как только оно
станет реже и глубже, значит, она вошла в контакт. Дожидались с полчаса. В
конце концов послышался досадливый вздох, и Сайрис появилась из-за загородки.
- Ну что ты волнуешься! - попытался утешить ее Улф. - В городе Каззака
только муравьиным пастухам известно, когда светает. Остальные вообще не
разбирают, что там наверху, день или ночь.
Сайрис кивнула, но не сказала ничего.
Вторую попытку она предприняла утром, перед рассветом, надеясь разбудить Стефну, и опять безрезультатно.
Прислушиваясь к дыханию матери, Найл примерно понимал, что она сейчас
ощущает. Попытка выйти на мысленную связь начинается с того, что пробуешь
как можно ясней представить облик собеседника, с которым надо "поговорить",
и мысленно окликаешь его.
Лучше всего, когда попытку предпринимают оба собеседника одновременно.
Однако это не обязательно.
Если двое связаны чем-то общим, искренними добрыми чувствами, то внимание собеседника, даже если он ни о чем не подозревает, все равно можно
привлечь. Тот вдруг начинает беспокоиться...
А когда наступает слияние, оба собеседника ощущают присутствие друг
друга так же отчетливо, будто и впрямь общаются напрямую.
Если связи достичь не удается, то возникает некая блеклая, отягощенная
особой неподвижной тишиной сфера, куда иной раз проникает разрозненное эхо
чужих голосов. Обычно это означает, что собеседник сейчас занят - может
статься, самозабвенно работает. Бывает так, что тот, кто пытался войти в
контакт, уже устал, а до собеседника едва доходит, что до него пытались
дозваться.
Такое порой случалось между двумя сестрами, поэтому обе в подобных
случаях старались держать ум "приоткрытым" по возможности дольше на случай,
если зов повторится.
Вот почему Сайрис забеспокоилась. Вглядываясь в блеклое пустое пространство, населенное сонмами далеких приглушенных голосов, она вынашивала
под сердцем темное предчувствие: что-то случилось. И по мере того как, нанизываясь один на другой, проходили дни, предчувствие крепло, перерастая в
уверенность.
Дурные предчувствия томили и самого Найла. Ни он, ни отец не обмолвились даже, что прикончили смертоносца, но память о том цепко угнездилась в
обоих. Помнил юноша и рассказ Джомара о том, какой жуткой казни предали
горстку жителей пустыни, поднявших на паука руку. И о том, как в день песчаной бури проплыли по небу два паучьих шара.
Недавний поединок длился не больше полминуты, однако агонизирующему
существу хватило бы времени подать сигнал тревоги своим.
Каззак считал свой город неприступным, но, понятное дело, он лишь выдавал желаемое за действительное. Смертоносец и лапой не коснется, а взглядом пришпилит так, что не пошевелишься.
Найл сам это недавно на себе испытал. Еще и Джомар рассказывал, как их
всех взяли в плен - а это лишь подтверждало, какую внутреннюю силищу имеют
пауки.
Спустя неделю после кончины Джомара наихудшие опасения подтвердились.
Все произошло тем самым утром, когда Найл наклонился над чашей уару утолить
жажду и случайно перехватил взглядом плывущий по небу шар.
И весь тот день, когда паучья армада заполнила небо и жилище сострясалось от жалящих ударов насылаемого страха, юноша никак не мог освободиться
от тяжелой мысли, что в нагрянувших бедах виновен именно он, Найл. Утешал
он себя единственно тем, что уж коли пауки развернули такие поиски, то им
действительно неизвестно, где прячутся мятежники-люди.
А когда вчера засыпал, чуть не вскрикнул от страшной мысли: а ну как
Ингельд, угодив смертоносцам в лапы, выдаст, где они скрываются?
Улф, видимо, тоже подумал об этом. Утром за едой он сказал:
- Будем уходить. Возвращаемся на прежнее место, у подножия плато.
- Когда? - только и спросила Сайрис.
- Сегодня, ближе к сумеркам. Задерживаться глупо. Они будут здесь роиться, пока нас не отыщут.
Найл взглянул украдкой на ногу отца - опухоль все еще не сошла.
- Ты думаешь, тебе легко будет идти?
- Рассуждать не приходиться.
- Сейчас бы сюда листья герета, - вздохнул Вайг.
Куст этого растения рос примерно там, где начинается пустыня. Его
листья обладали мощными целебными свойствами. Истолчешь их в кашу, приложишь - и любая опухоль сойдет на нет в считанные часы.
- Я видел один такой, когда мы шли обратно из Диры.
- Где?
- Недалеко, часа два ходьбы.
