Наконец она сказала:
– Надо готовить армию. Но проделаем все втайне. Даже брату ничего не говори, ему и без того теперь хватает хлопот. Если б владычица Фэйянь была здесь, она бы не допустила…
– Но владычицы Фэйянь нет, она на Лунтане, блаженном острове драконов. И император болен. Так все не вовремя!
– Беды всегда приходят не вовремя, – заметила Сунюй. – Однако болезнь императора можно исцелить.
– Как? И ты молчала? До сих пор?
– Да, потому что не знала, в чем причина болезни государя. Но недавно я была в обители монахов-лотосов. Ты знаешь, им ведомо многое, они часто получают знамения и видения. Так вот, одному лотосному старцу было такое видение: перед ним возникла Мать Облаков, богиня Саванму, и трижды повторила: «Недуг императора пройдет, если перед ним предстанет дева его снов». Старец устрашился видения и не стал докладывать о том двору.
– А ты, конечно, все разузнала…
– Конечно. Так вот. Остается лишь найти государю деву его снов, и он выздоровеет.
– Легко ли это? И тем ли сейчас нам стоит заниматься? Надо обезвредить заговорщиков…
– Поступим так, дорогой супруг. Я буду готовить лисью армию, а ты направишься в столицу к своему брату. Расскажи ему о видении монаха, а вместе вы уж придумаете, как найти девицу, из-за которой государь болен.
– Ах, столица… Давно я не был там! И ехать совсем не хочется.
– Ничего не поделаешь…
– Да. А ведь я так мечтал уйти от суетного мира – собирать в святых горах целебные травы, плавить киноварь, готовить пилюли бессмертия.
– Кому сейчас нужны твои пилюли бессмертия?! Сейчас нужней всего верность престолу! Итак, дорогой мой, поспеши в столицу. А за этой парочкой приглядит домоправительница. Я же соберу своих военачальников, а позднее присоединюсь к тебе в Тэнкине.
– Договорились, дорогая супруга.
Красавица взмахнула платочком, и в комнате поднялся густой туман. Когда туман исчез, на полу перебирала лапками огненная лисица. Она звонко тявкнула, сверкнула глазами и исчезла. Этого Юйлин не вынесла и в обмороке упала на руки Ши Мину.
– Что с нею? – обеспокоился Ян Синь. – Ох, кажется, она не выдержала всех этих превращений. Дорогой друг, отнеси девушку в ее покои, а сам поскорее возвращайся. Мне нужно с тобой посовещаться относительно предстоящей поездки в столицу.
– Да, да, – кивнул Ши Мин.
Он отнес Юйлин в ее комнату и поручил девушку заботам домоправительницы. Затем вернулся к Ян Синю:
– Я жду ваших распоряжений, господин!
Ян Синь задумчиво походил по комнате, затем спросил:
– Тебе, верно, невыносимо сидеть в Хуатуне взаперти? Хочется знать, как обстоят дела в столице? Я прав?
– Да, господин. Конечно, общество Юйлин смягчает скуку…
– И не надейся. В сердце этой девушки нет для тебя места. Поэтому свою увлеченность ею изгони из души и плоти. Поверь, вы никогда не будете вместе как мужчина и женщина; мы, оборотни, видим такое сразу. Но остаться друзьями вы можете… Но сейчас не об этом. Хочешь ли ты отправиться со мной в столицу, побывать во дворце, оказаться в самом сердце тех событий, что грядут неизбежно?
– Конечно, хочу! Я мужчина и цзиньши, мне стыдно отсиживаться в глуши, покуда в столице зреет опасность!
– Отлично. В таком случае ты оправишься со мной. А девица Юйлин пусть останется в поместье. У нее чувствительное сердце…
– Сердце мышки, – усмехнулся Ши Мин.
– Можно сказать и так. Пусть она избежит опасностей. Старая Бинь будет приглядывать за нею, да еще я оставлю кое-кого из подчиненных мне оборотней наблюдать за поместьем.
Позднее Ши Мин встретился с Юйлин в саду и сказал:
– Господин Ян берет меня с собой в столицу. Там я нужнее, чем здесь.
Юйлин не могла скрыть жестокого разочарования:
– А я?! Так и буду сидеть затворницей в поместье?!
– Ничего не поделаешь. Ты девушка, тебе следует беречь себя и не подвергаться опасностям…
– Вот как! – Юйлин была вне себя от досады. – А мы еще клялись быть друзьями друг другу.
– Не понимаю, как мой отъезд может нарушить клятвы нашей дружбы! Юйлин, успокойся!
– Ах, да я спокойна, как воды Цанхе зимой! Поезжай в столицу, поезжай хоть в горы Шицинь, мне все равно! Государственный служащий!
– Юйлин, если б я не знал твоего благородного сердца, я бы подумал, что ты мне завидуешь…
Юйлин хотела было что-то сказать, но осеклась. Помолчала, потом буркнула, насупив изящные бровки:
– Ладно, поезжай. Только береги себя.
