Две недели с той минуты, как она выбежала за ним на улицу только для того, чтобы быть захваченной в заложницы членами секты, которые только и ждали такого шанса.
Две недели с тех пор, как она убежала, рыдая, из центра катакомб, и, спотыкаясь, покинула Здание Белтью, чтобы позвонить Гвен и Драстену с платного телефона.
Две недели с тех пор, как они присоединились к ней в Лондоне и обыскали каждый дюйм проклятого здания.
Сначала, когда Гвен и Драстен забрали её обратно в замок Келтаров, она была в шоке и была не в состоянии говорить. Она лежала, свернувшись калачиком, в затемнённой спальне, смутно осознавая, что они слонялись поблизости. Со временем, ей удалось рассказать им, что произошло - ту часть, которую она видела - потом она лежала в постели, проигрывая это снова и снова в своей голове, пытаясь понять, что там произошло на самом деле.
Осознавая, что они никогда это не будут знать наверняка.
Всё, что они знали, было то, что Дэйгис ушёл.
Две недели Хлоя жила в мучительном подвешенном состоянии, связанном с напряжённостью и скорбью… и предательской надеждой. Не было такого, чтобы она действительно видела его мёртвое тело. Так, может быть…
Нет, ничего.
Две недели ожиданий, молитв, надежды на надежду.
И каждый день то, что она видела Гвен и Драстена вместе, было для неё чистейшим адом. Драстен прикасался к Гвен руками Дэйгиса. Он склонял лицо Дэйгиса, чтобы поцеловать её. Он говорил глубоким, чувственным голосом Дэйгиса.
И он не был Дэйгисом. Он не принадлежал ей, чтобы она могла обнимать его, хотя он выглядел так, словно ему следовало быть. Он принадлежал Гвен, и Гвен была беременна, а Хлоя - нет. Она знала это, потому что Гвен убедила её пройти тест на беременность, аргументируя это тем, что если у неё будет положительный результат, это ей даст что-то, за что она сможет держаться. К несчастью, она не получила радостную новость, ту, что Гвен получила семь месяцев назад.
Результат её теста был отрицательным.
Как и её жизнь. Продолжительный, большой и толстый негатив.
- Не думаю, что тебе следует оставаться одной, - возразила Гвен.
Она попыталась выдавить обнадёживающую улыбку, но по выражению лица Гвен она поняла, что у неё получился только устрашающий оскал зубов.
- Со мной всё будет в порядке, Гвен. Я больше не могу здесь оставаться. Мне невыносимо смотреть… - Она замолчала, не желая задевать чувства Гвен.
- Я понимаю, - сказала Гвен, вздрогнув.
Она чувствовала себя очень похоже, когда думала, что Драстен был потерян для неё навсегда, и встретила его потомков. Она могла только представить, что должна была чувствовать Хлоя каждый раз, когда смотрела на брата-близнеца Дэйгиса. И у Хлои не было обещания его детей, чтобы цепляться за это, как было у Гвен.
Но самое худшее в этом было то, что не было ответов. Дэйгис просто ушёл. Гвен тоже цеплялась за надежду в эти первые несколько дней, пока Драстен не доверился ей, что с той ночи, как исчез его брат, он не мог почувствовать ту особенную связь близнецов, которую они всегда разделяли с Дэйгисом.
Они решили пока не говорить этого Хлое. Гвен всё ещё не была уверена, что они приняли правильное решение. Она знала, что часть Хлои всё ещё надеялась.
- Мы приедем в Манхеттен через несколько недель, Хлоя, - сказала ей Гвен, крепко её обнимая.
Они вцепились друг в друга на время, потом Хлоя вырвалась и практически побежала к пропускному пункту, словно она не могла выбраться из Шотландии достаточно быстро.
Гвен плакала о ней, пока наблюдала, как она уходила.
Игра в Может Быть, осознала Хлоя, была самой жестокой игрой из всех, намного худшей чем Игра в Что-Могло-Бы-Быть.
Игрой в Может Быть были её родители, которые оставили её на ужин и фильм и больше не вернулись домой. Игрой в Может Быть были похороны с запечатанными гробами и воображение четырёхлетнего ребёнка, столкнувшегося с гладкими, глянцевыми ящиками и сопровождающими, сбивающими с толку ритуалами смерти.
Игрой в Может Быть было пустое причудливое помещение, всё в крови и без ответов.
Может быть Дэйгис использовал могущество Драгаров, чтобы освободить её, убить членов секты, магическим способом переместить их тела куда-то ещё, чтобы она не созерцала весь тот ужас, где он и убил себя, чтобы быть уверенным, что Пророчество никогда не исполнится.