- Я пойду с тобой. Улф качнул головой:
- Ты, Вайг, понадобишься здесь. Уходим сегодня, поэтому предстоит много работы. Найл у нас уже взрослый парень, один справится.
И Найл, закончив еду, сразу же отправился в путь. С собой он прихватил
сплетенную из травы сумку для листьев, фляжку с водой и металлическую трубкужезл.
Раздвинутая на всю длину, она могла служить посохом, а ее тяжесть в
правой руке придавала уверенности. С таким оружием никакой хищник не страшен.
До полудня оставалось по меньшей мере часов пять. Если ничего непредвиденного не произойдет, к этой поре можно вернуться уже домой.
Бодро шагая вперед, Найл не забывал зорко посматривать по сторонам. Не
ускользнул бы от него ни заметный бугорок - признак обиталища тарантулазатворника, ни скользящий по небу паучий шар.
Обходил он загодя и большие камни: именно под ними любят укрываться
скорпионы. Время от времени юноша настороженно сосредотачивался, мысленно
выявляя потаенные признаки возможной опасности.
Обостряющимся в такие мгновения чутьем он улавливал всякое трепетанье
враждебной воли. Но сейчас никакой опасности поблизости не чувствовалось.
Был, правда, здоровенный паук-верблюд, остановившийся достаточно близко рассмотреть, что там такое движется: грызун, ящерица или еще что-нибудь сестное. Убедившись, что это не его добыча, насекомое заспешило своей дорогой. Найл так и не мог взять в толк, почему пауки-верблюды не интересуются
людьми.
На расстоянии мили от поросли, где они как-то наткнулись на гигантского сверчка-сагу, юноша и отыскал тот самый куст герета, что приметил ранее.
Высоты в нем было метра два, на концах широких глянцевитых листьев виднелись красненькие отростки, из которых впоследствии должны появиться остроконечные цветы.
Куст, к удивлению Найла, оказался целиком покрыт шелковистой паутиной,
отчего издалека походил на шатер. Заглянув сквозь хитросплетение прозрачных
волокон, он разглядел десятки малышей-паучат, каждый не больше сантиметра.
Стоило легонько коснуться паутины кончиком жезла-копья, как из потайного места сразу же выглянула мать-паучиха - посмотреть, что происходит.
Она была довольно крупная (около полуметра в поперечнике), бурая,
большое округлое туловище опиралось на длинные передние лапы, покрытые мелкой шиловидной щетиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
станет реже и глубже, значит, она вошла в контакт. Дожидались с полчаса. В
конце концов послышался досадливый вздох, и Сайрис появилась из-за загородки.
- Ну что ты волнуешься! - попытался утешить ее Улф. - В городе Каззака
только муравьиным пастухам известно, когда светает. Остальные вообще не
разбирают, что там наверху, день или ночь.
Сайрис кивнула, но не сказала ничего.
Вторую попытку она предприняла утром, перед рассветом, надеясь разбудить Стефну, и опять безрезультатно.
Прислушиваясь к дыханию матери, Найл примерно понимал, что она сейчас
ощущает. Попытка выйти на мысленную связь начинается с того, что пробуешь
как можно ясней представить облик собеседника, с которым надо "поговорить",
и мысленно окликаешь его.
Лучше всего, когда попытку предпринимают оба собеседника одновременно.
Однако это не обязательно.
Если двое связаны чем-то общим, искренними добрыми чувствами, то внимание собеседника, даже если он ни о чем не подозревает, все равно можно
привлечь. Тот вдруг начинает беспокоиться...
А когда наступает слияние, оба собеседника ощущают присутствие друг
друга так же отчетливо, будто и впрямь общаются напрямую.
Если связи достичь не удается, то возникает некая блеклая, отягощенная
особой неподвижной тишиной сфера, куда иной раз проникает разрозненное эхо
чужих голосов. Обычно это означает, что собеседник сейчас занят - может
статься, самозабвенно работает. Бывает так, что тот, кто пытался войти в
контакт, уже устал, а до собеседника едва доходит, что до него пытались
дозваться.
Такое порой случалось между двумя сестрами, поэтому обе в подобных
случаях старались держать ум "приоткрытым" по возможности дольше на случай,
если зов повторится.
Вот почему Сайрис забеспокоилась. Вглядываясь в блеклое пустое пространство, населенное сонмами далеких приглушенных голосов, она вынашивала
под сердцем темное предчувствие: что-то случилось. И по мере того как, нанизываясь один на другой, проходили дни, предчувствие крепло, перерастая в
уверенность.
Дурные предчувствия томили и самого Найла. Ни он, ни отец не обмолвились даже, что прикончили смертоносца, но память о том цепко угнездилась в
обоих. Помнил юноша и рассказ Джомара о том, какой жуткой казни предали
горстку жителей пустыни, поднявших на паука руку. И о том, как в день песчаной бури проплыли по небу два паучьих шара.