И вскоре колесница господина Ян Синя увезла юношу в Тэнкин. Юйлин осталась в одиночестве и сильно заскучала. От скуки и стихи у нее получались скучные. Она гуляла по саду – гулянье не приносило радости. Она говорила с домоправительницей – разговоры были все об одном и том же… И бродя среди плакучих ив, Юйлин не раз думала, что, превратись она в плакучую иву, жизнь ее станет не в пример интереснее и оживленнее.
Цзюань 11
НЕУТОЛЕННАЯ ДУША
Грею камушки в ладони,
Молча на море гляжу.
Мне не рады в этом доме –
Я к другому ухожу.
Я бродяжить не устану
По дорогам и мирам.
Тот, кто ждать не перестанет,
Никогда не умирал.
Нет покоя, нет приюта,
Мчится по морю ладья.
Ах, не любят почему-то
В мире странников, как я.
Ну и что же. Разыщу я
Мир, где любят и зовут.
И ладью свою цветную
Больше не оставлю тут.
Принцесса Фэйянь стойко перенесла потерю бригавеллы «Халцедон». Она не могла обвинить императрицу в том, что именно та отдала приказ о поджоге корабля, она даже не могла доказать, что это был поджог, а не нелепая случайность. Но недоверие и неприязнь по отношению к владычице Чхунхян поселились в ее сердце. Впрочем, Фэйянь не была бы дочерью своего отца, если б позволила этим неблаговидным чувствам вырваться наружу. Внешне она была по-прежнему спокойна, любезна и почтительна. К тому же Ют-Карахон-Отэ всячески старалась задобрить принцессу, улестить и заверить в своей совершенной к ней дружбе. И принцесса понимала, что, хоть она и стала поневоле пленницей императрицы Чхунхян, пока к ней относятся как к пленнице почтенной и высокородной. Одно тревожило принцессу: ее беременность. Не будь Фэйянь в тягости, ей хватило бы сил и знаний для того, чтобы тайком сбежать с Жемчужного Завета. В конце концов, любая дракониха из ее свиты почла бы за честь отнести на своих крыльях супругу князя Баосюя… Но под разными предлогами драконих к принцессе тоже не допускали, а сами драконихи были слишком благовоспитанны, чтобы выражать по этому поводу недовольство и подозрения…
Единственное, что могла сделать Фэйянь, – это; как советовала императрица, написать письмо мужу. Это письмо было выдержано в вежливом и холодноватом тоне, и хорошо. Иероглифы письма можно было читать по-разному: обычно и в зеркальном отражении. Баосюй знал этот прием, потому и должен был прочитать следующее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Надо готовить армию. Но проделаем все втайне. Даже брату ничего не говори, ему и без того теперь хватает хлопот. Если б владычица Фэйянь была здесь, она бы не допустила…
– Но владычицы Фэйянь нет, она на Лунтане, блаженном острове драконов. И император болен. Так все не вовремя!
– Беды всегда приходят не вовремя, – заметила Сунюй. – Однако болезнь императора можно исцелить.
– Как? И ты молчала? До сих пор?
– Да, потому что не знала, в чем причина болезни государя. Но недавно я была в обители монахов-лотосов. Ты знаешь, им ведомо многое, они часто получают знамения и видения. Так вот, одному лотосному старцу было такое видение: перед ним возникла Мать Облаков, богиня Саванму, и трижды повторила: «Недуг императора пройдет, если перед ним предстанет дева его снов». Старец устрашился видения и не стал докладывать о том двору.
– А ты, конечно, все разузнала…
– Конечно. Так вот. Остается лишь найти государю деву его снов, и он выздоровеет.
– Легко ли это? И тем ли сейчас нам стоит заниматься? Надо обезвредить заговорщиков…
– Поступим так, дорогой супруг. Я буду готовить лисью армию, а ты направишься в столицу к своему брату. Расскажи ему о видении монаха, а вместе вы уж придумаете, как найти девицу, из-за которой государь болен.
– Ах, столица… Давно я не был там! И ехать совсем не хочется.
– Ничего не поделаешь…
– Да. А ведь я так мечтал уйти от суетного мира – собирать в святых горах целебные травы, плавить киноварь, готовить пилюли бессмертия.
– Кому сейчас нужны твои пилюли бессмертия?! Сейчас нужней всего верность престолу! Итак, дорогой мой, поспеши в столицу. А за этой парочкой приглядит домоправительница. Я же соберу своих военачальников, а позднее присоединюсь к тебе в Тэнкине.
– Договорились, дорогая супруга.
Красавица взмахнула платочком, и в комнате поднялся густой туман. Когда туман исчез, на полу перебирала лапками огненная лисица. Она звонко тявкнула, сверкнула глазами и исчезла. Этого Юйлин не вынесла и в обмороке упала на руки Ши Мину.
– Что с нею? – обеспокоился Ян Синь. – Ох, кажется, она не выдержала всех этих превращений. Дорогой друг, отнеси девушку в ее покои, а сам поскорее возвращайся. Мне нужно с тобой посовещаться относительно предстоящей поездки в столицу.