Это было тем, во что верил Драстен. И глубоко в своём сердце это было то, во что Хлоя тоже верила. В своём сердце она знала, Дэйгис никогда не осмелился бы освободить древнее зло, чтобы оно снова разгуливало по земле. Нет, даже ради неё. Это не имело никакого отношения к любви. Это было полностью связано с судьбой и будущим всего мира.
Она бесчисленное количество раз проигрывала в своей голове тот миг, когда нож отлетел от её шеи и со свистом рванул по воздуху.
Он летел в его направлении.
Но может быть, всё ещё действующий коварный голосок продолжал настаивать, он и секта Драгаров устранили один другого… э-э, непреднамеренно, и… они все вернутся. Со временем. И более странные вещи могли случаться. Более странные вещи случались с Баффи всё время. Может быть они были где-то, сцепившись в смертельном бою, или что-нибудь ещё.
Может быть, - пытал её разум, он всё ещё где-то каким-то образом жив. Это было самое мучительное «может быть» из всех.
Сколько лет она верила, что однажды её родители появятся у входной двери снова? Когда дедушка приехал забрать её в Канзас, она была в ужасе от этого. Она всё ещё помнила, как она кричала ему, что она не могла уехать, потому что, когда мама и папа вернутся домой, они не будут знать, где найти меня!
Годами она цеплялась за эту мучительную надежду, пока, наконец, достаточно не повзрослела, чтобы понять, чем была смерть.
- О, Зандерс, - шептала она. - Ты не можешь играть в Может Быть. Ты знаешь, что это делает с тобой.
Она не имела понятия, сколько дней она лежала, свернувшись калачиком в своей крохотной квартирке, полностью удалившаяся от мира. Она не отвечала на телефонные звонки, она не проверяла свой электронный адрес, она даже редко выползала из постели. Она проводила время, мысленно переживая каждый бесценный миг, который она и Дэйгис провели вместе.
Это был самый невероятный месяц в её жизни, она встретила мужчину своей мечты, в которого безумно влюбилась. У неё было обещание блаженного будущего. У неё было всё, чего она когда-либо хотела прямо здесь, в своих ладонях, а сейчас у неё не было ничего.
Как ей жить дальше? Как ей предстать перед миром? Одеться, может быть, причесать волосы, выйти на тротуар и смотреть, как влюблённые разговаривают и смеются между собой?
Невозможно.
Вот так и ползли дни в гнетущем тумане, пока одним утром она не проснулась, сходя с ума от отсутствия тех артефактов, что он подарил ей, в её квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Две недели с тех пор, как она убежала, рыдая, из центра катакомб, и, спотыкаясь, покинула Здание Белтью, чтобы позвонить Гвен и Драстену с платного телефона.
Две недели с тех пор, как они присоединились к ней в Лондоне и обыскали каждый дюйм проклятого здания.
Сначала, когда Гвен и Драстен забрали её обратно в замок Келтаров, она была в шоке и была не в состоянии говорить. Она лежала, свернувшись калачиком, в затемнённой спальне, смутно осознавая, что они слонялись поблизости. Со временем, ей удалось рассказать им, что произошло - ту часть, которую она видела - потом она лежала в постели, проигрывая это снова и снова в своей голове, пытаясь понять, что там произошло на самом деле.
Осознавая, что они никогда это не будут знать наверняка.
Всё, что они знали, было то, что Дэйгис ушёл.
Две недели Хлоя жила в мучительном подвешенном состоянии, связанном с напряжённостью и скорбью… и предательской надеждой. Не было такого, чтобы она действительно видела его мёртвое тело. Так, может быть…
Нет, ничего.
Две недели ожиданий, молитв, надежды на надежду.
И каждый день то, что она видела Гвен и Драстена вместе, было для неё чистейшим адом. Драстен прикасался к Гвен руками Дэйгиса. Он склонял лицо Дэйгиса, чтобы поцеловать её. Он говорил глубоким, чувственным голосом Дэйгиса.
И он не был Дэйгисом. Он не принадлежал ей, чтобы она могла обнимать его, хотя он выглядел так, словно ему следовало быть. Он принадлежал Гвен, и Гвен была беременна, а Хлоя - нет. Она знала это, потому что Гвен убедила её пройти тест на беременность, аргументируя это тем, что если у неё будет положительный результат, это ей даст что-то, за что она сможет держаться. К несчастью, она не получила радостную новость, ту, что Гвен получила семь месяцев назад.
Результат её теста был отрицательным.
Как и её жизнь. Продолжительный, большой и толстый негатив.
- Не думаю, что тебе следует оставаться одной, - возразила Гвен.
Она попыталась выдавить обнадёживающую улыбку, но по выражению лица Гвен она поняла, что у неё получился только устрашающий оскал зубов.
