- Ви беглий?
- Не то чтобы что… а ежели того, - неопределённо ухмыльнулся один из станичников, - то, как бы сказать, и не того.
- Беглий! - не без удовольствия мотнул головой Струк. - Но я имей добри серс. Пусть приказни ищет закон. Мой забот искать кароший работай для фабрик. Будете не лениться, будет вам карашо.
Разбойные отвесили низкий поклон и испросили разрешения приступить к работе со следующего дня.
- Только завтр до сольнц надо быль здесь, - согласился Струк.
Этого и надо было ватажникам.
«Ищи ветра в поле, - переглянулись они, выйдя за ворота. - Дожидайся…»
- Самые они и есть, - шепнул Васька поручику и на одной ножке ускакал прочь.
Прежде чем улечься, мальчик раздул огонёк и забрался под койку. Сердце его тревожно забилось. Он несколько раз уже тянулся к сучку, искусно закрывавшему выдолбленную в бревне дыру, и тут же отдёргивал назад руку с таким мучительным стоном, будто его обжигало горячими углями.
- Господи, избави от всякие скорби, гнева и нужды, - слёзно помолился он. - Призри на раба Ваську Памфильева…
Хорошенько настрадавшись, Васька прильнул к заветному тайнику. Мгновенно позабылось все. Стало тепло и уютно. От полноты чувств хотелось плакать.
Он перебрался на койку. К груди ласково прильнули монеты. Васька на ощупь пересчитывал их, складывал стопочками, разговаривал с ними, как с живыми милыми существами.
У него было уже пять рублей и три деньги. Целый клад. С такими деньгами смело можно было начинать свой собственный торг. Мало ли в его тринадцать лет по Китай-городу ходит пареньков с лотками. Или Васька хуже других? Но ученик не спешил. Страх, что он может проторговаться, удерживал его. «Погожу, - подумал он. - Годочка через четыре женюсь, тогда в самостоятельность взойду».
Васька не заметил, как в приятных мечтах заснул. Снились ему расставленные солдатскими стройными рядами денежные колонки. Он коснулся пальцем алтына, и вдруг алтын весь засиял, стал червонцем! Чулан наполнился звоном и нестерпимым сверканием. Золотой ливень хлестнул Ваську по голове. Он вскрикнул и проснулся в смертельном ужасе.
Кто-то, весь в крови и со связанными руками, рвался к его койке:
- Всё едино убью, опаш иудин!
Васька вгляделся и узнал одного из преданных им станичников.
Арестованного увели в Преображенский приказ и там заперли в подвале с другими, тоже изловленными у фабрики, его товарищами. Вскоре заскрипели ржавые петли. Дверь раскрылась. Хилый огонёк свечки больно резнул глаза. Колодники зажмурились.
- Не приобык в лесу к почтению, идол? - лягнул одного из них в грудь приказный.
Колодник сделал вид, что не понял.
- Встань, когда царёв человек говорит!
Из-за спины приказного несмело высунулась голова Васьки:
- Он, он!
Больше ничего от мальчика не требовалось. Надо было только удостовериться, был ли задержанный в чулане тем самым станичником, который улизнул от поручика.
- Он! Как есть он! - ещё раз подтвердил ученик.
- Я! - рванулся, задыхаясь, колодник. - Токмо знай, опаш иудин: живой ли, мёртвый, а упрежу фабричных, что промеж их гадюка ползает.
Всю ночь сам Фёдор Юрьевич пытал колодников. Станичники твердили одно:
- На фабрике были, работы искали. А токмо сами мы не из ватаги и работных фабричных никого не знаем.
Ничего не добившись, князь-кесарь приказал подвесить всех троих за ребра.
Колодники облобызались.
- Прощай, Дышло!
- На том свете увидимся, Стужа!
- А я не хочу! - стукнул лбом о каменную стену подвала третий станичник, - Купель. - Покудова не найду иуду, ни в жисть не помру!
