Когда запасов пищи хватало, они предпочитали полеживать в прохладной
темноте жилища, оживленной зыбким, трепещущим светом масляного светильника,
и негромко беседовать.
Вайг и Хролф, более молодые, относились к охоте как к лихой забаве,
возможности рискнуть. Они часто поговаривали о том, что если по сравнению с
унылой пустыней эта каменистая пустошь - волшебные кущи, то тогда, наверное, в землях к северу растительность еще изобильнее и разнообразнее, и
обоим очень хотелось заглянуть туда.
Улф отнюдь не разделял их любопытства: север - это все-таки уже земля
пауков-смертоносцев.
Но Джомар рассказывал, что между этой землей и страной смертоносцев
пролегает безбрежное море.
Он также рассказывал о Великой Дельте, что на северо-востоке, огромной
сочно-зеленой низменности, покрытой лесами и буйной растительностью.
Иные охотники говорили, что там встречаются и плотоядные растения, но
Вайга и Хролфа этим было не испугать: куда там какому-то растению - хоть
трижды плотоядному - до жука-скакуна или огромного скорпиона. Вот подойдет
время, когда пойдет на убыль летняя жара, и они непременно отправятся через
пустыню к зеленой Дельте. А пока впереди ждет северная земля, наверняка сулящая множество приключений.
И вот как-то утром, едва развиднелось, Вайг, Хролф и Найл, оставив жилище, двинулись на север.
Вооружение их составляли кремневые ножи, копья и пращи. Еду несли в
сумках из паучьего шелка, которые можно было использовать и для защиты от
солнца.
Найлу приятно было касаться ткани: гладкая, прохладная, под пальцами
струится, словно жидкость.
Из трех сумок он нес ту, что поменьше, с плодами кактуса и запечатанной посудиной с водой.
Через час они достигли изъеденных безлюдным ветром причудливых столбов
из рыжего камня-песчаника и в их тени устроили короткий привал. Отсюда было
заметно, что впереди зеленая плоскость прогибается, образуя чуть вогнутую
чашу, усеянную большими валунами.
Теперь надо было не мешкая двигаться дальше: совсем скоро к этим валунам невозможно будет притронуться из-за жары.
На дальнем конце чаши, чуть возвышаясь над горизонтом, виднелись деревья. Вайгу, самому глазастому, показалось, что он видит еще и воду.
На деле расстояние оказалось куда больше. Вот уж и полдень миновал, а
каменистой пустоши все не было конца. Правда, валунов поубавилось, на смену
им пришли кремень и ребристые полоски гранита. Расчистив площадку в несколько метров, путники вогнали в каменистую землю копья и натянули поверх
шелковые полотнища.
Сидеть здесь было не так уж и приятно, но другой тени все равно не было. Прилечь оказалось невозможно (всюду камни и неровности), поэтому братья
просто сидели, обхватив колени руками, и, не мигая, смотрели на полоску зелени, которая уже явно различалась на таком расстоянии. Найлу снова грезились пахучие цветы и журчащая вода.
Отдохнув часа три, братья продолжили путь на север. Зной все еще держался, но уж если решили к ночи добраться до зарослей, надо было
идти.
Передвигая налитые свинцовой тяжестью ноги, Найл с тоской вспоминал о
доме и при этом неотрывно смотрел на деревья, которые становились все ближе.
Вайг сказал, что это финиковые пальмы, а Найл обожал финики, хотя пробовать их доводилось всего несколько раз.
Ландшафт менялся на глазах. Камни становились все мельче - самые крупные с кулак - и перекатывались под подошвой.
Взглянув в очередной раз на деревья, Найл вдруг почувствовал, что земля уплывает из-под ног, и плашмя шлепнулся на спину, содрав кожу с обоих
локтей.
Так хотелось полежать неподвижно хотя бы минуту-другую, но Хролф с
Вайгом поторапливали: надо идти.
Мальчик с трудом поднялся на ноги, не отрывая глаз от земли - с одной
стороны, чтобы не свалиться снова, а главное - чтобы никто не заметил слез
усталости.
Чуть позже, взглянув случайно на Вайга, он вдруг заметил, как они с
Хролфом встревожено переглянулись, и понял: братья жалеют, что взяли его с
собой. От стыда за себя Найл стиснул зубы и приказал себе: "Не распускать
нюни!"
И тут что-то произошло. В голове будто ожил крохотный, яркий солнечный
зайчик. Непонятно как, но усталость неожиданно отступила. Вернее, она
по-прежнему отзывалась тяжестью в ногах, но принадлежала будто не ему, а
кому-то другому.
Теперь он мог совладать со своей усталостью, она больше не управляла
им. Ему стало так хорошо, что Найл, не удержавшись, рассмеялся.
Они все шли и шли, ступая по горячим, словно оплавленным зноем, камням, которые теперь совсем измельчали - с птичье яйцо, не больше.
Зато теперь навстречу то и дело попадались похожие на воронки углубления метров до десяти глубиной. Подойдя к одному, особенно большому, путники
остановились, чтобы приглядеться внимательней.
Если б не усталость, они бы забрались туда, чисто из любопытства. Но в
такую жару это было бы лишь никчемной тратой сил.
Найл подцепил ногой камень и скинул вниз, глядя, как он летит, поминутно стукаясь о стены, поднял глаза и увидел зеленое растение, чем-то напоминающее уару.
Оно росло на склоне, в середине красовался круглый зеленоватый плод,
удивительно похожий на плод кактуса. Паренек сел на корточки и, помогая себе руками, стал тихонько спускаться по склону.
Шар размером с яблоко оказался жестким и не желал отрываться, но Найл
с ним все-таки совладал и перекинул наверх Хролфу. От резкого движения камни, на которых он сидел, сместились, и мальчик почувствовал, что съезжает
вниз.
Он распластался на спине, пытаясь пятками нащупать какую-нибудь щель.
На миг ему это удалось, но слой камней, видно, сам по себе держался
неплотно, и они каскадом посыпались из-под ног. Теперь тормозить руками и
ногами стало сложнее, однако, съехав до половины склона, Найл сумел-таки
остановиться и медленно сел, понимая, что одно лишь резкое движение - и он
опять поедет вниз.
Осторожно перевернувшись на живот, он уперся руками и коленями и начал
карабкаться наверх.
Сверху донесся резкий, предостерегающий окрик брата. Найл повернул голову, и его сердце едва не остановилось от ужаса: камни на дне воронки тяжело шевелились, поднимаясь и опадая. Вот наружу вылезли длинные, поблескивающие усы-щупики, следом показалась высокая круглая макушка, голубоватая и
покрытая пушистым ворсом.
По обе стороны головы крепились большие голубые полушария, глянцевитые
и чем-то напоминающие глаза кузнечика-степняка.
Возле основания щупиков Найл приметил и еще нечто смахивающее на вторую пару глаз, узких и хищных, упрятанных в желтую броню. Голова также была
преимущественно желтой, с отдельными извилистыми полосами голубого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47