Вес оказался непомерно велик, удержать ее не удалось. Найл сходил в комнату еще раз и вернулся еще с одним продолговатым куском дерева. Когда крышку приподняли снова, юноша впихнул ногой деревяшку в образовавшуюся щель.
Затем, используя шест как рычаг, снова подняли каменную крышку и в
конце концов отвалили. Лица обдало стру"й воздуха. Внизу виднелись ступени
уходящей вниз, в темноту, лестницы.
Спустя десять минут путники стали спускаться - потихоньку, осторожно.
На протяжении метров двадцати стояла такая непроницаемая темнота, что
приходилось пробираться буквально на ощупь, обшаривая ногой каждую ступеньку.
Вскоре, однако, стало чуть светлее, а прорезавшийся за поворотом солнечный луч буквально ослепил. Путники оказались на площадке под узенькой
аркой. Сверху казалось, что ступени идут вниз едва ли не вертикально, и от
этого даже слегка кружилась голова. Ингельд, согнувшись, медленно села,
прижавшись спиной к стене туннеля:
- Ой, простите. Я дальше не пойду. Высотища-то какая!
Улф изумленно взглянул на нее:
- Но ты же как-то забралась наверх!
- Так то вверх! К тому же было почти темно.
Улф язвительно усмехнулся:
- Будем дожидаться темноты?
Ингельд уже чуть не плакала:
- Извини, но никак не могу.
- Ты что, ночь собираешься провести здесь? - спросил Улф, пожав плечами.
- А может, где-то есть спуск поудобнее?
- Меня и этот вполне устраивает.
Лицо Ингельд окаменело, и, упрямо поджав губы, она заявила:
- Я здесь спускаться не буду.
Улф побледнел от ярости. Сколько раз Торг выводил его из себя тем, что
постоянно потакал капризам своей бабы, которая вертела им как хотела. Он
посмотрел на Ингельд с угрюмой решимостью:
- Поступай как знаешь. А мы пойдем дальше и ночевать будем на равнине.
Ингельд оторопела: еще никто так не обращался с ней.
- А что прикажешь делать мне?
- Можешь возвращаться и ночевать в крепости.
- К паукам?!
- Так чего ты больше боишься, пауков или темноты? - Улф повернулся лицом к ступеням. - Пойдем, Найл.
Паренек неохотно повиновался (отец был, безусловно, прав, но все-таки
и Ингельд жаль) и пошел за Улфом след в след.
На деле спуск оказался не таким опасным, как представлялось вначале:
помимо ступеней в скале были проделаны и углубления для рук. Еще тридцать
метров вниз по склону, где ступени, делая поворот, исчезали за выпирающим
горбом камнем - и спуск внезапно стал пологим.
Теперь Ингельд видеть их уже не могла. Улф приказал Найлу сесть. Они
посидели минут пятнадцать, сжевали по опунции и по маисовому хлебцу, затем
Улф освободился от поклажи и снова полез вверх.
Через несколько минут он вернулся, ведя за собой Ингельд. Глаза у женщины припухли от слез, губы были недовольно надуты, но непрошибаемое упрямство не покинуло ее.
Ступеней было тысячи три, не меньше. Путь вниз шел как бы по спирали,
то теряясь в расселинах, то вновь выходя на склон утеса.
Пошли долиной, где кверху вздымались прямоугольные скалы-обелиски, обтесанные человеческой рукой.
На них виднелись барельефы, изображавшие диковинных животных. Некоторые из них слегка походили на обитающих в пустыне грызунов, но только значительно мельче. Путники, остановившись, с трепетом разглядывали изваяния.
Найл указал на одно существо, выглядевшее особенно грозно, которое окружали, судя по всему, охотники:
- Что это?
- Понятия не имею.
- Наверное, тигр? - неуверенно предположила Ингельд.
- Неужели такие существа и вправду водились на Земле?
- А то как же!
- Пауки истребили всех крупных животных, - сказал Улф.
- Тогда почему они оставили человека?
- Потому что человек беззащитен. Нет у него ни когтей, ни бивней, ни
острых клыков.
- Зато есть оружие!
- Оружие можно отнять, - мрачно заметил Улф. - У тигра не отнимешь когтей, пока не убьешь его.
Двинулись дальше. Последние десятки метров идти оказалось довольно
трудно: порода здесь вся была выщерблена ветром, а у основания ее и вовсе
не было, так что пришлось вначале побросать вниз поклажу, а затем, не дойдя
последних пяти метров, прыгать на рыхлый песок.
Вскинув головы, путники обнаружили, что лестница - та самая - исчезла
из виду. Видно, строители все предусмотрели, чтобы враги не проникли
внутрь.
Открывшийся впереди пейзаж во многом напоминал родные места. Правда,
растительности здесь было побольше.
