– Но вы ведь не можете строить церковь не по правилам, только чтобы наказать меня, – жалобно промолвил Джек.
– Ты должен оставить эту женщину, – с наслаждением сказал Ремигиус.
– Да иди ты знаешь куда? Она родила от меня ребенка, ему уже год!
Ремигиус, довольный собой, уселся на место.
– Джек, если ты будешь так разговаривать на капитуле, тебе придется выйти вон, – строго сказал Филип.
Юноша понимал, что надо успокоиться, но остановиться уже не мог.
– Да это же просто смешно! – воскликнул он. – Вы хотите, чтобы я бросил мою женщину и нашего ребенка? Это не мораль, это – убожество какое-то.
Филип понемногу умерил свои гнев, в его голубых глазах загорелись знакомые огоньки симпатии.
– Джек, – сказал он, – ты по-своему смотришь на законы Божьи, нам же следует неукоснительно соблюдать их, поэтому мы и пошли в монахи. А посему мы не можем назначить тебя мастером до тех пор, пока ты не прекратишь прелюбодеяние.
Джек вспомнил строку из Писания:
– И сказал Христос: «Тот из вас, кто безгрешен, пусть первым бросит в меня камень».
– Да, но Христос сказал грешнице: «Ступай и больше не греши». – Он повернулся к Ремигиусу: – Я так понимаю, ты снимешь свои возражения, если Джек прекратит прелюбодействовать.
– Конечно, – сказал монах.
Несмотря на раздиравшие его гнев и душевную боль, Джек понял, что Филип ловко перехитрил Ремигиуса. Он отвлек все внимание на вопрос о прелюбодеянии и обошел стороной все, что касалось планов строительства. Но Джек не успокаивался.
– Я не собираюсь бросать ее! – сказал он.
– Но ведь это, возможно, ненадолго, – спокойно сказал Филип.
Джек задумался, слова приора застали его врасплох.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что ты сможешь жениться на Алине, если ее первый брак будет расторгнут.
– А это возможно?
– Вполне, если, как ты говоришь, супруги не исполняют брачные обязанности.
– И что я должен сделать?
– Обратиться в церковный суд. Можно в суд епископа Уолерана, но тебе лучше отправиться сразу к архиепископу Кентерберийскому.
– И он непременно даст согласие?
– По справедливости – да.
Джек почувствовал, что ответ приора прозвучал не совсем убедительно.
– Но пока нам придется жить порознь?
– Если хочешь стать мастером-строителем собора Кингсбриджа – да.
– Ты заставляешь меня выбирать из того, что я люблю больше всего на свете.
– Это ненадолго, – опять повторил Филип.
В голосе приора Джек уловил сострадание к нему.
Он немного смягчился, хотя и погрустнел:
– Как – «ненадолго»?
– Ну, может быть, год.
– Целый год!
– Вам необязательно жить в разных городах, – сказал Филип. – Ты сможешь видеться с Алиной и ребенком.
– А вы знаете, что она искала меня по всей Испании? – Джек сделал последнюю попытку убедить монахов. – Вы можете себе это представить? – Но разговоры о любви были недоступны их сознанию. – Как же я скажу ей, что нам нужно на время расстаться? – горько пробормотал Джек.
Филип встал и положил ему на плечо руку.
– Время пролетит так быстро, что ты и не заметишь, поверь мне, – сказал он. – А скучать тебе не придется – будешь строить собор.
II
За восемь лет лес очень подрос и изменился. Джек был уверен, что знает эти места как свои пять пальцев. Но теперь старые тропы и тропинки заросли, и в подлеске лесные звери протоптали новые, ручейки бежали в других направлениях, вековые деревья попадали, а молодые вытянулись вверх. Все как-то уменьшилось в размерах: и расстояния теперь казались меньшими, и склоны холмов – не такими крутыми. Но самым удивительным было то, что он чувствовал себя здесь чужим. Молодой олень испуганно смотрел на Джека из зарослей кустарника на другом конце поляны, и тот не мог вспомнить, где был олений водопой. Не знал он, с какой протоки вспорхнула целая стая диких уток и что их вспугнуло. И еще ему было немного страшновато, потому что он не знал, за каким деревом могут притаиться лесные разбойники.
Почти весь путь от Кингсбриджа до леса он проехал верхом, но, как только главная дорога кончилась, ему пришлось спешиться, ибо на пути встал молодой кустарник, которым поросли тропинки. Возвращение к любимым местам его детства навевало неизъяснимую грусть. Мальчишкой он, конечно же, не мог оценить всей сложности жизни: какой простой и безоблачной казалась она ему в те годы! Его самым большим лакомством всегда была земляника; он знал, что каждое лето, несколько дней подряд, он будет собирать ее столько, сколько сможет съесть: она ярким ковром устилала лесные поляны и пригорки.
Сейчас, спустя годы, к нему пришло настоящее понимание жизни со всеми ее горестями, радостями и трудностями; все оказалось совсем непросто: и его странно-воинственная дружба с Филипом, и их с Алиной разрушенная любовь, и его чрезмерно честолюбивое желание построить самый красивый на свете собор, и жгучая потребность узнать всю правду об отце...
Ему очень хотелось вновь увидеть мать, ведь прошло два года с того дня, как они расстались; она, наверное, очень изменилась за это время, думал Джек. Он очень ждал этой встречи. Теперь, правда, ему все приходилось делать самому, и все же как хорошо всегда иметь рядом человека, готового в любой момент прийти тебе на помощь.
Весь день он добирался до того места, где они когда-то жили с матерью. Зимний день быстро катился к концу. Темнело. Совсем скоро ему придется прекратить поиски их пещеры и подумать о ночлеге. «Будет, наверное, ужасно холодно, – подумал Джек, – но, с другой стороны, чего мне бояться: я столько лет прожил в этом лесу».
Мать сама нашла его.
Он уже совсем было отчаялся. Впереди стеной стоял лес, и только узенькая, почти невидимая глазу тропка, по которой бегали разве что барсуки и лисы, изгибаясь, уходила в чащу. Пора было останавливаться и по своим же следам возвращаться.
Джек развернул лошадь – и тут столкнулся с Эллен.
– Ты совсем разучился бесшумно ходить по лесу, – сказала она. – Я услышала тебя еще за милю.
Джек улыбнулся: мать совсем не изменилась.
– Здравствуй, мама, – и поцеловал в щеку, а потом в порыве чувств крепко обнял ее.
Она провела рукой по его лицу:
– Совсем исхудал.
Он смотрел на нее, не сводя глаз: она была такая же красивая – загорелая, полная сил, волосы по-прежнему густые и темные, без единой сединки. Глаза все так же отливали золотом и, казалось, просвечивали насквозь.
– А ты совсем не изменилась, – сказал Джек.
– Где же ты пропадал все это время?
– Дошел до Компостеллы, потом пошел еще дальше, в Толедо.
– Алина пошла за тобой...
– Она нашла меня. Спасибо тебе.
– Я очень рада. – Она закрыла глаза, словно посылая благодарную молитву на небеса. – Так рада... – И повела его к своей пещере, которая оказалась совсем рядом. Все-таки память Джека не подвела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337