ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Бегая вокруг Рафа, Шустрик поначалу ощущал лишь пустоту высокого холма и мокрую траву, – ему казалось, что на эту вершину накинута некая мелкая водяная сеть. Его глаза и уши не говорили ему ничего, нос не улавливал направления. Все запахи – листьев, соли, дождя, папоротника, вереска и камня – шли как бы отовсюду и ниоткуда, и всех их покрывал, собственно, запах клубящегося тумана. Если и был где-то внизу журчащий ручей, то эти звуки гасли в плотном тумане. Если и были звезды над головой, то свет их не просачивался сюда. Это марево было страшнее тьмы. Это была пустота. Шустрик смутно понимал, что Рафу дана теперь сила, принадлежащая им обоим по древнему праву и являющая собой дикую ярость, перед которой с начала времен трепетали люди и животные, сила тайная и жестокая, чьи слуги, во имя скупой мерою отпущенной жизни и дабы сохранить ее, признавали один закон – «Убей, или будешь убит». И в эту минуту Шустрик понял, отчего это именно так, хотя ничего вокруг не переменилось, они с Рафом молча шли вперед: все было прежним – камни, мокрая трава и скалы. Шустрик понял, почему он не отличает теперь подветренной стороны от наветренной, тумана от дождя, звездного света от тьмы, ибо шли они теперь сквозь время, шли туда, где собаки знали о людях лишь одно – это враги, которых нужно опасаться, перехитрить и убить. В голове у Шустрика резанула боль, но тут же прошла. Влажный воздух, казалось, не давал дышать, и теперь, вглядываясь во тьму, Шустрик со страхом осознавал, что их тут вовсе не двое. Вокруг них в тумане бродили разные животные – призрачные твари с торчащими ушами, высунутыми языками и мохнатыми хвостами, – молчащие, ненасытные, ждущие своей минуты и знающие, что им достанется лишь то, что они успеют урвать, утащить, отстоять и потом сожрать в одиночестве.
– Раф, – тихо позвал Шустрик. – Кто они? Где мы?
Ничего не ответив, Раф неожиданно бросился вперед, в промежуток между двумя валунами и куда-то вниз, в укрытое в скалах место. Шустрик слышал, как оттуда донеслось грозное рычание Рафа и шум яростной борьбы. Едва Шустрик прыгнул в щель следом за Рафом, как тот отпрянул прямо на него. Затем последовал отчаянный цокот копыт и грохот сыплющихся камней – и овца исчезла во мраке. С окровавленной мордой Раф поднялся и зло выплюнул клок жирной шерсти.
– Слишком проворная, – сказал он. – Я не сумел ухватить ее за горло.
– Чтобы убить? Значит, надо за горло?
– Чтобы убить и съесть, – подтвердил Раф. – А иначе – голодай. Продолжим.
Раф снова принюхался и взял след. И вновь, набросившись на добычу, он получил отпор и преследовал овцу почти до отвесного склона холма. Шустрик потерял его из виду и побрел наугад, хромая и поскуливая. Скорее случайно, а не по следу, он нашел Рафа, который лежал на камнях; он тяжело дышал и зализывал окровавленную переднюю лапу.
– Не оставляй меня, Раф! Мне тут страшно. Я боюсь потеряться тут… один…
– Больно уж они проворные, – снова сказал Раф. – И очень сильные. И они знают эти места.
– А как же те собаки, которых мы видели днем? – робко спросил Шустрик.
– Пропади они пропадом!
– Оно, конечно, так, но погоди-ка… Попробуем разобраться. Если одна собака преследует овцу, то та более или менее успешно изворачивается. А тех собак было две, да с разных сторон, я следил за ними. Так они гнали овцу прямо к тому человеку. Он командовал им, а они делали то, что он хотел.
Шустрик умолк, не желая продолжать, так как не знал, понимает Раф его слова или нет. Он смиренно ждал, тыкаясь носом в мокрый лохматый бок друга.
– В самом деле? – откликнулся наконец Раф.
– С разных сторон! Две собаки с разных сторон. Одна бежит, а другая поджидает. Как-то я погнался на улице за кошкой. Так вот, она свернула за угол и напоролась прямо на другую собаку.
– Да ну? – с мрачной иронией спросил Раф и нетерпеливо поскреб лапой камни.
Шустрик смутился.
– Кошка юркнула в сточный желоб, а я улетел вместе с осенними листьями. Та, другая, собака осталась у ноги своего хозяина… Это было еще до грузовика… ох, моя головушка!
Когда Шустрик пришел в себя, он по-прежнему находился в том же пустынном и диком месте, Раф вылизывал ему морду.
– Не кусай меня, Раф! Не надо! Я видел овцу… Она была похожа на кошку. Она свернула за угол, а там ее поджидал ты.
– Я понял. Тогда продолжим.
Вновь они вышли на охоту. Сперва они поднялись вверх по склону, затем нашли на узкой тропе свежее овечье дерьмо и пошли по тропе друг за другом.
– Их тут две на тропе, – вдруг сказал Раф. – Совсем недалеко. – Он снова понюхал воздух и молча сошел с тропы. – Я буду ждать за этой скалой.
Дальше объясняться было нечего. Шустрик знал теперь, как действовать, и Раф тоже. Ибо Раф тоже видел ту кошку, которая свернула за угол, потому что они с Шустриком были теперь единым существом. Шустрик понимал, что в самой их природе было заложено умение слиться воедино, как два облака, и разделиться, как они, по прихоти ветра, снова смешаться, как смешивается вода, повинуясь уклону земли, – умение ощутить единый импульс, подобно тому как это делают сотни голубей, одновременно поворачивающие на лету; способность нападать дружно, как это делают разъяренные чужим запахом пчелы, полностью отказавшись от своей индивидуальности. Шустрик и Раф были животными, которым нужна была пища и которые обладали соответствующими способностями к удовлетворению этой потребности, включая способность находиться в двух местах одновременно. Вот такое животное Шустрик и оставил притаившимся за скалой, и такое животное теперь безмолвно скользило по траве, обходя овец сверху, затем повернуло по тропе обратно – сладкий, крепкий запах влажного овечьего дыхания, массивные тени в тумане…
Разразившись яростным лаем, Шустрик бросился вниз по тропе. Овцы немедленно пустились наутек. Одна кинулась вбок, вниз по склону холма, а другая – обратно по тропе. Даже кинувшись преследовать ее, Шустрик не упустил строгого предупреждения, которое пронзило его нос, лапы и уши, произнесенное окружавшими его призрачными товарищами по охоте: «Первая овца убежала вниз по склону холма, потому что ты слишком быстро выскочил на нее и излишне перепугал. Не торопись, держи вторую на тропе».
Шустрик остановился, рыча и отрывисто лая. Он уловил цокот копыт и плеск их по мелкой луже, звук сыплющихся камней и затем услышал, как Раф вонзил свои зубы в горло овцы, словно в его, Шустрика, собственное тело. Возня и звуки борьбы в скалах, толчки и брыканье… Шустрик побежал на эти раздающиеся во мраке звуки. Там, впереди, была кровь, дымящаяся кровь, какое-то глухое фырканье на земле, клокочущее дыхание и тяжелое бьющееся тело, груда кровавой шерсти, трескучие, задыхающиеся звуки. Где же? Вот она, вот! Раф под ней, кровь, дерьмо и запах овцы, бьющейся в страхе и агонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118