- Не успели слова вылететь из её рта, как она ужаснулась. - Я не это имела в виду, - поспешно отреклась она от своего предложения. - Я не предлагала только что свою помощь и содействие преступнику.
- Любопытная ты девушка, не так ли? Предполагаю, что это пробуждает лучшее в тебе. - Он указал рукой на еду. - Всё остывает. Чего бы ты хотела?
- Любое из того, что ты попробуешь первым, - немедленно ответила она.
Неверие скользнуло по его лицу.
- Думаешь, я отравлю тебя? - сказал он с негодованием.
Когда он сказал это, это прозвучало, как откровенно смехотворная и совершенно параноидальная мысль.
- Хорошо, - сказала она, защищаясь. - Откуда мне знать?
Он наградил её обвиняющим взглядом. Затем, удерживая её взгляд, он попробовал по большому кусочку от каждого блюда.
- Может быть, яд убивает только в больших дозах, - парировала она.
Приподняв бровь, он съел еще по две порции каждого блюда.
- Мои руки связаны. Я не могу есть.
Тогда он улыбнулся, медленной, сексуальной, вызывающей трепет, улыбкой.
- О, но ты можешь, девочка, - промурлыкал он, наколов нежный ломтик сёмги и поднося его к её губам.
- Должно быть, ты смеёшься надо мной, - сказала она спокойно, сжимая свои губы.
О, нет, он не собирался причинять ей вред, а только мучить её, дразнить её, разыгрывая из себя соблазнителя, и наблюдать, как Хлоя Зандерс превращается в заикающуюся идиотку, которую кормит из рук самый неправдоподобно великолепный мужчина по эту сторону Атлантики. Ничего не выйдет. Она не пойдёт на это.
- Открой рот, - уговаривал он ее.
- Я не голодна, - упрямо сказала она.
- Нет, ты голодна.
- Нет.
- Завтра ты будешь голодной, - сказал он, и слабая улыбка заиграла на его губах.
Хлоя сузила глаза, глядя на него.
- Зачем ты это делаешь?
- Было время когда-то давно в Шотландии, когда мужчина выбирал лучшее со своего блюда и кормил этим свою женщину. - Его мерцающий золотистый взгляд держал в плену её глаза. - Только после того, как он удовлетворял её желания - совершенно и полностью - он мог насыщать свои собственные.
Вау. Это замечание угодило прямо ей в живот, наполняя его порхающими бабочками. И ещё в некоторые другие места, о которых было бы разумней не думать. Он не только был бабником, он ещё был гладким как шёлк. Она сухо проговорила сквозь зубы:
- Мы не в древней Шотландии, я не твоя женщина, и я готова поспорить, что женщина не была привязана.
Он улыбнулся на это, и тогда она поняла, что её беспокоило в его улыбке. Хотя он улыбнулся несколько раз, казалось, что веселье не затрагивает его глаз. Словно мужчина никогда полностью не отбрасывал свою бдительность. Никогда полностью не расслаблялся. Хранил некую часть себя взаперти. Вор, похититель и соблазнитель женщин. Какие другие секреты скрывал он под этими холодными глазами?
- Зачем ты борешься со мной? Думаешь, я мог бы лишить тебя жизни моей вилкой? - беспечно сказал он.
- Я…
Сёмга оказалась у неё во рту. Хитрый вор. И она была вкусной. Приготовлена безупречно. Она поспешно проглотила.
- Это было нечестно.
- Но это было вкусно?
Она смотрела на него в стойком молчании.
- Жизнь не всегда справедлива, но это не значит, что она не может быть, тем не менее, сладкой.
Смущённая его настойчивым взглядом, Хлоя решила, что будет разумней просто сдаться. Бог его знает, что он может натворить, если она не сделает бы этого, и, кроме того, она была голодна. Она подозревала, что могла спорить с ним, пока не посинеет, и ничего не добиться. Мужчина собирался её кормить, ну и пусть.
И откровенно говоря, когда он сидел там, на кровати, весь такой греховно прекрасный и игривый, с претензиями на флирт… было тяжеловато сопротивляться, даже если она знала, что это было нечто вроде игры для него. Когда ей будет семьдесят лет (самонадеянно предполагалось, что она выберется из всего этого невредимой), сидя в своём покачивающемся кресле с правнуками, копошащимися вокруг неё, она сможет вспоминать странную ночь, когда неотразимый Гэльский Призрак кормил её кусочками шотландских блюд и поил её великолепным вином в своём пентхаусе на Манхеттене.
Ощущение опасности в воздухе, невероятная чувственность мужчины, абсурдность её положения, всё это вместе заставляло её чувствовать себя немного беспечной.
Она не знала, что в ней такое есть.
Она чувствовала себя… ну… весьма смелой.
Несколько часов спустя, Хлоя лежала в темноте, глядя на потрескивающий и искрящийся огонь, а её мысли проносились по событиям дня, не достигая удовлетворяющих результатов.
Это был, несомненно, самый странный день в её жизни.
Если бы кто-нибудь сказал ей этим утром, когда она натягивала свои чулки и костюм, во что выльется эта обычная, холодная, моросящая среда марта, она посмеялась бы над этим, как над чистейшей ерундой.
Сказал бы ей кто-нибудь, что она закончит день привязанной к роскошной кровати в богатом пентхаусе под надзором Гэльского Призрака, глядя на затухающий огонь, хорошо накормленная и сонная, и она проводила бы этого субъекта в ближайшую психиатрическую палату.
Она была напуганной - о, кого она дурачила? Смутившись, она всё-таки должна была признать, что была столь же околдованной, сколь и напуганной.
Жизнь приняла определённо чудной оборот, и она не была огорчена этим так, как, она подозревала, ей следовало бы. Было немного затруднительно отнести себя к тому типу людей, которые боятся за свою жизнь, когда захватчик был таким интригующим и соблазнительным мужчиной. Мужчиной, который приготовил сам шотландскую еду для своей пленницы, разжёг для неё огонь и включил классическую музыку. Умным, хорошо образованным мужчиной.
Греховно сексуальным мужчиной.
Который не только не причинил вреда, но и совершенно провоцирующе поцеловал.
И если даже у неё не было идей по поводу того, что завтрашний день принесёт, она испытывала любопытство узнать об этом. Что он мог искать? Было ли возможно такое, что всё, что он о себе говорил, было не более чем правдой? Богатый мужчина, которому нужна была по какой-то причине определённая информация и который - если он не мог заполучить нужные ему тексты законным путём - украл их, намереваясь впоследствии вернуть?
- Правильно. Продолжай глупеть. - Хлоя закатила глаза.
Кроме того, даже сбросив со счёта то неправильное толкование его поступков, что не позволяло ей чётко заклеймить его вором, оставался тот факт, что он даровал ценные, подлинные артефакты в обмен на третью Книгу Мананнана.
Почему Гэльский Призрак так поступил? Факты не соответствовали образу хладнокровного наёмника. Она разрывалась от любопытства. Она давно подозревала, что это могло однажды стать её погибелью и, действительно, из-за этого она угодила в совершенно жуткое положение.
После ужина, он развязал её и проводил в ванную комнату, примыкающую к хозяйским покоям (расхаживая чуть ближе, чем ей требовалось для комфорта, заставляя её болезненно осознавать те две сотни с лишним фунтов сплошных мужских мускулов позади неё).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91