Сейчас они стояли прямо над Джеком, но он ничего не слышал: стены камеры не пропускали звук. Через какое-то время опять зазвонили, на этот раз к мессе, которая проходила в час ночи. Время летело быстро, слишком быстро, ведь завтра Алина выходит замуж.
Под утро Джек все-таки заснул.
Внезапно он пробудился ото сна. Кто-то еще находился в камере.
Страх сковал его.
Вокруг была темнота. Шум воды, казалось, усилился.
– Кто здесь? – сказал он дрожащим голосом.
– Это я, не бойся.
– Мама! – От облегчения у него даже закружилась голова. – Как ты узнала, что я здесь?
– Старый Джозеф рассказал мне, что случилось, – спокойно ответила мать.
– Тише, монахи услышат.
– Не услышат. Здесь хоть кричи, хоть пой – наверху никто не хватится. Уж я-то знаю.
В голове у него родилось сразу столько вопросов, что он не знал, с какого начать: «Как ты попала сюда?», «Открыта ли дверь?..». В темноте он шагнул к ней, выставив вперед руки.
– Да ты же вся мокрая!
– Под нами – водовод. А один камень в полу не закреплен и свободно вынимается.
– Откуда ты это знаешь?
– Твой отец просидел в этом карцере десять месяцев. – В ее голосе слышалась горечь прожитых лет.
– Мой отец? В этой камере? Десять месяцев? Но за что?
– Мы этого так и не узнали, – сказала она с возмущением. – Его похитили или арестовали – он так и не понял – в Нормандии и привезли сюда. Он не знал ни английского, ни латыни, поэтому понятия не имел, куда попал. Около года отработал на конюшнях – там мы с ним и познакомились. – Нотки ностальгии смягчили ее голос. – Я полюбила его с первого взгляда. Он был очень добрый, но выглядел таким запуганным, несчастным, хотя пел, как соловей. С ним месяцами никто не разговаривал, поэтому, когда я сказала ему несколько слов по-французски, он обрадовался несказанно и, наверное, только за одно это полюбил меня. – В ее голосе опять зазвучала злоба. – Вскоре его посадили в эту камеру. Тогда-то я и раскрыла секрет, как сюда пробраться.
Джек вдруг подумал, что зачат он был наверняка прямо здесь, на каменном полу. От этой мысли он страшно смутился и возблагодарил Бога, что в камере темно и они с мамой не видят друг друга.
– Но ведь отца не могли арестовать просто так, должна была быть какая-то причина.
– Он не нашел ответа. В конце концов они сами придумали для него преступление. Кто-то дал ему чашу, украшенную драгоценными камнями, и выпустил на свободу. Не успел он отойти от монастыря на милю-другую, как его схватили, обвинили в том, что он украл эту реликвию, и повесили. – Эллен расплакалась.
– Кто это сделал?
– Шериф Ширинга, приор Кингсбриджа... какая теперь разница кто.
– А что стало с семьей отца? Ведь у него были родители, братья, сестры...
– Да, у него была большая семья, там, во Франции.
– Так почему же он не бежал и не вернулся туда?
– Однажды он попытался, но его поймали, привезли обратно и бросили в эту темницу. Можно было попробовать еще раз, тем более выбраться отсюда мы могли. Но он не знал дороги домой, не говорил по-английски и к тому же не имел ни гроша в кармане. Шансов почти не было. Конечно, он должен был рискнуть еще раз, теперь-то это ясно как Божий день, но тогда никто не мог даже предположить, что его могут повесить.
Джек обнял мать, пытаясь успокоить. Она насквозь промокла и дрожала от холода. Ей надо было срочно уходить и высушиться. И тут его словно молнией пронзило: ведь если она может выйти отсюда, значит, и он может последовать за ней. Пока мать рассказывала об отце, он ненадолго забыл об Алине, но сейчас вдруг осознал, что его страстное желание может осуществиться – он успеет поговорить с Алиной до ее свадьбы.
– Покажи мне этот лаз, – коротко сказал он.
Она всхлипнула и вытерла слезы.
– Держи руку. Я тебя выведу.
Вместе они прошли в дальний угол камеры, и Джек почувствовал, что мать спускается вниз.
– Глубоко вдохни, ныряй в воду и плыви против течения что есть сил. Иначе тебя унесет прямо в монастырский сортир. Дыхания должно хватить как раз, чтобы добраться до выхода. Только не бойся, и у тебя все получится. – Она опустилась еще ниже, и он отпустил ее руку.
Нащупав лаз, Джек стал спускаться. Его ноги сразу же оказались в воде. Когда он уперся в дно, плечи все еще были в камере. Перед тем как совсем погрузиться в несущийся поток, он нашел камень и установил его на прежнее место. Озорная улыбка тронула его губы: монахи сойдут с ума, увидев камеру пустой.