В глубине души Найл глубоко сожалел, что они оставили цитадель так
быстро (сожаления не умаляла даже стычка с пауками). Для него это было нечто, с чем прежде никогда не доводилось сталкиваться - чудесная, чарующая
тайна.
Солнце завершало свой круг по небу. Долгий спуск утомил всех, и Улф
решил устроить привал, пока не взойдет луна. В подножье каменного склона
кое-где встречались впадины - некоторые, судя по всему, достаточно глубокие. В поисках места под ночлег путники прошли на запад уже больше мили, но
все впадины казались им ничтожно мелкими.
В конце концов набрели на рощицу - не то кустарников, не то деревьев наподобие той, что на плато. Выбрав растения пониже, раскинули сверху куски
шелка, образовав навес, и устроились на отдых.
Ингельд демонстративно улеглась в стороне: все не могла простить, что
Улф поступил по-своему, не посчитавшись с ней.
Когда солнце уже клонилось к закату, Улф пробрался в самую гущу поросли и, скрестив ноги, сел и оперся спиной об изогнутое древесное корневище-
Отец хотел установить связь с Сайрис. Под единым для всех небом он и она
могли видеть закат одновременно, а вступать в контакт они условились в тот
миг, когда солнце касается горизонта.
Найл чуть придвинулся, чтобы лучше видеть отца. Улф был измотан и
вместо того, чтобы расслабиться, мог просто заснуть. Поэтому юноша рассудил, что за отцом надо приглядывать: если того одолеет дремота, можно будет
пошуршать чем-нибудь, и отец, заслышав, проснется. Взглянув в очередной раз
на Улфа, Найл остолбенел от ужаса.
В полом корневище, как раз за спиной отца, что-то грузно зашевелилось,
и наружу прямо на глазах стало выползать длинное, извилистое туловище серой
сороконожки.
Длины в ней было около полутора метров, суставчатые антенны настороженно вибрировали: тварь учуяла на своей территории чужаков. Улфа она пока
не видела: он сидел неподвижно, как каменный. Юноше случалось наблюдать тысяченожек, хотя и редко - они были довольно противными тварями, но уж больно забавно передвигали свои крохотные конечности, да и вреда от них было
немного.
В отличие от тысяченожек сороконожки были еще и ядовиты и тем самым
опасны. Когда насекомое. обшарив все вокруг, почуяло чужака, оно тут же
вскинуло голову, обнажив ядовитые клыки, похожие на паучьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Затем, используя шест как рычаг, снова подняли каменную крышку и в
конце концов отвалили. Лица обдало стру"й воздуха. Внизу виднелись ступени
уходящей вниз, в темноту, лестницы.
Спустя десять минут путники стали спускаться - потихоньку, осторожно.
На протяжении метров двадцати стояла такая непроницаемая темнота, что
приходилось пробираться буквально на ощупь, обшаривая ногой каждую ступеньку.
Вскоре, однако, стало чуть светлее, а прорезавшийся за поворотом солнечный луч буквально ослепил. Путники оказались на площадке под узенькой
аркой. Сверху казалось, что ступени идут вниз едва ли не вертикально, и от
этого даже слегка кружилась голова. Ингельд, согнувшись, медленно села,
прижавшись спиной к стене туннеля:
- Ой, простите. Я дальше не пойду. Высотища-то какая!
Улф изумленно взглянул на нее:
- Но ты же как-то забралась наверх!
- Так то вверх! К тому же было почти темно.
Улф язвительно усмехнулся:
- Будем дожидаться темноты?
Ингельд уже чуть не плакала:
- Извини, но никак не могу.
- Ты что, ночь собираешься провести здесь? - спросил Улф, пожав плечами.
- А может, где-то есть спуск поудобнее?
- Меня и этот вполне устраивает.
Лицо Ингельд окаменело, и, упрямо поджав губы, она заявила:
- Я здесь спускаться не буду.
Улф побледнел от ярости. Сколько раз Торг выводил его из себя тем, что
постоянно потакал капризам своей бабы, которая вертела им как хотела. Он
посмотрел на Ингельд с угрюмой решимостью:
- Поступай как знаешь. А мы пойдем дальше и ночевать будем на равнине.
Ингельд оторопела: еще никто так не обращался с ней.
- А что прикажешь делать мне?
- Можешь возвращаться и ночевать в крепости.
- К паукам?!
- Так чего ты больше боишься, пауков или темноты? - Улф повернулся лицом к ступеням. - Пойдем, Найл.
Паренек неохотно повиновался (отец был, безусловно, прав, но все-таки
и Ингельд жаль) и пошел за Улфом след в след.