Ночью их повели на казнь. С полуночной стороны дул резкий ветер, гнал с собой снег. Стало темно. Вздохи подвешенных раздавались всё реже, невнятнее.
Купель набрал полные лёгкие воздуха и чуть подкинулся кверху. Крючок скребнул ребро. Из раны хлынула кровь.
Двор был пуст. Лишь изредка слышно было, как перекликались дозорные. Но Купелю не страшны были голоса. Он твёрдо знал, что никто не подойдёт к нему, обречённому на верную смерть.
- Наддай, - подбадривал он себя. - Ещё малость, Митюха…
Дозорный прислушался: «Никак, что-то шлёпнулось?» В непроглядной тьме бесился студёный ветер. «Нет, то буря бушует…»
Держась рукой за изорванный бок, Купель пополз к забору. Кое-как перевалившись за стену, он мёртво распластался на земле. Боль была нестерпима. Но близость спасения и жажда жизни вернули богатырю силы. Отдышавшись, он вскочил и побежал.
В избе, куда добрался истекающий кровью колодник, поднялся переполох. Хозяин потрогал упавшего навзничь станичника:
- Ты ли, брателко?
Но Купель не слышал уже ничего. Он был без сознания.
Глава 4
БЫТЬ ЕМУ ГОСТЕМ ТОРГОВЫМ
Безобразов, Турка, Цынбальщиков и Нестеров держали совет.
- Никто не виноват, Струк виноват, - долбил Цынбальщиков.
Мастер был возмущён. Разве он властен поступать, как ему хочется? Разве не выполняет он только волю компанейщиков? Ведь он же ни больше ни меньше как их покорный слуга! Но за эту-то именно покорность и нападал на него Цынбальщиков. Ну, ладно. Пусть компанейщики закупали вместо пряжи дерьмо. Пусть не дорожили иноземными мастерами и потому дело часто оставалось без настоящих умельцев. Пусть не приохотили добрыми подачками своих русских работников… Что ж из этого! Значит, Струку нужно ручки сложить и сидеть истуканом?.. А не на то ли поставлен он старшим мастером, чтобы выкручиваться, мудрить, вовремя упреждать, советовать?
- Я каждый день гафариль и упреждаль…
- Делать надобно, а не говорить! Гафариль! Легче нам от твоих «гафариль»? Ясное дело: никто не виноват, Струк виноват.
- Струк да ещё Силыч, - буркнул Турка и, словно устыдившись, спрятал в ладони лицо.
- Я же чем виноват? - побагровел всегда выдержанный Безобразов. - Моё дело десятое. Мне положено подряды брать да товары сбывать. Я то и делаю.
- То-то и оно, - будто безучастно ввернул Андрей Петрович. - Охо-хо-хо! Не даждь ми, Господи, лукавого духа вдохнуть… То-то и оно, Мартын Силыч, что товар-то не сбыт.
- А кто ж его знал, что государь так скоро нагрянет? Неужто не сбыл бы, ежели б кто раньше сказал. А токмо чего загодя горевать… Может, и обойдётся ещё.
Цынбальщиков зло ухмыльнулся:
- Как не обойтись… Нешто нам не знакомы повадки царёвы? Токмо из возка прочь, тот же час на фабрики взор обратит. Ну как ему наше дерьмо казать? Изувечит.
- Нешто утаить? - вслух подумал Нестеров. - Дескать, увезли всё намедни. А в станы запасец пустить… Запасец-то у нас есть? - обратился он к Струку.
- О, есть лючши энглез!
Ухватившись за мысль Нестерова, все воспрянули духом.
- Значит, дорога мне выпала прямо к Шафирову, - заторопился Безобразов. - Немедля к нему и пожалуем.
Турка перекрестил Мартына Силыча.
- Сей барон все содеет. Не голова, а кладезь премудрости… А ты чего тут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248