Теперь он уже ничего не сможет осуществить. Как же все это несправедливо! К глазам подступили слезы, и все вокруг начало расплываться.
Джек вошел в дом. За кухонным столом мать учила Марту писать. Они удивленно посмотрели на него.
– Разве уже пора обедать? – спросила Марта.
Взглянув на лицо Джека, мать безошибочно поняла, что стряслась беда.
– Что произошло? – с тревогой спросила она.
– Я подрался с Альфредом, и меня выгнали со стройки, – мрачно проговорил Джек.
– А Альфреда тоже выгнали? – снова спросила Марта.
Джек покачал головой.
– Но ведь это несправедливо! – возмущенно воскликнула девочка.
– А из-за чего подрались на этот раз? – В голосе матери звучали усталость и раздражение.
– Правда, что моего отца повесили в Ширинге за воровство? – вместо ответа выпалил Джек.
Марта так и ахнула.
– Да, – печально сказала мать. – Его действительно повесили в Ширинге, но вором он не был.
Сытый по горло уклончивыми ответами про своего отца, Джек вспылил:
– Ну почему ты не хочешь сказать мне всю правду?
– Потому что мне больно об этом говорить! – выпалила мать и, к его ужасу, заплакала.
Он никогда не видел, как она плачет. Мать была такой сильной. Джек и сам готов был разрыдаться. Тяжело вздохнув, он все же спросил:
– Если мой отец не был вором, почему тогда его повесили?
– Не знаю! – закричала мать. – Я никогда этого не знала, и он не знал. Говорили, что он украл дорогую чашу.
– Откуда?
– Отсюда – из Кингсбриджского монастыря.
– Из монастыря?! Так его обвинил приор Филип?
– Нет, нет, это случилось задолго до того, как сюда пришел Филип. – Она сквозь слезы посмотрела на Джека. – Не спрашивай меня, кто его обвинил и почему. Не надо. Иначе ты можешь провести остаток своей жизни, стараясь найти правых и виноватых в преступлении, совершенном еще до того, как ты появился на свет. Я никогда не воспитывала в тебе чувство мести и не хочу, чтобы оно стало смыслом твоей жизни.
Несмотря на ее слова, Джек поклялся, что когда-нибудь он узнает об этом, но сейчас он желал лишь, чтобы она перестала плакать. Он сел рядом с ней на скамью и нежно обнял ее за плечи.
– Что ж, похоже, собор мне уже не строить.
– Чем же ты будешь заниматься, Джек? – спросила Марта.
– Не знаю. В Кингсбридже я больше не могу оставаться, так ведь?
– Но почему? – опешила Марта.
– Альфред хотел меня убить, а Том выгнал со стройки. С ними жить я не буду. Но как бы там ни было, я уже мужчина, и мне пора оставить свою мать.
– Но что ты будешь делать?
Джек пожал плечами:
– Я умею только строить.
– Тогда ты мог бы подыскать себе работу на строительстве какой-нибудь другой церкви.
– Наверное, я смог бы полюбить другой собор так же, как я люблю этот, – уныло проговорил Джек. «Но я никогда не смогу полюбить другую женщину так, как я люблю Алину», – подумал он.
– Как смел Том так поступить с тобой? – сокрушалась мать.
Джек вздохнул:
– Не думаю, что он действительно хотел этого. Но приор Филип сказал, что не потерпит, чтобы мы с Альфредом оба работали на этой стройке.
– Так за всем стоит этот проклятый монах?! – кипя от злости, воскликнула мать. – Могу поклясться...
– Он очень разгневался оттого, что мы нанесли собору такой урон.
– Интересно, а можно ли его заставить разобраться во всем этом?
– Что ты имеешь в виду?
– Господь милостив, может, и монахи тоже могут быть милостивыми?
– Ты думаешь, мне стоит попросить Филипа? – изумленно спросил Джек.
– Думаю, я сама должна с ним поговорить, – заявила мать.
– Ты?! – Это уж совсем не похоже на нее. Джек был просто потрясен. Очевидно, мать страшно расстроена, если собирается умолять Филипа о снисхождении.
– Как ты считаешь? – спросила она.
Джек вспомнил, как Том говорил, что Филип будет неумолим. Но тогда главной заботой Тома было заставить ложу принять суровое решение. Пообещав Филипу, что они проявят твердость, Том не мог просить о снисхождении. Мать же была в ином положении. У Джека затеплилась надежда. Возможно, в конце концов ему разрешат остаться, и он сможет жить в Кингсбридже возле собора и Алины. Он уже не надеялся, что она полюбит его, но тем не менее сама мысль о том, что ему придется уехать и никогда уже больше не видеть ее, была невыносима Джеку.
– Хорошо, – согласился он. – Пойдем и попробуем умолить приора Филипа. Кроме гордости, нам терять нечего.
Мать надела плащ, и, оставив встревоженную Марту, они вышли.
