Или не в этой ленивой, надменной улыбке, которая обещала женщине рай. И он доставлял рай. Сто процентов гарантированного удовлетворения.
Дело было даже не в экзотических, золотистых глазах, обрамлённых густыми чёрными ресницами под бровями вразлёт.
Дело было в том, что он делал с ней.
Он был сексом, которого у неё никогда ещё не было в жизни, а Кэтрин вела сексуальную жизнь уже семнадцать лет. Она думала, что уже повидала всё. Но когда Дэйгис МакКелтар прикасался к ней, она расползалась по швам. Отчуждённый, он спокойно контролировал каждое своё движение, но когда он снимал свою одежду, он сбрасывал каждую унцию этой жёсткой дисциплины и превращался в неистового варвара. Он совокуплялся с целенаправленным самозабвением человека, осуждённого на смерть, знающего, что на рассвете его казнят.
Стоило ей только подумать о нём, как у неё тут же всё сжималось внизу живота. Её кожа слишком туго натягивалась на костях. Воздух вырывался из лёгких короткими и резкими толчками.
Сейчас, стоя в приемной за полированными французскими дверями его изысканного пентхауса на Манхэттене с видом на Центральный Парк, подходившего ему, как вторая кожа в своей строгой элегантности чёрно-белого цвета и хромированной твёрдости - она чувствовала себя особенно живой, каждый её нерв был натянут. Сделав глубокий вдох, она повернула ручку и толкнула дверь.
Она никогда не запиралась на замок. Словно он ничего не боялся, находясь на сорок третьем этаже над яркими и острыми краями города. Словно он видел худшее из того, что могло предложить «Большое Яблоко», и находил это довольно забавным. Словно город мог быть большим и плохим, но он был ещё больше и еще хуже.
Она ступила внутрь, вдохнув насыщенный запах сандалового дерева и роз. Классическая музыка разливалась по роскошным комнатам - «Реквием» Моцарта - но она знала, что позже он мог поставить "Nine Inch Nails" и распластать её обнажённое тело по стеклянной стене, которая выходила на Водохранилище, вонзаясь в неё до тех пор, пока она не выкрикнет о своем освобождении, ярким огням города внизу.
Шестьдесят футов желанного фасада на Пятой Авеню в Ист, 70 - и она не имела ни малейшего понятия, чем он зарабатывал себе на жизнь. И по большому счету она не была уверена, что хотела бы это знать.
Она закрыла за собой двери и позволила упасть своему кожаному пальто мягкими складками на пол, открыв чёрный высокий кружевной пояс, сочетающийся с её трусиками, и прозрачный приподнимающий бюстгальтер, который предъявлял её полные груди в лучшем виде. Она поймала беглым взглядом своё отражение в затемнённом окне и улыбнулась. В тридцать три, Кэтрин О'Малли хорошо выглядела. Она должна была выглядеть хорошо, подумала она, изогнув бровь, учитывая те многочисленные упражнения, которым она подвергалась в его постели. Или на полу. Растянувшись на кожаном диване. В его чёрной мраморной джакузи…
От волны вожделения у неё закружилась голова, и она задышала глубоко, чтобы замедлить биение своего сердца. Она ощущала исходящую от него ненасытность. Раз или два она кратко размышляла над безумной мыслью: о том, что он не может быть человеком. Что, возможно, он является каким-то мифическим богом секса, может, Приапом, привлечённым нуждающимися жителями города, который никогда не спит. Или какое-то существо из давно забытых преданий, Сидх, у которого была способность усиливать наслаждение до пределов, которые смертным не полагалось достигать.
- Кэйти-девочка. - Звук его голоса слетел вниз с верхнего этажа дуплекс в пятнадцать комнат, тёмный и насыщенный, а его шотландский акцент вызвал у неё мысли о торфяном тумане, древних камнях и выдержанном виски.
Только Дэйгис МакКелтар мог позволить себе называть Кэтрин О'Малли «Кэйти-девочкой».
Пока он спускался по винтовой лестнице и входил в тридцатифутовую гостиную со сводчатым потолком, мраморным камином и панорамным видом на парк, она оставалась неподвижной, упиваясь его видом. На нём были чёрные льняные брюки, и она знала, что под ними не будет ничего кроме самого совершенного мужского тела, какое она когда-либо видела. Её взгляд прошёлся по его широким плечам, вниз по его твёрдой груди и напряжённому брюшному прессу, задержавшись на парных полосах мускулов, которое пересекали низ его живота и исчезали под брюками, маня за собой взгляд.
