряд ли, — мрачно кивнул сержант. А один из солдат подхватил:
— Любовь у них померла давно.
— Ну, может быть, не померла, — сказал Рамон, — но при смерти — это уж точно.
* * *
Вообще-то Розамунда любила дождливые дни. Вот и теперь она стояла у забрызганного дождевыми каплями окна и смотрела, как мальчишка-поваренок торопливо гребет к берегу на маленькой лодчонке, а за ней тянется шнурок с нанизанной рыбой. Наверняка то был его ужин. Дождь застал незадачливого рыбака на середине реки, хотя тучи собрались с утра. Наверное, принцессе следовало бы проклинать дождь, а она его обожала. Негромкое постукивание капель успокаивало, и ее грусть сливалась с грустью окружавшего мира... пока не рассеялся туман и Розамунда не увидела всего в ста ярдах за окном крепостную стену.
Королевский замок. Замок, в котором станет жить ее проклятие — король Драстэн, если победит в войне. Розамунда представила, как ввалится король к ней в комнату с вестью о своей победе, как подойдет к Ней вплотную, по-хозяйски ухмыляясь, как он потянется к ней...
Розамунда отвернулась от окна, поежилась и всем сердцем помолилась о том, чтобы Господь даровал победу королеве. Без покровительства Петрониллы, без зашиты Бриона теперь, когда она уже не была помолвлена с наследником престола, она стала бы легкой добычей короля. Розамунда дала себе обет: лучше умереть, чем достаться Драстэну. Девушка прикоснулась к маленькому медальону в форме слезки, который носила на груди. В этой хрустальной слезинке, обрамленной металлической сеточкой, хранилась единственная капля яда. Медальон был подарен Розамунде старенькой тетушкой Мод, сестрой ее бабушки, в день, предшествовавший отъезду принцессы из родительского дворца на юге Меровенса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117