Вода оказалась жутко холодной. Джек сделал глубокий вдох, нырнул и поплыл против течения, вовсю работая руками и ногами. По мере продвижения он отмечал про себя, под какими помещениями находился в данный момент: вот здесь должен быть коридор, здесь – трапезная, вот – кухня, пекарня... Казалось, этому пути не будет конца. Он попытался вынырнуть на поверхность, но ударился головой о камень туннеля. Паника охватила его, но на память пришли слова матери, и Джек сделал последний отчаянный рывок. Он был почти у цели. Мгновение – и впереди показался свет. Пока они разговаривали в камере, взошло солнце. Еще одно движение – и свет был уже над его головой. Джек коснулся ногами дна, встал в полный рост и с благодарностью вдохнул свежего воздуха. Когда дыхание восстановилось, он вылез из канала.
Мать уже переоделась, на ней было чистое сухое платье. Свое старое она отжала и принесла сухую одежду для сына. Аккуратной стопкой на берегу лежали вещи, которые Джек не надевал уже полгода: льняная рубашка, зеленая шерстяная туника, серые рейтузы и кожаные башмаки. Она отвернулась, и Джек скинул с себя тяжелое монашеское платье, сандалии и быстро оделся в новое.
Все монашеское одеяние он швырнул в канал. Больше оно ему никогда не понадобится.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросила мать.
– Пойду к Алине.
– Прямо сейчас? Но еще слишком рано.
– Я не могу ждать.
Она кивнула.
– Будь великодушным. Ей сейчас очень нелегко.
Джек склонился и поцеловал мать, потом обхватил ее руками и крепко прижал к себе.
– Ты спасла меня от тюрьмы, – сказал он. И рассмеялся: – Вот это мама!
Она улыбнулась, но глаза ее были влажными.
Джек еще раз на прощание покрепче обнял мать и ушел.
Уже совсем рассвело, но вокруг никого не было видно, ведь сегодня – воскресенье, люди не работали и могли позволить себе понежиться в постели подольше. Джек не был уверен, стоит ли ему опасаться, что его заметят. Имел ли Филип право преследовать сбежавшего послушника и силой заставить его вернуться? А если и имел, то хотел ли? Этого Джек не знал. Филип олицетворял закон в Кингсбридже, а юноша открыто нарушил его, так что надо быть готовым к любым неприятностям. Но сейчас Джек думал только о том, что ждало его в ближайшие несколько минут.
Он добрался до домика Алины. А вдруг там Ричард?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337
Под утро Джек все-таки заснул.
Внезапно он пробудился ото сна. Кто-то еще находился в камере.
Страх сковал его.
Вокруг была темнота. Шум воды, казалось, усилился.
– Кто здесь? – сказал он дрожащим голосом.
– Это я, не бойся.
– Мама! – От облегчения у него даже закружилась голова. – Как ты узнала, что я здесь?
– Старый Джозеф рассказал мне, что случилось, – спокойно ответила мать.
– Тише, монахи услышат.
– Не услышат. Здесь хоть кричи, хоть пой – наверху никто не хватится. Уж я-то знаю.
В голове у него родилось сразу столько вопросов, что он не знал, с какого начать: «Как ты попала сюда?», «Открыта ли дверь?..». В темноте он шагнул к ней, выставив вперед руки.
– Да ты же вся мокрая!
– Под нами – водовод. А один камень в полу не закреплен и свободно вынимается.
– Откуда ты это знаешь?
– Твой отец просидел в этом карцере десять месяцев. – В ее голосе слышалась горечь прожитых лет.
– Мой отец? В этой камере? Десять месяцев? Но за что?
– Мы этого так и не узнали, – сказала она с возмущением. – Его похитили или арестовали – он так и не понял – в Нормандии и привезли сюда. Он не знал ни английского, ни латыни, поэтому понятия не имел, куда попал. Около года отработал на конюшнях – там мы с ним и познакомились. – Нотки ностальгии смягчили ее голос. – Я полюбила его с первого взгляда. Он был очень добрый, но выглядел таким запуганным, несчастным, хотя пел, как соловей. С ним месяцами никто не разговаривал, поэтому, когда я сказала ему несколько слов по-французски, он обрадовался несказанно и, наверное, только за одно это полюбил меня. – В ее голосе опять зазвучала злоба. – Вскоре его посадили в эту камеру. Тогда-то я и раскрыла секрет, как сюда пробраться.
Джек вдруг подумал, что зачат он был наверняка прямо здесь, на каменном полу. От этой мысли он страшно смутился и возблагодарил Бога, что в камере темно и они с мамой не видят друг друга.
– Но ведь отца не могли арестовать просто так, должна была быть какая-то причина.