- Достаточно хорош, чтобы съесть? - Его золотистые глаза засверкали, окинув взглядом её тело. - Идём. - Он протянул руку. - Девочка, у меня захватывает дух от твоего вида. Твоё желание - закон для меня этим вечером. Тебе нужно только сказать.
Его длинные полуночные волосы, такие чёрные, что казалось, отдавали синевой в янтарном сиянии приглушённого света, так же, как и пробивающаяся щетина, растеклись по его мускулистому плечу, спадая к талии, и она быстро втянула воздух. Она знала, как это ощущать эти волосы, скользящие по её обнажённой груди, трущиеся о её соски, падающие ниже по её бёдрам, когда он возносил её от одной содрогающейся вершине за другой.
- Будто мне надо что-то говорить. Ты узнаёшь, чего я хочу, раньше, чем я сама. - Она услышала резкость в своём голосе, знала, что он слышал её тоже.
Её лишало силы то, как хорошо он её понимал. До того, как она узнавала то, чего ей хотелось, он уже ей это давал. И это вызывало опасное привыкание к нему.
Он улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз. Она не была уверена, что видела когда-нибудь, чтобы такое случалось. Они никогда не менялись, только наблюдали и ждали. Как золотистые глаза тигра, они были настороженными, но всё же отчуждёнными, забавляющимися, но всё же бесстрастными. Голодные глаза. Глаза хищника. Не один раз ей хотелось спросить, что видят эти тигриные глаза. Какое суждение они выносят, чего к чёрту он, казалось, ожидает, но в минуты блаженства с этим твёрдым телом, прижатым к ней, она то и дело забывала об этом, пока не возвращалась на работу, и было уже слишком поздно спрашивать.
Она спала с ним уже два месяца и знала о нём не больше, чем в тот день, когда встретила его в «Старбакс», напротив Банков О'Лири и О'Малли, где она была партнёром, частично благодаря своему отцу, старшему О'Малли, и частично благодаря своей собственной беспощадности. Один взгляд на шесть футов и четыре дюйма смуглого соблазнительного мужчины поверх ободка её кофе с молоком, и она знала, что должна была завладеть им. Это могло быть связано с тем, как он удерживал ее взгляд своим, пока медленно слизывал взбитые сливки со своего мокко, заставляя её представлять, как этот сексуальный язык выделывает куда более интимные вещи. Это могло быть связано с тем чистейшим, сексуальным жаром, который исходил от него. Она знала, что это наверняка было связано с той опасностью, которая волнами растекалась от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Дело было даже не в экзотических, золотистых глазах, обрамлённых густыми чёрными ресницами под бровями вразлёт.
Дело было в том, что он делал с ней.
Он был сексом, которого у неё никогда ещё не было в жизни, а Кэтрин вела сексуальную жизнь уже семнадцать лет. Она думала, что уже повидала всё. Но когда Дэйгис МакКелтар прикасался к ней, она расползалась по швам. Отчуждённый, он спокойно контролировал каждое своё движение, но когда он снимал свою одежду, он сбрасывал каждую унцию этой жёсткой дисциплины и превращался в неистового варвара. Он совокуплялся с целенаправленным самозабвением человека, осуждённого на смерть, знающего, что на рассвете его казнят.
Стоило ей только подумать о нём, как у неё тут же всё сжималось внизу живота. Её кожа слишком туго натягивалась на костях. Воздух вырывался из лёгких короткими и резкими толчками.
Сейчас, стоя в приемной за полированными французскими дверями его изысканного пентхауса на Манхэттене с видом на Центральный Парк, подходившего ему, как вторая кожа в своей строгой элегантности чёрно-белого цвета и хромированной твёрдости - она чувствовала себя особенно живой, каждый её нерв был натянут. Сделав глубокий вдох, она повернула ручку и толкнула дверь.
Она никогда не запиралась на замок. Словно он ничего не боялся, находясь на сорок третьем этаже над яркими и острыми краями города. Словно он видел худшее из того, что могло предложить «Большое Яблоко», и находил это довольно забавным. Словно город мог быть большим и плохим, но он был ещё больше и еще хуже.
Она ступила внутрь, вдохнув насыщенный запах сандалового дерева и роз. Классическая музыка разливалась по роскошным комнатам - «Реквием» Моцарта - но она знала, что позже он мог поставить "Nine Inch Nails" и распластать её обнажённое тело по стеклянной стене, которая выходила на Водохранилище, вонзаясь в неё до тех пор, пока она не выкрикнет о своем освобождении, ярким огням города внизу.
Шестьдесят футов желанного фасада на Пятой Авеню в Ист, 70 - и она не имела ни малейшего понятия, чем он зарабатывал себе на жизнь. И по большому счету она не была уверена, что хотела бы это знать.