На деле спуск оказался не таким опасным, как представлялось вначале:
помимо ступеней в скале были проделаны и углубления для рук. Еще тридцать
метров вниз по склону, где ступени, делая поворот, исчезали за выпирающим
горбом камнем - и спуск внезапно стал пологим.
Теперь Ингельд видеть их уже не могла. Улф приказал Найлу сесть. Они
посидели минут пятнадцать, сжевали по опунции и по маисовому хлебцу, затем
Улф освободился от поклажи и снова полез вверх.
Через несколько минут он вернулся, ведя за собой Ингельд. Глаза у женщины припухли от слез, губы были недовольно надуты, но непрошибаемое упрямство не покинуло ее.
Ступеней было тысячи три, не меньше. Путь вниз шел как бы по спирали,
то теряясь в расселинах, то вновь выходя на склон утеса.
Пошли долиной, где кверху вздымались прямоугольные скалы-обелиски, обтесанные человеческой рукой.
На них виднелись барельефы, изображавшие диковинных животных. Некоторые из них слегка походили на обитающих в пустыне грызунов, но только значительно мельче. Путники, остановившись, с трепетом разглядывали изваяния.
Найл указал на одно существо, выглядевшее особенно грозно, которое окружали, судя по всему, охотники:
- Что это?
- Понятия не имею.
- Наверное, тигр? - неуверенно предположила Ингельд.
- Неужели такие существа и вправду водились на Земле?
- А то как же!
- Пауки истребили всех крупных животных, - сказал Улф.
- Тогда почему они оставили человека?
- Потому что человек беззащитен. Нет у него ни когтей, ни бивней, ни
острых клыков.
- Зато есть оружие!
- Оружие можно отнять, - мрачно заметил Улф. - У тигра не отнимешь когтей, пока не убьешь его.
Двинулись дальше. Последние десятки метров идти оказалось довольно
трудно: порода здесь вся была выщерблена ветром, а у основания ее и вовсе
не было, так что пришлось вначале побросать вниз поклажу, а затем, не дойдя
последних пяти метров, прыгать на рыхлый песок.
Вскинув головы, путники обнаружили, что лестница - та самая - исчезла
из виду. Видно, строители все предусмотрели, чтобы враги не проникли
внутрь.
Открывшийся впереди пейзаж во многом напоминал родные места. Правда,
растительности здесь было побольше.
В глубине души Найл глубоко сожалел, что они оставили цитадель так
быстро (сожаления не умаляла даже стычка с пауками). Для него это было нечто, с чем прежде никогда не доводилось сталкиваться - чудесная, чарующая
тайна.
Солнце завершало свой круг по небу. Долгий спуск утомил всех, и Улф
решил устроить привал, пока не взойдет луна. В подножье каменного склона
кое-где встречались впадины - некоторые, судя по всему, достаточно глубокие. В поисках места под ночлег путники прошли на запад уже больше мили, но
все впадины казались им ничтожно мелкими.
В конце концов набрели на рощицу - не то кустарников, не то деревьев наподобие той, что на плато. Выбрав растения пониже, раскинули сверху куски
шелка, образовав навес, и устроились на отдых.
Ингельд демонстративно улеглась в стороне: все не могла простить, что
Улф поступил по-своему, не посчитавшись с ней.
Когда солнце уже клонилось к закату, Улф пробрался в самую гущу поросли и, скрестив ноги, сел и оперся спиной об изогнутое древесное корневище-
Отец хотел установить связь с Сайрис. Под единым для всех небом он и она
могли видеть закат одновременно, а вступать в контакт они условились в тот
миг, когда солнце касается горизонта.
Найл чуть придвинулся, чтобы лучше видеть отца. Улф был измотан и
вместо того, чтобы расслабиться, мог просто заснуть. Поэтому юноша рассудил, что за отцом надо приглядывать: если того одолеет дремота, можно будет
пошуршать чем-нибудь, и отец, заслышав, проснется. Взглянув в очередной раз
на Улфа, Найл остолбенел от ужаса.
В полом корневище, как раз за спиной отца, что-то грузно зашевелилось,
и наружу прямо на глазах стало выползать длинное, извилистое туловище серой
сороконожки.
Длины в ней было около полутора метров, суставчатые антенны настороженно вибрировали: тварь учуяла на своей территории чужаков. Улфа она пока
не видела: он сидел неподвижно, как каменный. Юноше случалось наблюдать тысяченожек, хотя и редко - они были довольно противными тварями, но уж больно забавно передвигали свои крохотные конечности, да и вреда от них было
немного.
В отличие от тысяченожек сороконожки были еще и ядовиты и тем самым
опасны. Когда насекомое. обшарив все вокруг, почуяло чужака, оно тут же
вскинуло голову, обнажив ядовитые клыки, похожие на паучьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47