- Со мной всё будет в порядке, Гвен. Я больше не могу здесь оставаться. Мне невыносимо смотреть… - Она замолчала, не желая задевать чувства Гвен.
- Я понимаю, - сказала Гвен, вздрогнув.
Она чувствовала себя очень похоже, когда думала, что Драстен был потерян для неё навсегда, и встретила его потомков. Она могла только представить, что должна была чувствовать Хлоя каждый раз, когда смотрела на брата-близнеца Дэйгиса. И у Хлои не было обещания его детей, чтобы цепляться за это, как было у Гвен.
Но самое худшее в этом было то, что не было ответов. Дэйгис просто ушёл. Гвен тоже цеплялась за надежду в эти первые несколько дней, пока Драстен не доверился ей, что с той ночи, как исчез его брат, он не мог почувствовать ту особенную связь близнецов, которую они всегда разделяли с Дэйгисом.
Они решили пока не говорить этого Хлое. Гвен всё ещё не была уверена, что они приняли правильное решение. Она знала, что часть Хлои всё ещё надеялась.
- Мы приедем в Манхеттен через несколько недель, Хлоя, - сказала ей Гвен, крепко её обнимая.
Они вцепились друг в друга на время, потом Хлоя вырвалась и практически побежала к пропускному пункту, словно она не могла выбраться из Шотландии достаточно быстро.
Гвен плакала о ней, пока наблюдала, как она уходила.
Игра в Может Быть, осознала Хлоя, была самой жестокой игрой из всех, намного худшей чем Игра в Что-Могло-Бы-Быть.
Игрой в Может Быть были её родители, которые оставили её на ужин и фильм и больше не вернулись домой. Игрой в Может Быть были похороны с запечатанными гробами и воображение четырёхлетнего ребёнка, столкнувшегося с гладкими, глянцевыми ящиками и сопровождающими, сбивающими с толку ритуалами смерти.
Игрой в Может Быть было пустое причудливое помещение, всё в крови и без ответов.
Может быть Дэйгис использовал могущество Драгаров, чтобы освободить её, убить членов секты, магическим способом переместить их тела куда-то ещё, чтобы она не созерцала весь тот ужас, где он и убил себя, чтобы быть уверенным, что Пророчество никогда не исполнится.
Это было тем, во что верил Драстен. И глубоко в своём сердце это было то, во что Хлоя тоже верила. В своём сердце она знала, Дэйгис никогда не осмелился бы освободить древнее зло, чтобы оно снова разгуливало по земле. Нет, даже ради неё. Это не имело никакого отношения к любви. Это было полностью связано с судьбой и будущим всего мира.
Она бесчисленное количество раз проигрывала в своей голове тот миг, когда нож отлетел от её шеи и со свистом рванул по воздуху.
Он летел в его направлении.
Но может быть, всё ещё действующий коварный голосок продолжал настаивать, он и секта Драгаров устранили один другого… э-э, непреднамеренно, и… они все вернутся. Со временем. И более странные вещи могли случаться. Более странные вещи случались с Баффи всё время. Может быть они были где-то, сцепившись в смертельном бою, или что-нибудь ещё.
Может быть, - пытал её разум, он всё ещё где-то каким-то образом жив. Это было самое мучительное «может быть» из всех.
Сколько лет она верила, что однажды её родители появятся у входной двери снова? Когда дедушка приехал забрать её в Канзас, она была в ужасе от этого. Она всё ещё помнила, как она кричала ему, что она не могла уехать, потому что, когда мама и папа вернутся домой, они не будут знать, где найти меня!
Годами она цеплялась за эту мучительную надежду, пока, наконец, достаточно не повзрослела, чтобы понять, чем была смерть.
- О, Зандерс, - шептала она. - Ты не можешь играть в Может Быть. Ты знаешь, что это делает с тобой.
Она не имела понятия, сколько дней она лежала, свернувшись калачиком в своей крохотной квартирке, полностью удалившаяся от мира. Она не отвечала на телефонные звонки, она не проверяла свой электронный адрес, она даже редко выползала из постели. Она проводила время, мысленно переживая каждый бесценный миг, который она и Дэйгис провели вместе.
Это был самый невероятный месяц в её жизни, она встретила мужчину своей мечты, в которого безумно влюбилась. У неё было обещание блаженного будущего. У неё было всё, чего она когда-либо хотела прямо здесь, в своих ладонях, а сейчас у неё не было ничего.
Как ей жить дальше? Как ей предстать перед миром? Одеться, может быть, причесать волосы, выйти на тротуар и смотреть, как влюблённые разговаривают и смеются между собой?
Невозможно.
Вот так и ползли дни в гнетущем тумане, пока одним утром она не проснулась, сходя с ума от отсутствия тех артефактов, что он подарил ей, в её квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91