Она закрыла за собой двери и позволила упасть своему кожаному пальто мягкими складками на пол, открыв чёрный высокий кружевной пояс, сочетающийся с её трусиками, и прозрачный приподнимающий бюстгальтер, который предъявлял её полные груди в лучшем виде. Она поймала беглым взглядом своё отражение в затемнённом окне и улыбнулась. В тридцать три, Кэтрин О'Малли хорошо выглядела. Она должна была выглядеть хорошо, подумала она, изогнув бровь, учитывая те многочисленные упражнения, которым она подвергалась в его постели. Или на полу. Растянувшись на кожаном диване. В его чёрной мраморной джакузи…
От волны вожделения у неё закружилась голова, и она задышала глубоко, чтобы замедлить биение своего сердца. Она ощущала исходящую от него ненасытность. Раз или два она кратко размышляла над безумной мыслью: о том, что он не может быть человеком. Что, возможно, он является каким-то мифическим богом секса, может, Приапом, привлечённым нуждающимися жителями города, который никогда не спит. Или какое-то существо из давно забытых преданий, Сидх, у которого была способность усиливать наслаждение до пределов, которые смертным не полагалось достигать.
- Кэйти-девочка. - Звук его голоса слетел вниз с верхнего этажа дуплекс в пятнадцать комнат, тёмный и насыщенный, а его шотландский акцент вызвал у неё мысли о торфяном тумане, древних камнях и выдержанном виски.
Только Дэйгис МакКелтар мог позволить себе называть Кэтрин О'Малли «Кэйти-девочкой».
Пока он спускался по винтовой лестнице и входил в тридцатифутовую гостиную со сводчатым потолком, мраморным камином и панорамным видом на парк, она оставалась неподвижной, упиваясь его видом. На нём были чёрные льняные брюки, и она знала, что под ними не будет ничего кроме самого совершенного мужского тела, какое она когда-либо видела. Её взгляд прошёлся по его широким плечам, вниз по его твёрдой груди и напряжённому брюшному прессу, задержавшись на парных полосах мускулов, которое пересекали низ его живота и исчезали под брюками, маня за собой взгляд.
- Достаточно хорош, чтобы съесть? - Его золотистые глаза засверкали, окинув взглядом её тело. - Идём. - Он протянул руку. - Девочка, у меня захватывает дух от твоего вида. Твоё желание - закон для меня этим вечером. Тебе нужно только сказать.
Его длинные полуночные волосы, такие чёрные, что казалось, отдавали синевой в янтарном сиянии приглушённого света, так же, как и пробивающаяся щетина, растеклись по его мускулистому плечу, спадая к талии, и она быстро втянула воздух. Она знала, как это ощущать эти волосы, скользящие по её обнажённой груди, трущиеся о её соски, падающие ниже по её бёдрам, когда он возносил её от одной содрогающейся вершине за другой.
- Будто мне надо что-то говорить. Ты узнаёшь, чего я хочу, раньше, чем я сама. - Она услышала резкость в своём голосе, знала, что он слышал её тоже.
Её лишало силы то, как хорошо он её понимал. До того, как она узнавала то, чего ей хотелось, он уже ей это давал. И это вызывало опасное привыкание к нему.
Он улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз. Она не была уверена, что видела когда-нибудь, чтобы такое случалось. Они никогда не менялись, только наблюдали и ждали. Как золотистые глаза тигра, они были настороженными, но всё же отчуждёнными, забавляющимися, но всё же бесстрастными. Голодные глаза. Глаза хищника. Не один раз ей хотелось спросить, что видят эти тигриные глаза. Какое суждение они выносят, чего к чёрту он, казалось, ожидает, но в минуты блаженства с этим твёрдым телом, прижатым к ней, она то и дело забывала об этом, пока не возвращалась на работу, и было уже слишком поздно спрашивать.
Она спала с ним уже два месяца и знала о нём не больше, чем в тот день, когда встретила его в «Старбакс», напротив Банков О'Лири и О'Малли, где она была партнёром, частично благодаря своему отцу, старшему О'Малли, и частично благодаря своей собственной беспощадности. Один взгляд на шесть футов и четыре дюйма смуглого соблазнительного мужчины поверх ободка её кофе с молоком, и она знала, что должна была завладеть им. Это могло быть связано с тем, как он удерживал ее взгляд своим, пока медленно слизывал взбитые сливки со своего мокко, заставляя её представлять, как этот сексуальный язык выделывает куда более интимные вещи. Это могло быть связано с тем чистейшим, сексуальным жаром, который исходил от него. Она знала, что это наверняка было связано с той опасностью, которая волнами растекалась от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91