Джек редко ходил рядом с матерью, и сейчас его поразило, какая же она была маленькая. Внезапно он ощутил, сколь сильно любит ее. Ради него она, словно кошка, всегда готова была к любой драке. Джек обнял ее за плечи. Мать улыбнулась ему, как будто ей было известно, о чем он думает.
Они вошли в монастырь и направились к дому приора. Вместе с Филипом там был и Том. По их лицам Джек сразу понял, что Том не рассказал приору о том, кто поджег старый собор. Теперь, должно быть, уже не расскажет. Эта тайна останется между ними.
Увидя Эллен, Том сразу встревожился, если не сказать, испугался. Джек припомнил его слова: «Я сделал для тебя все, что мог. Надеюсь, твоя мать поймет это». Том не забыл, как в прошлый раз, когда Альфред подрался с Джеком, мать ушла от него, и сейчас он боялся, что все повторится снова.
Разозленным Филип уже не казался. По-видимому, решение ложи каменщиков удовлетворило его. Возможно, он даже немного корил себя за чрезмерную суровость.
– Я пришла, чтобы просить тебя быть милосердным, приор Филип, – обратилась к нему мать.
Том облегченно вздохнул.
– Я слушаю, – проговорил Филип.
– Ты предлагаешь отнять у моего сына все, что он любит, – его дом, его семью, его работу.
«И женщину, которую он боготворит», – добавил про себя Джек.
– Я? – удивился Филип. – Я считал, что его просто уволили с работы.
– Ничему, кроме ремесла каменщика, он не обучен, а другой стройки в Кингсбридже нет. Желание строить такой огромный храм охватило все его существо. Он готов уйти куда угодно, лишь бы работать на строительстве собора, – хоть в Иерусалим, если только там есть камни, из которых можно вырезать ангелов и дьяволов. – «Откуда она знает?» – изумился Джек. Он и сам-то об этом не думал, но это была чистая правда. – И, может статься, я никогда уже больше не увижу его. – Ее голос слегка задрожал, и Джек подумал, как, должно быть, она любит его. Он знал, что за себя она никогда бы не стала так просить.
Филип с сочувствием смотрел на мать, но заговорил Том:
– Джек и Альфред не могут работать на одной стройке. Они снова подерутся. Ты же сама это знаешь.
– Пусть Альфред и уходит! – заявила мать.
– Он же мой сын, – мрачно сказал Том.
– Но ему уже двадцать один год, и он здоровый, как медведь! – Хотя голос матери и звучал настойчиво, по ее щекам текли слезы. – Этот собор волнует его не больше, чем меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337
Джек вошел в дом. За кухонным столом мать учила Марту писать. Они удивленно посмотрели на него.
– Разве уже пора обедать? – спросила Марта.
Взглянув на лицо Джека, мать безошибочно поняла, что стряслась беда.
– Что произошло? – с тревогой спросила она.
– Я подрался с Альфредом, и меня выгнали со стройки, – мрачно проговорил Джек.
– А Альфреда тоже выгнали? – снова спросила Марта.
Джек покачал головой.
– Но ведь это несправедливо! – возмущенно воскликнула девочка.
– А из-за чего подрались на этот раз? – В голосе матери звучали усталость и раздражение.
– Правда, что моего отца повесили в Ширинге за воровство? – вместо ответа выпалил Джек.
Марта так и ахнула.
– Да, – печально сказала мать. – Его действительно повесили в Ширинге, но вором он не был.
Сытый по горло уклончивыми ответами про своего отца, Джек вспылил:
– Ну почему ты не хочешь сказать мне всю правду?
– Потому что мне больно об этом говорить! – выпалила мать и, к его ужасу, заплакала.
Он никогда не видел, как она плачет. Мать была такой сильной. Джек и сам готов был разрыдаться. Тяжело вздохнув, он все же спросил:
– Если мой отец не был вором, почему тогда его повесили?
– Не знаю! – закричала мать. – Я никогда этого не знала, и он не знал. Говорили, что он украл дорогую чашу.
– Откуда?
– Отсюда – из Кингсбриджского монастыря.
– Из монастыря?! Так его обвинил приор Филип?
– Нет, нет, это случилось задолго до того, как сюда пришел Филип. – Она сквозь слезы посмотрела на Джека. – Не спрашивай меня, кто его обвинил и почему. Не надо. Иначе ты можешь провести остаток своей жизни, стараясь найти правых и виноватых в преступлении, совершенном еще до того, как ты появился на свет. Я никогда не воспитывала в тебе чувство мести и не хочу, чтобы оно стало смыслом твоей жизни.
Несмотря на ее слова, Джек поклялся, что когда-нибудь он узнает об этом, но сейчас он желал лишь, чтобы она перестала плакать. Он сел рядом с ней на скамью и нежно обнял ее за плечи.
– Что ж, похоже, собор мне уже не строить.
– Чем же ты будешь заниматься, Джек? – спросила Марта.
– Не знаю. В Кингсбридже я больше не могу оставаться, так ведь?