– Он не нашел ответа. В конце концов они сами придумали для него преступление. Кто-то дал ему чашу, украшенную драгоценными камнями, и выпустил на свободу. Не успел он отойти от монастыря на милю-другую, как его схватили, обвинили в том, что он украл эту реликвию, и повесили. – Эллен расплакалась.
– Кто это сделал?
– Шериф Ширинга, приор Кингсбриджа... какая теперь разница кто.
– А что стало с семьей отца? Ведь у него были родители, братья, сестры...
– Да, у него была большая семья, там, во Франции.
– Так почему же он не бежал и не вернулся туда?
– Однажды он попытался, но его поймали, привезли обратно и бросили в эту темницу. Можно было попробовать еще раз, тем более выбраться отсюда мы могли. Но он не знал дороги домой, не говорил по-английски и к тому же не имел ни гроша в кармане. Шансов почти не было. Конечно, он должен был рискнуть еще раз, теперь-то это ясно как Божий день, но тогда никто не мог даже предположить, что его могут повесить.
Джек обнял мать, пытаясь успокоить. Она насквозь промокла и дрожала от холода. Ей надо было срочно уходить и высушиться. И тут его словно молнией пронзило: ведь если она может выйти отсюда, значит, и он может последовать за ней. Пока мать рассказывала об отце, он ненадолго забыл об Алине, но сейчас вдруг осознал, что его страстное желание может осуществиться – он успеет поговорить с Алиной до ее свадьбы.
– Покажи мне этот лаз, – коротко сказал он.
Она всхлипнула и вытерла слезы.
– Держи руку. Я тебя выведу.
Вместе они прошли в дальний угол камеры, и Джек почувствовал, что мать спускается вниз.
– Глубоко вдохни, ныряй в воду и плыви против течения что есть сил. Иначе тебя унесет прямо в монастырский сортир. Дыхания должно хватить как раз, чтобы добраться до выхода. Только не бойся, и у тебя все получится. – Она опустилась еще ниже, и он отпустил ее руку.
Нащупав лаз, Джек стал спускаться. Его ноги сразу же оказались в воде. Когда он уперся в дно, плечи все еще были в камере. Перед тем как совсем погрузиться в несущийся поток, он нашел камень и установил его на прежнее место. Озорная улыбка тронула его губы: монахи сойдут с ума, увидев камеру пустой.
Вода оказалась жутко холодной. Джек сделал глубокий вдох, нырнул и поплыл против течения, вовсю работая руками и ногами. По мере продвижения он отмечал про себя, под какими помещениями находился в данный момент: вот здесь должен быть коридор, здесь – трапезная, вот – кухня, пекарня... Казалось, этому пути не будет конца. Он попытался вынырнуть на поверхность, но ударился головой о камень туннеля. Паника охватила его, но на память пришли слова матери, и Джек сделал последний отчаянный рывок. Он был почти у цели. Мгновение – и впереди показался свет. Пока они разговаривали в камере, взошло солнце. Еще одно движение – и свет был уже над его головой. Джек коснулся ногами дна, встал в полный рост и с благодарностью вдохнул свежего воздуха. Когда дыхание восстановилось, он вылез из канала.
Мать уже переоделась, на ней было чистое сухое платье. Свое старое она отжала и принесла сухую одежду для сына. Аккуратной стопкой на берегу лежали вещи, которые Джек не надевал уже полгода: льняная рубашка, зеленая шерстяная туника, серые рейтузы и кожаные башмаки. Она отвернулась, и Джек скинул с себя тяжелое монашеское платье, сандалии и быстро оделся в новое.
Все монашеское одеяние он швырнул в канал. Больше оно ему никогда не понадобится.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросила мать.
– Пойду к Алине.
– Прямо сейчас? Но еще слишком рано.
– Я не могу ждать.
Она кивнула.
– Будь великодушным. Ей сейчас очень нелегко.
Джек склонился и поцеловал мать, потом обхватил ее руками и крепко прижал к себе.
– Ты спасла меня от тюрьмы, – сказал он. И рассмеялся: – Вот это мама!
Она улыбнулась, но глаза ее были влажными.
Джек еще раз на прощание покрепче обнял мать и ушел.
Уже совсем рассвело, но вокруг никого не было видно, ведь сегодня – воскресенье, люди не работали и могли позволить себе понежиться в постели подольше. Джек не был уверен, стоит ли ему опасаться, что его заметят. Имел ли Филип право преследовать сбежавшего послушника и силой заставить его вернуться? А если и имел, то хотел ли? Этого Джек не знал. Филип олицетворял закон в Кингсбридже, а юноша открыто нарушил его, так что надо быть готовым к любым неприятностям. Но сейчас Джек думал только о том, что ждало его в ближайшие несколько минут.
Он добрался до домика Алины. А вдруг там Ричард?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337