– Да, да, – кивнул Ши Мин.
Он отнес Юйлин в ее комнату и поручил девушку заботам домоправительницы. Затем вернулся к Ян Синю:
– Я жду ваших распоряжений, господин!
Ян Синь задумчиво походил по комнате, затем спросил:
– Тебе, верно, невыносимо сидеть в Хуатуне взаперти? Хочется знать, как обстоят дела в столице? Я прав?
– Да, господин. Конечно, общество Юйлин смягчает скуку…
– И не надейся. В сердце этой девушки нет для тебя места. Поэтому свою увлеченность ею изгони из души и плоти. Поверь, вы никогда не будете вместе как мужчина и женщина; мы, оборотни, видим такое сразу. Но остаться друзьями вы можете… Но сейчас не об этом. Хочешь ли ты отправиться со мной в столицу, побывать во дворце, оказаться в самом сердце тех событий, что грядут неизбежно?
– Конечно, хочу! Я мужчина и цзиньши, мне стыдно отсиживаться в глуши, покуда в столице зреет опасность!
– Отлично. В таком случае ты оправишься со мной. А девица Юйлин пусть останется в поместье. У нее чувствительное сердце…
– Сердце мышки, – усмехнулся Ши Мин.
– Можно сказать и так. Пусть она избежит опасностей. Старая Бинь будет приглядывать за нею, да еще я оставлю кое-кого из подчиненных мне оборотней наблюдать за поместьем.
Позднее Ши Мин встретился с Юйлин в саду и сказал:
– Господин Ян берет меня с собой в столицу. Там я нужнее, чем здесь.
Юйлин не могла скрыть жестокого разочарования:
– А я?! Так и буду сидеть затворницей в поместье?!
– Ничего не поделаешь. Ты девушка, тебе следует беречь себя и не подвергаться опасностям…
– Вот как! – Юйлин была вне себя от досады. – А мы еще клялись быть друзьями друг другу.
– Не понимаю, как мой отъезд может нарушить клятвы нашей дружбы! Юйлин, успокойся!
– Ах, да я спокойна, как воды Цанхе зимой! Поезжай в столицу, поезжай хоть в горы Шицинь, мне все равно! Государственный служащий!
– Юйлин, если б я не знал твоего благородного сердца, я бы подумал, что ты мне завидуешь…
Юйлин хотела было что-то сказать, но осеклась. Помолчала, потом буркнула, насупив изящные бровки:
– Ладно, поезжай. Только береги себя.
И вскоре колесница господина Ян Синя увезла юношу в Тэнкин. Юйлин осталась в одиночестве и сильно заскучала. От скуки и стихи у нее получались скучные. Она гуляла по саду – гулянье не приносило радости. Она говорила с домоправительницей – разговоры были все об одном и том же… И бродя среди плакучих ив, Юйлин не раз думала, что, превратись она в плакучую иву, жизнь ее станет не в пример интереснее и оживленнее.
Цзюань 11
НЕУТОЛЕННАЯ ДУША
Грею камушки в ладони,
Молча на море гляжу.
Мне не рады в этом доме –
Я к другому ухожу.
Я бродяжить не устану
По дорогам и мирам.
Тот, кто ждать не перестанет,
Никогда не умирал.
Нет покоя, нет приюта,
Мчится по морю ладья.
Ах, не любят почему-то
В мире странников, как я.
Ну и что же. Разыщу я
Мир, где любят и зовут.
И ладью свою цветную
Больше не оставлю тут.
Принцесса Фэйянь стойко перенесла потерю бригавеллы «Халцедон». Она не могла обвинить императрицу в том, что именно та отдала приказ о поджоге корабля, она даже не могла доказать, что это был поджог, а не нелепая случайность. Но недоверие и неприязнь по отношению к владычице Чхунхян поселились в ее сердце. Впрочем, Фэйянь не была бы дочерью своего отца, если б позволила этим неблаговидным чувствам вырваться наружу. Внешне она была по-прежнему спокойна, любезна и почтительна. К тому же Ют-Карахон-Отэ всячески старалась задобрить принцессу, улестить и заверить в своей совершенной к ней дружбе. И принцесса понимала, что, хоть она и стала поневоле пленницей императрицы Чхунхян, пока к ней относятся как к пленнице почтенной и высокородной. Одно тревожило принцессу: ее беременность. Не будь Фэйянь в тягости, ей хватило бы сил и знаний для того, чтобы тайком сбежать с Жемчужного Завета. В конце концов, любая дракониха из ее свиты почла бы за честь отнести на своих крыльях супругу князя Баосюя… Но под разными предлогами драконих к принцессе тоже не допускали, а сами драконихи были слишком благовоспитанны, чтобы выражать по этому поводу недовольство и подозрения…
Единственное, что могла сделать Фэйянь, – это; как советовала императрица, написать письмо мужу. Это письмо было выдержано в вежливом и холодноватом тоне, и хорошо. Иероглифы письма можно было читать по-разному: обычно и в зеркальном отражении. Баосюй знал этот прием, потому и должен был прочитать следующее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74