– Но почему? – опешила Марта.
– Альфред хотел меня убить, а Том выгнал со стройки. С ними жить я не буду. Но как бы там ни было, я уже мужчина, и мне пора оставить свою мать.
– Но что ты будешь делать?
Джек пожал плечами:
– Я умею только строить.
– Тогда ты мог бы подыскать себе работу на строительстве какой-нибудь другой церкви.
– Наверное, я смог бы полюбить другой собор так же, как я люблю этот, – уныло проговорил Джек. «Но я никогда не смогу полюбить другую женщину так, как я люблю Алину», – подумал он.
– Как смел Том так поступить с тобой? – сокрушалась мать.
Джек вздохнул:
– Не думаю, что он действительно хотел этого. Но приор Филип сказал, что не потерпит, чтобы мы с Альфредом оба работали на этой стройке.
– Так за всем стоит этот проклятый монах?! – кипя от злости, воскликнула мать. – Могу поклясться...
– Он очень разгневался оттого, что мы нанесли собору такой урон.
– Интересно, а можно ли его заставить разобраться во всем этом?
– Что ты имеешь в виду?
– Господь милостив, может, и монахи тоже могут быть милостивыми?
– Ты думаешь, мне стоит попросить Филипа? – изумленно спросил Джек.
– Думаю, я сама должна с ним поговорить, – заявила мать.
– Ты?! – Это уж совсем не похоже на нее. Джек был просто потрясен. Очевидно, мать страшно расстроена, если собирается умолять Филипа о снисхождении.
– Как ты считаешь? – спросила она.
Джек вспомнил, как Том говорил, что Филип будет неумолим. Но тогда главной заботой Тома было заставить ложу принять суровое решение. Пообещав Филипу, что они проявят твердость, Том не мог просить о снисхождении. Мать же была в ином положении. У Джека затеплилась надежда. Возможно, в конце концов ему разрешат остаться, и он сможет жить в Кингсбридже возле собора и Алины. Он уже не надеялся, что она полюбит его, но тем не менее сама мысль о том, что ему придется уехать и никогда уже больше не видеть ее, была невыносима Джеку.
– Хорошо, – согласился он. – Пойдем и попробуем умолить приора Филипа. Кроме гордости, нам терять нечего.
Мать надела плащ, и, оставив встревоженную Марту, они вышли.
Джек редко ходил рядом с матерью, и сейчас его поразило, какая же она была маленькая. Внезапно он ощутил, сколь сильно любит ее. Ради него она, словно кошка, всегда готова была к любой драке. Джек обнял ее за плечи. Мать улыбнулась ему, как будто ей было известно, о чем он думает.
Они вошли в монастырь и направились к дому приора. Вместе с Филипом там был и Том. По их лицам Джек сразу понял, что Том не рассказал приору о том, кто поджег старый собор. Теперь, должно быть, уже не расскажет. Эта тайна останется между ними.
Увидя Эллен, Том сразу встревожился, если не сказать, испугался. Джек припомнил его слова: «Я сделал для тебя все, что мог. Надеюсь, твоя мать поймет это». Том не забыл, как в прошлый раз, когда Альфред подрался с Джеком, мать ушла от него, и сейчас он боялся, что все повторится снова.
Разозленным Филип уже не казался. По-видимому, решение ложи каменщиков удовлетворило его. Возможно, он даже немного корил себя за чрезмерную суровость.
– Я пришла, чтобы просить тебя быть милосердным, приор Филип, – обратилась к нему мать.
Том облегченно вздохнул.
– Я слушаю, – проговорил Филип.
– Ты предлагаешь отнять у моего сына все, что он любит, – его дом, его семью, его работу.
«И женщину, которую он боготворит», – добавил про себя Джек.
– Я? – удивился Филип. – Я считал, что его просто уволили с работы.
– Ничему, кроме ремесла каменщика, он не обучен, а другой стройки в Кингсбридже нет. Желание строить такой огромный храм охватило все его существо. Он готов уйти куда угодно, лишь бы работать на строительстве собора, – хоть в Иерусалим, если только там есть камни, из которых можно вырезать ангелов и дьяволов. – «Откуда она знает?» – изумился Джек. Он и сам-то об этом не думал, но это была чистая правда. – И, может статься, я никогда уже больше не увижу его. – Ее голос слегка задрожал, и Джек подумал, как, должно быть, она любит его. Он знал, что за себя она никогда бы не стала так просить.
Филип с сочувствием смотрел на мать, но заговорил Том:
– Джек и Альфред не могут работать на одной стройке. Они снова подерутся. Ты же сама это знаешь.
– Пусть Альфред и уходит! – заявила мать.
– Он же мой сын, – мрачно сказал Том.
– Но ему уже двадцать один год, и он здоровый, как медведь! – Хотя голос матери и звучал настойчиво, по ее щекам текли слезы. – Этот собор волнует его не больше, чем меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337