Меня охватило странное оцепенение. Я чувствовал себя… разбитым. И было еще что-то такое, что я понял только сейчас и что наполнило меня глубокой печалью. Чувство дружбы, привязанность, которую я чувствовал по отношению к Говарду, почти как к родному отцу, была нарушена.
Говард в течение нескольких секунд выдержал мой взгляд, потом он вынул изо рта сигару и, нахмурившись, посмотрел на меня.
– Что с тобой, Роберт? – спросил он. – У меня что, появился на лбу третий глаз?
– Нет, – ответил я сдавленным голосом. До сих пор я с огромным трудом держал себя в руках, но сейчас, когда он заговорил, мне было все труднее хотя бы внешне сдерживать себя. – Я просто восхищаюсь тобой, вот и все.
Говард нахмурился еще сильнее. Он взял стул и сел.
– Что случилось? – спросил он. – Что-нибудь произошло, пока я… – Он запнулся, резко повернул голову и уставился на напольные часы.
– Это не имеет к ним никакого отношения, – быстро сказал я. – Ни малейшего, Говард. Я восхищаюсь тобой, вот и все. Я уже слышал о детях с ускоренным развитием, но ты удивил даже меня
– Ты сошел с ума, Роберт? – пробормотал Говард. Он начал явно терять самообладание; он чувствовал, что я имел в виду что-то конкретное, но он не знал, что именно.
– Ни в коем случае, – ответил я.
Опустив руку, я сунул ее в ящик письменного стола, куда я положил оба паспорта.
– Подкладка твоего сюртука оторвалась, – сказал я с особым ударением на последнем слове, медленно вынул паспорт – один из двух паспортов – из ящика и положил его на стол перед Говардом – Вот это выпало из кармана.
Глаза Говарда округлились. Я увидел, как он побледнел за серо-голубым облаком дыма, которое он выпустил прямо перед собой, соорудив между нами некое подобие барьера.
Его рука дрогнула, словно он хотел поскорее схватить паспорт, но в последний момент он овладел собой и взял паспорт подчеркнуто спокойным движением. Его пальцы нервно теребили загнутый уголок. Говард улыбнулся, сделал жадную затяжку и намеренно небрежным движением раскрыл паспорт, как бы между прочим, лишь для того, чтобы чем-то занять свои пальцы. Его взгляд впился в мои глаза, но я молчал и делал вид, что смотрю в точку на стене за его спиной.
– Ты должен лучше следить за своими бумагами, – сказал я. – А то у тебя могут быть неприятности, если ты их потеряешь.
– Это… верно, – согласился Говард. Его пальцы открыли наконец страницу, где были записаны его личные данные. Я заметил, как в последний момент он подавил вздох облегчения, когда его взгляд упал на дату рождения.
Он поспешно захлопнул паспорт и сунул его в карман брюк.
– Я положу его в свой чемодан, – сказал он. – И лучше всего прямо сейчас, пока я снова не забыл.
Он хотел встать, но я быстрым жестом остановил его.
– Подожди, – сказал я. – Ты… потерял еще кое-что. Вот это.
С этими словами я вытащил из ящика второй паспорт, положил его на стол между нами и сделал приглашающий жест.
Говард побледнел. Его губы задрожали. Сигара чуть было не выпала у него изо рта. Он недоверчиво посмотрел на паспорт в своих руках, потом на второй, который лежал между нами. Потом его взгляд впился в мои глаза.
– Ты… ты шарил…
– Я нигде не шарил, – перебил я его. – Подкладка твоего сюртука действительно разорвалась. Вот этот… – я указал кивком головы на второй паспорт – …выпал, когда я хотел засунуть в карман другой паспорт.
Говард сделал несколько судорожных глотательных движений. Его кадык беспокойно задвигался вверх-вниз. Потом он быстрым движением схватил паспорт и прижал его к груди как сокровище.
– Я заглянул в него, – тихо сказал я.
– И?.. – упрямо спросил Говард. – У меня фальшивый паспорт. Это тебя удивляет? Ты хочешь донести на меня в полицию? – Смех, которым он сопроводил эти слова, прозвучал неестественно и нервно. – Внизу в моем чемодане лежат еще три или четыре паспорта. Иногда бывают такие ситуации, что лучше путешествовать под другой фамилией.
– Или как человек, который еще даже и не родился? – спокойно спросил я.
На этот раз мне пришлось довольно долго ждать ответа. Некоторое время он лишь молча смотрел на меня, но вспышки гнева, которую я ожидал, не было. В его взгляде скорее было выражение печали. Или смущения.
И разочарования.
Наконец он раскрыл паспорт, положил его перед собой на стол и вытащил из кармана второй, чтобы положить его рядом.
– Я мог бы сказать, что… речь идет о досадной ошибке, – сказал он. – Об ошибке, которую совершил фальсификатор.
– Ты мог бы, – подтвердил я. Глаза Говарда сверкнули.
– Но ты бы мне не поверил.
– Нет, – ответил я. – Я бы этому не поверил, Говард. Какой из этих двух паспортов настоящий?
Я наклонился вперед и прикоснулся ко второму паспорту, к паспорту с невозможной датой рождения. Рука Говарда испуганно дернулась, словно он собирался вырвать его из рук. Но он сумел овладеть собой.
– Этот настоящий, – заявил я. – Но с ним ты вряд ли сможешь заявиться в какое-нибудь учреждение, не так ли? Как человек, который родится только через пять лет.
– А если бы это было так? – пробормотал Говард.
– Кто ты? – спросил я. Изо всех сил я старался говорить спокойно, но сам слышал, как искаженно и незнакомо прозвучал мой голос. – Кто ты, Говард?
Он смог выдержать мой взгляд одну бесконечно долгую секунду, потом опустил голову, откинулся на стуле и с усталым вздохом потер подбородок. Я никогда не видел его таким растерянным и выбитым из колеи, как в этот момент. Но он продолжал молчать.
– Мне следовало знать это, – пробормотал я, когда увидел, что Говард не собирается отвечать на мой вопрос. – Я был дураком, Говард. И ты обращался со мной так, как я этого заслуживал. Как с идиотом.
– Чепуха, – пробормотал Говард.
– Нет, это совсем не чепуха. Доказательства были совершенно очевидными. Ты помнишь нашу встречу с Лиссой?
Говард не ответил, да это и не требовалось. Никто из нас не забыл этой сцены. И слова, сказанные Говардом ведьме, вселившейся в тело Присциллы.
– “Ты не изменилась со времен Салема”, – по памяти процитировал я его слова. – Салема, Говард. Тогда я посчитал это риторикой, простым образным выражением. Но все было буквально так, как ты сказал. Ты встречал эту женщину в Салеме. В городе, который был разрушен двести лет тому назад! – Внезапно мой голос зазвучал громче; я почти кричал, хотя и не хотел этого. Возбуждение просто овладело мной.
– Ты всего-навсего друг моего отца. И больше никто. Только лишь…
– Я самый обычный человек, – перебил меня Говард. Его голос был совершенно спокойным, лишенным всякого чувства. Он звучал холодно.
Он резко встал, снял со спинки стула свой сюртук и сунул оба паспорта во внутренний карман. Они провалились за подкладку и снова упали на пол. Говард в ярости сжал губы, наклонился за паспортами и ударился головой о край стола, когда хотел снова выпрямиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94