Недавний поединок длился не больше полминуты, однако агонизирующему
существу хватило бы времени подать сигнал тревоги своим.
Каззак считал свой город неприступным, но, понятное дело, он лишь выдавал желаемое за действительное. Смертоносец и лапой не коснется, а взглядом пришпилит так, что не пошевелишься.
Найл сам это недавно на себе испытал. Еще и Джомар рассказывал, как их
всех взяли в плен - а это лишь подтверждало, какую внутреннюю силищу имеют
пауки.
Спустя неделю после кончины Джомара наихудшие опасения подтвердились.
Все произошло тем самым утром, когда Найл наклонился над чашей уару утолить
жажду и случайно перехватил взглядом плывущий по небу шар.
И весь тот день, когда паучья армада заполнила небо и жилище сострясалось от жалящих ударов насылаемого страха, юноша никак не мог освободиться
от тяжелой мысли, что в нагрянувших бедах виновен именно он, Найл. Утешал
он себя единственно тем, что уж коли пауки развернули такие поиски, то им
действительно неизвестно, где прячутся мятежники-люди.
А когда вчера засыпал, чуть не вскрикнул от страшной мысли: а ну как
Ингельд, угодив смертоносцам в лапы, выдаст, где они скрываются?
Улф, видимо, тоже подумал об этом. Утром за едой он сказал:
- Будем уходить. Возвращаемся на прежнее место, у подножия плато.
- Когда? - только и спросила Сайрис.
- Сегодня, ближе к сумеркам. Задерживаться глупо. Они будут здесь роиться, пока нас не отыщут.
Найл взглянул украдкой на ногу отца - опухоль все еще не сошла.
- Ты думаешь, тебе легко будет идти?
- Рассуждать не приходиться.
- Сейчас бы сюда листья герета, - вздохнул Вайг.
Куст этого растения рос примерно там, где начинается пустыня. Его
листья обладали мощными целебными свойствами. Истолчешь их в кашу, приложишь - и любая опухоль сойдет на нет в считанные часы.
- Я видел один такой, когда мы шли обратно из Диры.
- Где?
- Недалеко, часа два ходьбы.
- Я пойду с тобой. Улф качнул головой:
- Ты, Вайг, понадобишься здесь. Уходим сегодня, поэтому предстоит много работы. Найл у нас уже взрослый парень, один справится.
И Найл, закончив еду, сразу же отправился в путь. С собой он прихватил
сплетенную из травы сумку для листьев, фляжку с водой и металлическую трубкужезл.
Раздвинутая на всю длину, она могла служить посохом, а ее тяжесть в
правой руке придавала уверенности. С таким оружием никакой хищник не страшен.
До полудня оставалось по меньшей мере часов пять. Если ничего непредвиденного не произойдет, к этой поре можно вернуться уже домой.
Бодро шагая вперед, Найл не забывал зорко посматривать по сторонам. Не
ускользнул бы от него ни заметный бугорок - признак обиталища тарантулазатворника, ни скользящий по небу паучий шар.
Обходил он загодя и большие камни: именно под ними любят укрываться
скорпионы. Время от времени юноша настороженно сосредотачивался, мысленно
выявляя потаенные признаки возможной опасности.
Обостряющимся в такие мгновения чутьем он улавливал всякое трепетанье
враждебной воли. Но сейчас никакой опасности поблизости не чувствовалось.
Был, правда, здоровенный паук-верблюд, остановившийся достаточно близко рассмотреть, что там такое движется: грызун, ящерица или еще что-нибудь сестное. Убедившись, что это не его добыча, насекомое заспешило своей дорогой. Найл так и не мог взять в толк, почему пауки-верблюды не интересуются
людьми.
На расстоянии мили от поросли, где они как-то наткнулись на гигантского сверчка-сагу, юноша и отыскал тот самый куст герета, что приметил ранее.
Высоты в нем было метра два, на концах широких глянцевитых листьев виднелись красненькие отростки, из которых впоследствии должны появиться остроконечные цветы.
Куст, к удивлению Найла, оказался целиком покрыт шелковистой паутиной,
отчего издалека походил на шатер. Заглянув сквозь хитросплетение прозрачных
волокон, он разглядел десятки малышей-паучат, каждый не больше сантиметра.
Стоило легонько коснуться паутины кончиком жезла-копья, как из потайного места сразу же выглянула мать-паучиха - посмотреть, что происходит.
Она была довольно крупная (около полуметра в поперечнике), бурая,
большое округлое туловище опиралось на длинные передние лапы, покрытые мелкой шиловидной щетиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47